В день отъезда на каникулы мы стали свидетелями достаточно грязной сцены. На перроне вокзала Малфой со своими подельниками приколупался к сёстрам Гринграсс, и что-то им втирал. Ну да, скорее всего, о «чистокровности» или чём-то подобном.

- …И запомните, предательницы крови, мы здесь власть! – значит, всё же мы были правы, это отродье в принципе не умеет ни о чём другом. – И когда мы станем властью в полной мере, вы пожалеете, что отвергли нас! Мы тогда со всеми разберёмся!

- Слышь, Одноухий, ты, это, разбиралку сначала отрасти, в натуре, а потом уже предъявы кому-то кидай, – вступаюсь за сестёр.

- Поттер! Ты за это ответишь!

- Во заладил – «ответишь», «ответишь», пластинку-то смени, э!

- Когда мой отец об этом узнает…

- Вот, ёпт… на колу мочало, начинай сначала. Кому-то чего-то лишнее? Рука там, или ухо? Могу исправить! – и тянусь за бензопилой.

Однако при упоминании об утраченном ухе весь бойцовый задор Малфоя тут же странным образом куда-то пропал, и бледнолицый, увлекая за собой обоих своих бабуинов, скрылся в вагоне. Мы же заняли своё купе, и в этот раз с нами навязались Дафна и Астория Гринграсс, те самые, за которых я вступился. В соседнее купе уселись Фред и Джордж, позвавшие с собой Шеймуса и Ханну – ирландец проходил у них школу начинающего подрывника и даже имел на своём счету три взорванных сортира. К нам же со Сьюзен на освободившееся место пристроилась Пенни Клируотер, отнюдь не намеренная забывать своего чудесного спасения от демонического топора.

Расселись, поехали… пока суд да дело, по привычке достал свою гитару и спел песню – Сьюзен уже даже понимала, о чём идёт речь…

Под осиной-трясиною,

Под рябыми закатами,

Провоняв вражьей псиною,

Я бреду между датами.

За туманами ссыльными

Между смыслами падаю,

Мне судьба то ли с крыльями,

То ли мёртвою падалью.

Нежно к сердцу прижалася

Жизнь неверной беспечностью,

Все стихи, что написались, я

Пострелял да над вечностью…

Забери эту ночь,

Отмоли, упокой,

Жизнь моя под рукой,

Смерть моя – этот дождь!

Выпал крест этих мест,

Красных зорь-палачей!

Опустили в ручей,

А теперь я ничей…[41]

Поезд пришёл точно вовремя, и нас встречали. Сьюзен привычно уже клюнула меня в щёку и направилась к встречавшей тёте. Фред и Джордж увернулись от мамаши и ушли куда-то прочь. Были на перроне и родители Пенни, дама в длинном пальто и офицер-лётчик, поблагодарившие меня за спасение их дочери.

Выбираюсь из толпы и ищу автобус знакомого маршрута.

Дома меня уже встречают. Тед и Андромеда, Дора, которая при виде меня блеснула в волосах золотом, и какой-то высокий и худой мужик с усами и косматой, давно не стриженной головой.

- Гарри! Крестник! Сохатый-младший! – закричал он. – Я всё-таки откинулся!

- Гарри, это мой двоюродный брат Сириус Блэк, – сказала Андромеда. – Тебе он приходится крёстным отцом, его совсем недавно оправдали на суде.

- Дядя Сириус?

- Лучше называй меня «Бродяга», это моё старое, ещё школьное погоняло.

- Бродяга? Знаем про такого.

- Откуда же?

- Мои друзья, Фред и Джордж пока ещё Уизли, перед школой презентовали мне один занятный лист пергамента, на котором чтобы что-то проявилось, нужно было поклясться, что замышляешь шалость и только шалость.

- Так они нашли нашу Карту? Это ведь мы с твоим батей рисовали, Римус Люпин был у нас третьим, а …Хвост четвёртым.

- Собственно, мы так по этой карте одну любопытную крыску и выследили.

- Так это вы его поймали? А я-то думаю, с чего бы это вдруг заявляется ко мне моя старая подруга Эми Боунс и начинает мне вольную подписывать. Вот, мол, нашли, кто поднасрал, а тебе, стало быть, амнистия.

- Мы и поймали, да. И нашли-то как, гляжу в Карту и совершенно случайно вижу, что в гриффиндорской спальне рядом с отметкой «Рон Уизли» подозрительно близко находится отметка с именем Петтигрю…

- Уа-ха-ха-ха-ха!!! – захохотал-залаял Бродяга. – Мы, конечно, знали, что Питер немного не в себе, но чтоб до такого дойти…

- Более того, Бродяга, после того, как мы его отловили и сдали Амелии, некое семейство Уизли получило вызов на допрос по поводу укрывательства одного ожившего покойничка.

- А они-то тут причём?

- Мы с ними не в лучших отношениях, Сириус, – ответила Андромеда. – А с учётом того, что тут произошло, лично я и вовсе не желаю их знать.

- А чё стряслось-то? Когда меня закрыли, они вроде бы были нормальными людьми, у них ещё только дочка родилась.

- Эта дочка, Бродяга, спит и видит, чтобы меня захомутать. Чего в свою очередь категорически не желаю уже я. О чём не так давно напрямую заявил той самой бешеной мамаше.

- А чё так?

- Потому что и так не испытываю недостатка в общении. И рядом со мной есть гораздо более достойные девушки, – а Дора-то, Дора так засияла, такое чувство, что в доме стало светло как днём…

- И кто же? – удивился Бродяга. – А ну-ка, крестник, колись, с кем ты уже там…?

- СИРИУС! Ещё одно слово, и ты вспомнишь, как и какими методами я тебя воспитывала в школе, – ответила Андромеда. – Всё такой же пошляк, каким и тогда был, ничуть не поменялся. А Гарри в хороших отношениях с племянницей Амелии, Сьюзен… да и наша Дора от него не отходит.

- Вот это да! Ты так нас переплюнешь! – обрадовался Сириус. – Мы на втором курсе ещё только присматривались к девчонкам.

- Так и мне ведь не двенадцать нынче, не знаю как, но мне в прошлом году в «Гринготтсе» вычислили возраст на четыре года больше, чем оно должно было быть. Как и почему – до сих пор не понял. Магия, не иначе.

- То-то я смотрю, что ты сильно подросший для своих лет. Так, ясно, но а что с Уизли-то?

- Знаешь, Бродяга, такое чувство, что их кто-то специально ко мне подводил.

- Подводил? Как же это?

- А вот, когда мы ехали в школу год назад, вон, Дора не даст соврать, мы с ней вместе в купе сидели. Так вот, вломился этот Рон и сел, разрешения не спросив. На наш вопрос, кто он и чего тут забыл, заявил, что-де он давно со мной дружит. Я, конечно, ему намекнул, что в первый раз его вижу. Но он не унимался, продолжил проявлять настойчивость в общении, но докричался ровно до того, что был вышвырнут нами в мусорный бак на перроне. А потом я специально просил Шляпу, чтобы она отправляла меня куда-то на другой факультет.

- И куда же она тебя отправила?

- К Доре на Хаффлпафф. А сижу я нынче за одной партой как раз со Сьюзен Боунс.

- Ого! Это Эми племянница? Молодец, крестник! А дальше что?

- Дальше нам на жизненном пути попались Фред и Джордж, пока ещё Уизли, и они поведали нам о том, что не Роном единым, а есть у него ещё и сестричка, помыслы которой нечисты. А мамаша их все эти бредовые идеи своих детей усиленно поддерживает и всячески культивирует. Вероятнее всего, не сама. И от такого-то веселья эти двое из ларца — одинаковы с лица и решили недавно сбежать, списались со своим дедушкой Пруэттом и попросили принять их в род. Так что эти двое выкрутились из положения, чего не скажешь об остальных.

- Хм, Уизли, насколько я о них помню, были большими сторонниками Дамблдора. Как и мы все в те годы. И Пруэттов помню, были у Молли братцы Гидеон и Фабиан, мировые пацаны были, видать, эти твои Фред и Джордж в дядьёв своих пошли… Но всё равно, с чего бы вдруг им на такое решиться? – озадаченно почесал башку Бродяга. – Ладно, это тема отдельного разговора, ещё побазарим с тобой, крестник. Кстати, а с чего бы то вдруг Сопливус через три камеры от меня поселился? Вертухаи[42] говорили, что канает за «Круциатус» на студента, пожизненно.

- За дело и получил, ибо незачем нарываться было, – вслед за этим я рассказал печальную, но поучительную историю о том, как Снейп решил выместить на мне свою злобу, но встретил в процессе лишь свой бесславный и очень печальный конец. По итогам разговора Сириус очень долго ржал, не в силах остановиться.

- Вот узнаю настоящего Мародёра! До такого даже мы не додумывались! Сопливуса вывалять в дерьме и закинуть на зону! После первого же урока! Кто же у вас там зелья варит?