Никто ничего не знал, но то, что готовый к отплытию «Суворов» неожиданно задержанв гавани, что капитан-лейтенант публично объявил о ревизии, заставило людей почуятьнеладное.

Только Баранов относился ко всему спокойно. Он отправил требуемые книги и бумагина корабль, велел Николке переписать отчет-донесение главному правлению, отосланныйв Санкт-Петербург перед приездом Гагемейстера, сам обходил с Хлебниковым ближайшиезаведения.

Начальства в Петербурге много, всем места не хватает,ответил он Серафиме на еемолчаливое осуждение скоропалительных действий Гагемейстера. Скоро на покой пойду.Только бы человека подходящего найти. Павла растил...

В первый раз заговорил с ней о крестнике. Женщина торопливо ушла в свою горенку.Истинное горе не забывается. Тихая, большая, опустив голову на сильные мужские руки,она до вечера просидела у окна.

Раза два Гагемейстер встречался с правителем на корабле. Здесь, в своей каюте, средиподчиненных, он чувствовал себя уверенней, однако не настолько чтобы решиться напоследний шаг. Знакомясь с бумагами, опрашивая людей, видя широкий размах начинанийи дел хозяина российских колоний, он понимал, что доносы лживы, придирка кзапущенности отчетов чистая глупость. Он был достаточно умен, чтобы не видеть, чеголишится компания, да и вся Россия с уходом Баранова. Но он также понимал, чего от негохотят, а давняя приниженность перед правителем и зависть маленького к большому грызлиего честолюбивую душу.

В первое же посещение Барановым корабля капитан-лейтенант снова заговорил опретензиях калифорнийского губернатора и о том, почему правитель в таких важных делахне имеет мнения департамента иностранных дел.

Доверие, господин главный правитель,заявил Гагемейстер, стоя за узенькимстоликом, на котором лежали бумаги,кое правительство делает компании, предоставляяуправлению ея столь обширные пограничные страны, налагает на нее обязанность избегатьвсего вообще могущего нарушить доброе согласие с соседственными державами...

А сие, господин капитан-лейтенант...Баранов поднял голову, удобнее облокотилсяна ручки кресла,сиедело главного правления в Санкт-Петербурге. С министрами сноситьсячести лишен. Действую же по воле правления и на основании высочайших привилегий,пожалованных компании. И по малому моему разумению, льщу себя уверенностью, чтозаконов державы не нарушаю.

Он расстегнул сюртук, вынул из бокового кармана сложенный вчетверо, пожелтевший,мелко исписанный лист, развернул его, достал очки.

«...Второе,начал читать он копию дарованных царем привилегий.Делать ей новыеоткрытия не токмо выше 55 градусов Северной широты, но и за оный далее к Югу изанимать открываемые ею земли в Российское владение на прежде предписанных правилах,если оные никакими другими народами не были заняты и не вступили в их зависимость.

Третье. Пользоваться ей всем тем, что доныне в сих местах как на поверхности, так и внедрах земли было ею отыскано и впредь отыщется, без всякого со стороны других на топритязания.

Четвертое. Позволяется Компании на будущее время, по надобности и лучшему разумениюее, где она за нужное найдет, заводить заселения и укрепления для безопасного жилища,отправляя в сей край суда с товарами и промышленниками, без малейшего в том препятствия.

Пятое. Производить ей мореплавание ко всем окрестным народам и иметь торговлю совсеми около лежащими Державами, по изъявлению от них доброго на то согласия и поВысочайшем сего утверждении, для приведения в большую силу и пользу ее предприятий...»

Он кончил читать, сложил бумагу, снял очки,

Извольте видеть, сударь, разбоем не занимаюсь, чужие владения не захватываю, сдержавами не воюю. А в Калифорнии вам самому дела отменно известны.

Неожиданно разболелась спина продуло при переезде на шлюпке. Баранов поднялсяс кресла, нашел свой картуз и накидку.

Ветер крепкий будет ночью. Байдары закрепить нужно,сказал он, заканчивая разговор.

Почти то же произошло и в последующие встречи. Капитан-лейтенант готовился кразговору, настраивал себя держаться со стариком независимо и резко, но ничего не выходило.В присутствии правителя он не решался предъявить ему ни одно из своих обвинений.

А проверка магазинов и книг действительно подтвердила возможность неблагополучия.Книги велись не изо дня в день, товары и припасы отправлялись без подробных ведомостей,отчеты Кадьякской и Уналашкинской контор вовсе не были представлены. Расходы казалисьогромными, одного рому было выпито на тысячи рублей. Тогда Гагемейстер решилокончательно, что перед ним чудовищные злоупотребления и что руки у него развязаны.

Он вызвал Хлебникова, велел написать, согласно секретной инструкции, письмоБаранову. В нем, не объясняя ничего, сухо и кратко просил официальной беседы. Через час,пригласив командира «Суворова», вместе с ним, в полном парадном мундире, при шпаге иорденах, отправился во дворец правителя. Теперь он был важен и строг. Он олицетворялвласть.

Баранов читал у себя в зальце. В очаге трещали две плахи душмянки, распространяятепло и легкий запах дыма, на столе стояли приготовленные Серафимой свечи. Было ещерано, но весь день ползли тучи и, казалось, вот-вот стемнеет. В ожидании прихода Гагемейстераправитель читал донесение начальника редута св. Михаила в Нортоновом заливе, доставленноееще вчера «Алеутом», вернувшимся из плавания к северным берегам Аляски.

Начальник сообщал, что промысел песцов был удачным, что китобойная шхунанеизвестной нации хотела пристать к берегу, но, увидев российский флаг на редуте, скрылась,что в крепостцу опять приходил старый траппер Кулик и сказал, что нашел золото. Однакопосле того как в пургу погибла его дочь Наташа, помогая индейской сквау с ребенкомпереправиться через Юкон, и собаки притащили на нартах ее замерзшее тело к стоянкестарика, Кулик, видимо, тронулся умом. Один, с ружьем и котомкой, он все бродит ибродит по самым недоступным местам, неизвестно чем питаясь и как существуя. ЗлодейЛещинский, которого он все еще продолжает разыскивать, по всей видимости, бежал вКанаду...

Правитель забыл о Гагемейстере, о дневных заботах и делах, несколько раз перечитывалэто место, воскрешая в памяти недавнее прошлое, горе не только его одного. Он помнил,как после гибели Павла Кулик и Наташа покинули Ситху, первыйчтобы найти убийцу,втораячтобы хоть куда-нибудь уйти. Он словно видел их через годы и пространства... Далеко-далеко, среди горных ущелий, через скалистые перевалы, двигались двое людей. Высокий,сутулый старик нес поклажу и ружья, девушка шла налегке. Тоненькая, в длинной меховойпарке, она часто останавливалась, смотрела на синевшую внизу лесную равнину, на белыехребты Кордильеров, на дальнюю, чуть приметную полосу океана. Потом догоняла спутника.Оба шли к верховьям Юкона, уходили в суровую страну, быть может, совсем...