«Я в деле!», отзывается Дора.

«И я!», поддакивают по очереди Света и Аврора.

- О чём задумался? – спрашивает полковник. – Вижу, смотрел, смотрел, вдруг как завис.

- Мои невесты по связи душ посмотрели, что и как. Всё равно бы узнали рано или поздно, от них не скроешь ничего, так решил им сейчас всё показать.

- Не лишено основания, кстати, пусть заранее знают, что тебе поручено. Может, сами ещё что предложат.

- Посоветуюсь с ними на этот счёт.

- И ещё. Ты тут теперь, скорее всего, бывать будешь часто, так что ключи от каюты получишь в хозчасти. Это на корабле твой дом, и билет в Россию, когда пойдём домой после закрытия Игр. Очную ставку с подзащитной будем устраивать чуть позже. Теперь иди пока к своим, а то твоё отсутствие ещё начнёт вызывать подозрения. Я пока с твоей Светланой поговорю, что она по этому поводу скажет. Ещё к тренеру зайди, у тебя картина по тварям Хаоса несколько полнее, чем у нас, поделись материалами.

- Есть! Разрешите идти?

- Свободен! Вызову, когда снова понадобишься.

Козырнув, выхожу из каюты, поцеловав шедшую навстречу Свету, и иду к тренеру сборной России.

Тренер, бородатый уже мужчина средних лет, по имени Степан Григорьевич, интересовался разнообразием тварей Хаоса, наводняющих школу, пришлось давать кое-какие выкладки по повадкам и слабым местам того, с чем гостям Игр вероятнее всего придётся столкнуться в коридорах замка. Так что и наши, и остальные дружественные страны однозначно получат представление и о какодемонах, и об осьмимозгах, и о вылезшем однажды демоне Кхорна, и о разгуле слаанешизма среди одного из факультетов поголовно и россыпью на одном из оставшихся трёх.

Возвращаюсь в замок, моё отсутствие осталось, на счастье, незамеченным. Сьюзен и Дафна решали примеры к завтрашней нумерологии, кой-чего им подсказал, пользуясь случаем, наскоро перекусил и вышел к Авроре, «на урок» астрономии. По пути, на лестнице, пришлось-таки пристрелить нескольких порхающих в воздухе крылатых суккуб. Интересно, хватит ли у нашего начальства защиты от Хаоса на всех и каждого? За своих-то я ручаюсь, все три невесты, все три подруги и оба оставшихся навербованных кадра защитой обеспечены. Несколько талисманов ещё осталось, если у Милены этой самой нету, надо бы ей выдать…

Аврора меня уже, конечно же, ждала, открыла сразу, стоило только постучаться к ней, сразу с порога встретив глубоким поцелуем и потащив к себе в подсобку, где мы вдоволь насладились нашей близостью.

- Кажется, я начинаю по-настоящему любить тебя, Аврора, – шепчу ей, лежащей рядом.

- Как и я тебя, – застенчиво улыбается девушка. – Ты вернул мне надежду, что всё ещё будет хорошо…

- Не переживай, милая. Всё ещё действительно будет хорошо. Мы вместе, и мы счастливы…

Это было нечто – сидеть на уроке и слушать голос девушки, его ведущей, зная, что буквально час тому назад ты жарко обнимал и целовал её, обнажённую, и говорили вы друг дружке при этом всякие слова нежности и любви… «и то ли ещё будет», как украдкой мне шепнула по связи душ, заговорщически подмигнув, моя сеньорита. Жду не дождусь…

На следующий день примчалась не утерпевшая Дора, и я, ухватив в охапку их обеих с Авророй, веду на пароход, представлять товарищу полковнику и выписывать бумаги на обеих же – пусть в Москве думают, как и под каким соусом узаконивать пребывание на земле русской невест некоего капитана госбезопасности Чернова. А что, в законе не сказано, откуда должны быть жёны офицера, оговаривается только дозволенное их количество. Учли, видимо, что после Второй Великой войны наши как следует порезвились в Европах, вывезя оттуда в законные жёны многих более-менее привлекательных фройляйн, мадмуазелей, сеньорит и синьорин.

Но вот выскочила из кабинета первого отдела сияющая Дора.

- Вов! Я всё сдала! – и повисла у меня на шее. Целую её, пользуясь моментом, и получаю столь же жаркий поцелуй в ответ.

- Все бумаги на моё имя уже сдала, так и назовусь – Дора. Хватит с меня длинного имени, – говорит она. – Этот твой полковник сказал, что я как твоя невеста могу претендовать сразу на полное гражданство.

- А что, так и положено ведь. В конце концов, мы же с тобой уже окончательно решили – едем туда и будем там жить… летом поедем участок под дом для нас выбирать.

Следом вырвалась и не менее лучезарная Аврора, которую пришлось подхватить и закружить в танце – тоже, значит, приняли от неё все бумаги. Завершила картину радостная Света, подошедшая с той стороны, что не была ещё занята прижимающимися ко мне девушками. И я прекрасно понимаю их радость – одна целенаправленно хочет ехать со мной, другой вдобавок ещё и некуда больше идти, а третью всё-таки решено отозвать домой после завершения этого учебного года. Как выяснилось, её задание здесь, в отличие от моего, сочли выполненным полностью, на каковом основании и отзывают в Россию. Так что у моих невест появился повод для размышлений. Жену с мужем разлучать не положено по закону, следовательно, место дальнейшей службы Светы определят по региону и месту, где мы выберем участок под дом…

Это радостное событие мы отметили в тот же день, собравшись на нашей базе, подальше от остального населения замка — никому из выживших до сих пор студентов не обязательно знать, что некий четверокурсник-хаффлпаффец общается с двумя преподавательницами сразу куда как теснее, чем просто разговаривает. А намерения что этих дам, что самого студента покинуть страну и уехать не просто на континент, а и вообще в Россию, однозначно будут восприняты как ересь. Так что кесарю — кесарево, гуталину — гуталиново, а нам с моими невестами — билет домой. Так что по такому поводу спел я им всем сразу ещё одну вещь от старого доброго «Наутилуса»…

Когда умолкнут все песни,

Которых я не знаю,

В терпком воздухе крикнет

Последний мой бумажный пароход…

Гуд бай Америка, о-о-о,

Где я не был никогда,

Прощай навсегда,

Возьми банджо, сыграй мне на прощанье…[80]

Девушки слушали не отрываясь, Дора и Света, хорошо знавшие русский рок, подпевали, а Авроре они потом объяснили, кто сию песню сочинил и чем он на Руси знаменит. Повод петь был — обратный отсчёт до возвращения домой наконец-то стартовал...

Очная ставка с Миленой Стринич, той самой вейлочкой, вверенной мне под защиту, произошла спустя пару дней, когда слизеринские слаанешиты попытались поприветствовать сербскую гостью чем-то вредным в спину. На её счастье, рядом проносило меня, на чистом автомате выставил щит, от которого луч подозрительно фиолетового цвета отразился куда-то в потолок, так, чтобы вейлочка сие видела, после чего поднял вредителя, не касаясь его физически, и надел штанами на какой-то торчавший из стены крючок.

- Вы пожалеете об этом, твари! – недорезанной свиньёй завопил подвешенный под потолок слизеринец. – Когда наш повелитель придёт сюда, мы станем здесь властью! И мы отомстим вам за ваше безрассудство!

- Слышь, ты, это, отомстилку сначала отрасти, а потом уже кому-то предъявляй. А то у меня с такими, как ты, разговор короткий.

Поднимаю с пола ВП малолетнего хулигана, которую тот обронил, попытавшись проклясть Милену. Ломаю деревяшку об колено, чем вызываю новый стон-вопль из-под потолка, и по-русски обращаюсь к сербке:

- Вот, этим самым деревянным сучком он пытался Вас проклясть.

- Спасибо, что помогли… Владимир?

- Он самый, к Вашим услугам, Милена.

- Здесь всегда так?

- Увы, представители данного конкретного факультета – видите, наверное, у него зелёный галстук? – все без исключения относятся к женщинам с глубочайшим отвращением. Даже к человеческим, не говоря уж о вейлах.

- Как же это допустили? Это же ересь! – всплеснула руками Милена.

- Увы, здесь, среди английских благородных аристократов сия ересь считается нормой поведения. Мы тут, конечно, боремся с ними по мере своих сил и возможностей, но их здесь слишком много. Так что, увы, я ожидаю новых угроз Вашему благополучию.