Мы этот мощный задвиг послушали, но остались каждый при своём мнении.

- Эта вседозволенность истинных гриффиндорцев до добра не доведёт, – говорю Доре. – Если не давать им по рогам, однажды мы станем свидетелями человеческого жертвоприношения, а то и каннибализма, в их родимой Африке эти весёлые обычаи ещё вовсю в ходу. И Дамблдор сделает всё, чтобы закрыть на это глаза, вот только даже не представляю себе, на какие методы он пойдёт, чтобы объяснить несчастным родителям жертвы, что их сын или дочь пошли на удобрения во славу очередного племенного божка дикого африканского племени, застрявшего в каменном веке.

- Ужас… – ответила помрачневшая Дора. – Но всё к тому идёт. Что предлагаешь?

- А то и предлагаю. Мочить козлов надо. Желательно так, чтобы виновными выставлять другие банды, и враждебные свежему покойничку, и дружественные тоже. Пусть передерутся между собой. Пока они будут заняты межплеменной войной, им будет не до нас.

- Короче, предлагаешь решить эту проблему руками самих же банд. Но какой повод найдём?

- Посмотрим по ситуации. Эти гуталины очень любят заниматься чем-нибудь противозаконным. Изнасилованиями, наркотой, грабежом и всем подобным. Подловить кого-нибудь из них на чём-то таком – проще простого. Дальше – дело техники. Можно смеха ради на слизеринцев их натравить, тех не жалко.

Две недели спустя братаны продемонстрировали нам своё новое изобретение – гранаты с сонным газом. Им удалось неведомым способом перевести зелье Сна Без Сновидений в газообразную форму, автоматически испаряющуюся при контакте с воздухом и вызывающую при вдыхании глубокий сон часов так на восемь, а при пробуждении – симптомы, схожие с сильным похмельем. Газ полностью оседал на землю за полчаса, после чего был не опасен.

Гранаты внешне представляли собой обычную консервную банку, запечатанную сургучной печатью, и для применения достаточно было эту печать сорвать, предварительно озаботившись защитой носа и рта. Проверка на подопытных показала действенность метода, случайно подвернувшиеся братанам под руку истинные гриффиндорцы из «бирюзового» клана на всю ночь выпали в осадок, проснувшись с больной головой, но без ножей и украшений. Изъятое оказалось впоследствии обнаружено среди вещей «фиолетовых», что привело к новому эпичному побоищу. Воплей типа «Моя твоя верить, а твоя наша обокрасть!» или «Твоя тупой макака, моя твоя вещи не брать!» наша дружная компания наслушалась не на один месяц вперёд. Мистер Филч откровенно радовался, глядя на гуталинов, бьющих друг другу морды, ибо благодаря подобным разборкам он не знал недостатка в добровольно-принудительных помощниках.

Таких вот сонных гранат я заказал братанам сразу десяток – для начала. И внушил им идею о целесообразности изобретения новых подобных рецептов – на всякий случай, чтоб было. Для стимулирования изобретательства подбросил им некоторое количество монет – пусть знают, что «за это мелкое хулиганство я плачу крупные деньги». То бишь, они изобретают, а я приобретаю у них рецепт и партию продукции, мотивируя это тем, что «кое-кто» такими идеями может быть заинтересован.

Собственно говоря, все рецепты такой вот ядовитой, взрывоопасной и прочей радости, способной серьёзно испортить жизнь ближнему своему, я сдавал Свете для передачи в Москву. Первый же рецепт она оценила по достоинству.

- Так пленного даже бить не надо. Закинул банку, все заснули, вынес спящего и привет. Получше «Черёмухи» будет.

- А что, на Руси-матушке много сейчас случаев, когда «Черёмуху» приходится применять?

- Бывает иногда, что на окраинах воду мутят, всякие недобитые басмачи, хунхузы или ревнители горских пережитков. В арабских странах, хоть и союзных нам, таких ещё больше, а в Индии и подавно – далеко не всем пока что нравится, что с нашей подачи всякие их священные Древние Обычаи теряют силу, и то, против чего сто лет назад никто не смел возразить, теперь осмеивается как устаревшее.

- Ага, наверное, ты имеешь в виду что-то типа всяких там мусульманских традиций, что женщине обязательно в платке ходить, лицо закрывать…

- Точно. Наши-то в основном молодёжь перевоспитывают, а аксакалам это как ножом по чему-то важному. Особенно богачи, знать племенная воду мутила.

- Ну, сие и для меня не секрет, что всякие там гордые и свободолюбивые только силу и понимают. И бороться с родоплеменными пережитками можно только по заветам генерала Ермолова или близким к тому. И нашим там, скорее всего, пришлось перевешать всю или почти всю тамошнюю знать, чтобы после этого возмущение пошло на убыль.

- Ты, конечно, несколько преувеличил насчёт всех подряд, но в целом верно. Там, кроме нас, ещё немцы поучаствовали, тот самый корпус «Африка», которого и здесь, в Англии, до замаранных штанов боятся. Там тоже.

- Неудивительно, герр Роммель давал им там жару. Одним корпусом гонять три армии, останавливаясь только на обед и заправку, что в свете нашего с ними договора не было проблемой. Читал я здешнюю историю, так уже сокрушаются лорды и прочие сэры по этому поводу, что больше помоев только на Геринга льют, который с нами о союзе договорился. Ну, это не считая наших, разумеется.

- О да, наши правители, причём любые, для англичан по умолчанию исчадия ада, наслушалась я тут за то время, что тут пребываю, – сказала Света. – Хотя по газетам мир-дружба.

- Не умеют англичане по-другому, и мы с тобой это прекрасно видим, вон, помнишь, я тебе бумаги, что у директора вынес, показывал. На словах, они, конечно, и могут о примирении и разрядке говорить, а на деле только и ждут, когда мы оступимся, чтобы потом нож в спину воткнуть. Хорошо хоть наши после семнадцатого года им не верят.

- И правильно делают, что не верят. Для того и нас с тобой сюда прислали. Прорыв Хаоса – это очень опасная штука, последний такой момент в сорок четвёртом был, когда во время боёв за Париж из катакомб твари полезли. Наши и немцы как предвидели, заранее вывезли всё, что получилось. Потому-то там теперь и нейтральная зона.

- Неслабо…

- Ты, когда в Германии будешь, зайди в художественный музей в Берлине. Всё, что успели вывезти из Парижа, выставлено там и ещё в Дрездене.

- Зайду, конечно, вот только когда ещё туда занесёт…

- Никогда не угадаешь, – усмехнулась девушка. – Хотя можно и просто так съездить, границы-то нет, таможни нет, только путёвку в отпуск купи и гуляй, сколько душе угодно.

- Уговорила. Как только смогу свободно послать англичан и весь этот клятый Альбион ко всем демонам, так и сделаю. Куплю дом где-нибудь на юге и буду оттуда в отпуск ездить.

- На новоселье не забудь позвать, – снова улыбнулась Света.

- Обижаешь!

Ещё неделю спустя, как только мы с Дорой убедились в эффективности действия сонного газа, мы опробовали его на школьной библиотеке. Тёмной-тёмной ночью пробрались туда, закинули пару гранат, дождались, пока газ осядет, после чего прокрались между книжных стеллажей.

- Вот! Нашла! – воскликнула обрадованная Дора после пары часов поиска. – Смотри! Здесь написано, что когда-то, ещё в средние века, философский камень сработал некто Николя Фламель, мастер зельеварения и алхимии. Когда-то, помнится, Дамблдор отзывался о нём, как о живом, может быть, он жив и до сих пор?

- Если жив, так давай ему пропажу и вернём, если действительно он камешек сработал, нам-то он всё равно без надобности, не зная, как его включить.

Так и поступили. Сьюзен, которую об итогах нашего ночного рейда мы поставили в известность сразу же, нас поддержала. Мсье Фламелю отправилась посылочка, содержащая завёрнутый в несколько слоёв бумаги камешек, а также письмо следующего содержания:

«Уважаемый магистр Фламель!

Пишут Вам студенты школы чародейства и волшебства «Хогвартс», расположенной на севере Великобритании. Дело в том, что в результате стечения обстоятельств в наших руках оказался так называемый «философский камень». Как он сюда попал, нам осталось неизвестным. В тех источниках, кои нам удалось найти в школьной библиотеке, в качестве автора этого артефакта указано именно Ваше имя, поэтому мы сочли необходимым вернуть творение создателю, то есть Вам. Надеемся, что Вы сможете прояснить нам причины и обстоятельства попадания камня в Хогвартс.