Из-под навеса выступил часовой, блеснул мокрый наконечник копья. Но пират дажене глянул на индейца. Тот отклонил копье и снова отступил в тень. В ночном лагере былотихо, умолкли собаки. Однотонно шелестел дождь.

Ночь на кекуре прошла спокойно. Шумело внизу море, слышались негромкие окрикичасовых, бродивших с мушкетами возле пушек. Время от времени с берега, где находилсялагерь алеутов, раздавался условный свистзнак Кускова. Помощник правителя сам проверялпосты.

В палатке Баранова на камне тлели догоравшие ветки. Изредка вспыхивало желтое пламя.Полотно протекало, капли воды попадали в костер, гасили его. Тогда становилось темно.Правитель откладывал перо и, накрыв бумагу куском бересты, раздувал огонь. Барановписал всю ночь. Неторопливо, слово за словом излагал он события двух последних дней,закладку второй крепости, названной им Ново-Архангельской, планы на будущее...

В углу под медвежьей шкурой лежал Павел. Он спал беспокойно, ворочался, кому-тогрозил, кашлял. На скулах резко обозначились красные пятна. Баранов несколько раз поправлялсползавшее с него меховое покрывало, озабоченно вглядывался в строгое, возмужавшеелицо. Мальчик вернулся мужчиной и будет ли тем, кого он ждал, кем втайне надеялсявидеть... ученым и сильным, хитрым и терпеливым, завершителем его дел?..

Потом снова садился писать...

На другой день, после совещания с Лисянским, Баранов решил начать штурм старойкрепости. Атаку назначили на семь часов вечера, когда совсем стемнеет, а днем правительпопытался еще раз вызвать Котлеана для переговоров. Но вместо вождя из блокгауза вышлитридцать вооруженных воинов.

В полной тишине индейцы подошли на расстояние мушкетного выстрела к камню и,опустив ружья, остановились. Бесстрастные, спокойные, стояли они под пушками укрепления.Никто ничего не говорил. Так же молча выслушали требования Баранова привести Котлеанаи русских пленных, иначе крепость будет разгромлена. Затем подняли ружья, три раза громкопрокричали:

У! У! У!

И ушли.

Хитрят. Тянут,ответил Баранов на недоумевающий вопрос Лисянского.Видимо,пособников дожидаются... Будем начинать, сударь.

Стало темнеть. Дул с океана ветер, за островами над самым морем показалась багроваяполоса, окрасила волны. Потом ее снова закрыли тучи. На лес, на береговой кустарникнаползал сумрак, сгущались тени. Блокгауз казался безлюдным, но в подзорную трубу виднобыло, как от бойницы к бойнице перебегали фигуры людей, припадали за стенами.

В крепости было трое ворот. Одни выходили на берег, двое других в гущу леса. Барановрешил атаковать сразу с трех сторон, но главный удар наметил с моря. Пользуясь приливом,«Ермак» и «Ростислав» подошли ближе. На каждом судне установили по тяжелой пушке с«Невы». Для подкрепления отряда Лисянский распорядился спустить баркас с матросами ибольшой ял, вооруженный четырехфунтовым медным картаулом[Картаул небольшая пушка].Несколько пушек правитель дал и второму отряду Кускова.

Пойдешь с тылу, Иван Александрович,сказал ему Баранов коротко. Оба привыклик немногословию.У северных ворот поставь заслон, другие ломай. Посматривай за князьками народ мелкий.

Павел шел с пушками в головном отряде. Правитель хотел оставить крестника вукреплении, но тот заявил, что пойдет на штурм. Он сказал об этом тихо, почти неслышно,в первый раз противился воле Баранова, однако правитель понял, что решение неизменно.И втайне обрадовался. Молча кивнув, он вышел из палатки.

Каждую пушку тащили шестеро алеутов. Окованные железом колеса увязали в галечнойосыпи, мелкие камни расползались, не давали опоры. Люди тянули канат, подталкивалитяжелые лафеты, напрягали все силы. Впереди артиллерии двигались стрелки Баранова. Отрядбыл немногочислен, зато вооружен ружьями. Лишь у немногих алеутов вместо мушкетовторчали луки и копья. В отряде Кускова ружей насчитывалось не больше десятка.

Лейтенант Арбузов вел свой десант с моря.

Наступающие продвигались без единого выстрела, потом «Ермак» и «Ростислав» открылиогонь. Ядра попадали в блокгауз, но мощные лиственничные стены палисада по-прежнемувыдерживали пальбу, а пристрелке по воротам мешала усиливающаяся темнота. Лисянскийприказал бить поверх стен картечью.

Из крепости не отвечали. Уже оба отряда подошли к речке, неглубокой, порожистойпротоке, блокгауз был совсем близко.

Люди бросились в воду. Бурное, стремительное течение сбивало с ног, кружило, неслона мокрые, покрытые плесенью камни. Поскользнувшись, Баранов упал, выпустил пистолет.И в это время палисад опоясался дымом, сверкнули огневые вспышки, гул пушек заглушилружейную трескотню.

Падение спасло Баранова. Каменное ядро оторвало голову промышленному,бросившемуся на помощь. Шапка с бобровым хвостом далеко отлетела на берег.

В каменья!крикнул правитель.Пали из мушкетов!

Мокрый, лысый, он выбрался из протоки, перебежал лощинку. К нему спешили матросы.Лейтенант Арбузов открыл огонь по бойницам. Опомнившись, промышленные снова кинулисьв речку.

Одни только алеуты от страха не могли встать. Бросив орудия, они упали на землю,закрыли руками лица.

Павел отшвырнул конец каната, на котором тащили переднюю пушку, вылез из воды.Бледный, со спутанными черными волосами, он решительно подбежал к чугунной пушке,заряженной картечью, повернул ее.

Кеекль!крикнул он по-тлинкитски.Вставайте... Убью всех разом!

Он направил орудие в сторону лежавших и, откинув назад прядь мешавших волос,глубоко передохнул. От волнения он не мог продолжать. Но алеуты вскочили. Позадыхающемуся, прерывистому окрику поняли, что юноша не остановится ни перед чем. Ибольше всего подействовало чужое бранное слово, слышанное только от индейцев.

Обдирая до крови ноги, разбивая железными обручами пальцы, алеуты тащили орудияна другой берег речки. Пули и стрелы их не достигали. В густевшем сумраке слышны былистоны и выкрики, лязг металла. Бой шел правее, где залегли Баранов с промышленными иматросы Арбузова.

Первый залп из двух орудий, наскоро установленных Павлом, снес подобие башенкинад воротами. Она грохнулась вниз, открывая широкую амбразуру. Бухнули пушки и состороны леса. Кусков тоже переправился через реку. Выстрелы в крепости на минуту смолкли.