В следующее мгновение я почувствовала, как сзади кто-то подходит. Не услышала, а именно почувствовала. Это было похоже на дуновение ветра в области затылка. Я ощущала чужой взгляд. Еще секунда и я поняла, что это эльф. И облегченно выдохнула. Этот странный сон постепенно превращался в знакомый мне кошмар. Раньше я тоже хорошо ощущала приближение противника и его внимание к моей персоне.
— Амалиэль, ты не подскажешь, почему вы такие странные? — спросила я, не оборачиваясь.
Эльф замер.
— Как вы поняли, что это я?
— Видимо, на мои вопросы здесь никто отвечать не будет… — зло сказала я.
— Что значит "странные"? — уточнил красавчик, взяв себя в руки.
— Я несколько раз у нескольких из вас спрашивала — ранила ли я кого-то? Но мне отвечали, что все со всеми вами нормально. Не понимаю, зачем лгать? — я выпрямилась и протянула ему повязку. — Скажи, черная магия опасна для хактов?
— Нет, не совсем, — задумчиво протянул он, всматриваясь в ткань. — Черная магия может нас убить, но отравить нет. Она опасна только для маули.
— А Дэмиандриэль — хакт или маули? — спокойно уточнила я.
Изумление на лице эльфа навело на мысли, что он не знал про травму своего наставника.
— Хакт, маулэя. Но я не понимаю…
— А настолько опасен ожог от черного пламени? — продолжила уточнять я максимально спокойным голосом, хотя нервы почти сдали.
— Для любого практически мгновенная смерть, хакты и маули выживают чаще. Еще могут выжить маги и некроманты. Я встречал несколько эльфов, которые боролись с болезнью около года.
— То есть для хакта рана тоже будет смертельной?
— Скорее всего, особенно если вы правы, и ранен именно наставник.
— Почему для него опаснее? — заинтересовалась я.
Эльф замялся и отвел глаза.
— Я не стану говорить об этом с вами, — вид у него был совершенно удрученный, а взгляд растерянный и несчастный. — Прошло уже три дня. Мы просто не успеем к целителям. Нужно предупредить Хемаха.
Я забрала у него кусок ткани.
— Иди, — сказала я.
Парень выскочил за дверь, не дожидаясь моего ответа. А я задумалась. Пусть я как слепой котенок и практически ничего не понимаю, пусть я уже тихо ненавижу этого безликого, но делать что-то нужно. После происшедшего я не слишком доверяла пятерке. От них веяло силой и уверенностью, но только до тех пор, пока я не вспыхнула черным факелом, после же я хорошо рассмотрела их страх за себя и товарищей. Говорят, счастье — в неведении, и я склонна согласиться с этим утверждением. Почему-то все здесь испытывали прямо-таки животный ужас при упоминании черной магии. Если сравнивать с моим миром, то, наверное, похожая реакция может быть на опасный вирус: чуму или нечто подобное. Я же не знала ничего об этом кроме того, что мне поведали сегодня, но информация меня не напугала совершенно. Меня напугал до дрожи вариант, при котором от моих действий кто-то умрет. А все остальное меня не слишком волновало. Вот и выходит, что из всех здесь присутствующих, я одна мыслю более — менее здраво.
Меня сильно напрягало то, с какой скоростью все решили вопрос с моей кончиной и уже быстренько похоронили. Судя по реакции блондинистого эльфеныша, с Дэмиандриэлем могут поступить так же. Душу снова накрыла знакомая волна страха и решимости в одном ядерном коктейле сразу. Так же я себя чувствовала, когда испугалась за жизнь Алана. Тогда я была готова сделать все что угодно, но не дать никому навредить мальчику. Сейчас по телу прошла уже знакомая дрожь готовности бежать и срочно что-то делать.
Внутри грудной клетки запекло, пока жар был терпимым, но стремительно нарастал. Несложная логика подсказывала, что черное пламя завязано на мои эмоции. Стоит психануть, и штука, проделанная якобы для моего спасения, начинает прожигать кости и плавить мышцы. Прикрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов и медленных выдохов. Когда-то давно читала, что такой нехитрый способ, только проделанный вдумчиво и с расстановкой, замедляет сердечный ритм и способен остановить приступ панической атаки еще на ее подлете к слабой нервной системе. Помогло. Сердце и правда успокоилось, а тепло плавно сошло на нет.
Я взяла чистую глиняную кружку, с сожалением глянула на чайник и просто зачерпнула воды из бочки. Самочувствие ко мне вернулось прежнее, а в этом состоянии я не испытывала чувства голода, но вот пить хотелось до зубовного скрежета. Я потому и попыталась смыться от пятерки, чтобы напиться вволю, но разве кто-то здесь даст перевести дух? Пила ледяную воду из колодца большими глотками до боли в горле. Остановилась только тогда, когда раздувшийся желудок уперся в ребра.
По ушам резанули далекие шаги. Бывает такое, когда закладывает уши. Ты вроде бы слышишь, но не все и как-то приглушенно. Сейчас я испытывала нечто подобное, только наоборот. Интуитивно бросилась в зал. Двери корчмы буквально вынесли и Хемах с Аманиэлем внесли бессознательное тело. Безликого довольно не аккуратно буквально швырнули на один из столов. Я ожидала метаний, вопросов и беготни, но пятерка смогла меня удивить. Гном остался в дверях, бросил на меня полный ненависти взгляд и с яростью захлопнул дверь. Ишима посмотрела на безликого красными от слез глазами, открыла рот, чтобы что-то сказать, но передумала и бегом бросилась мимо меня на кухню, через пару секунд захлопнулась и вторая дверь. В зале осталась я, Хемах и бледный до оттенка речного песка эльф.
Пальцы уфира вдруг вытянулись в бордовые широкие когти. Парой быстрый движений он разрезал ими одежду Дэмиана и принялся искать следы ожога. Сам безликий пугал не меньше. Маски из живой дымки не было, зато было вполне человеческое лицо, искаженное болью, посеревшее и сильно заострившиеся. Потемневшая кожа на шее, капли пота на груди и едва слышные хрипы, вместо дыхания. Насмотревшись на живописную картину и стараясь не думать ни о чем, я обратилась к застывшему эльфу:
— Что случилось?
Тот вздрогнул и посмотрел на меня совершенно обреченным взглядом побитой собаки.
— Мы нашли его в конюшне за корчмой. Он лежал в стойле своего жеребца. Конь был уже снаряжен в дорогу! Но зачем ему собираться, когда сам же велел нам ехать завтра?
— А ты не понял? — прорычал Хемах, рассматривая левую руку и обходя стол. — Он не хотел, чтобы мы знали о его ране. Наверное, планировал смыться, как только Ника придет в себя. Не успел! Вот идиот! — зло выдал краснокожий, разрезая рукав и перчатку правой руки и вскрикнул. — Нашел!
Я бы не назвала это нечто раной, скорее уж огарок от руки. Правая рука больше походила на головешку. Все: пальцы, кисть, ладонь и часть от запястья и до когтя было одним куском подгоревшего мяса. Словно плоть только слегка поджарили до темной корочки, но внутри оставалась еще живая ткань. Сквозь трещинки на пол капала кровь и гной. Для человека закаленного ужастиками и просто качественными спецэффектами, я отреагировала максимально спокойно. Подошла на шаг ближе и попыталась рассмотреть получше. Я не медик, но тут и не надо им быть, чтобы понять: боль от такого страшная! Мне даже сделалось совестно перед безликим, ведь я от жара в груди орала, как гимназистка при виде вуайериста в туалете, а он выдерживал эту боль молча, да к тому же несколько не один день.
Хемах, не прикасаясь к руке, осмотрел ее со всех сторон, потом прикрыл глаза. Вокруг его ладоней появился зеленый дымок. Он поднес пар к искалеченной руке. Секунда, другая — и кожа зашипела, как курятина на сковороде. Безликий дернулся, но слабо и скорее рефлекторно, чем приходя в себя и реагируя на боль. А потом я заметила странное: темное пятно, словно большой синяк, которое я уже заметила раньше, стало стремительно расти в размерах и уже переползло от надплечья и шеи к груди.
— Хемах, прекрати немедленно! — закричала я, все моментально осознав.
— Что?! — гневно возмутился целитель.
— Ты глянь на пятно! Ты ему просто сосуды рвешь! — попыталась объяснить я.
— О чем вы? — не понял эльф.
— Хорошо, — выдохнула я, оттесняя краснокожего от стола. — Попробую объяснить по другому. Что будет с черной магией, если ее попытаться исцелить вашими методами?
