После приезда испанцев и непонятного исчезновения Василия Алексей понял, чтоправитель не зря озабочен и что дружественное племя индейцев надо найти немедленно.Испанцы говорили вежливо, даже обещали от имени губернатора прислать лошадей и скот,но помимо губернатора есть и другие люди! Стоило посмотреть, как держался младший изпосланцев. А главное, почему вице-король запрашивал о поселении? Не его здесь земля и неего забота!

Стояла осень, но на равнине и в горах было еще жарко. Небо оставалось синим ибезоблачным, по-прежнему утром поднимался туман. Густые белесые волны затопляли всюнизменность, клубились и нарастали, и только кое-где из них выглядывали утесы и вершиныдеревьев, словно утонувшие в ползущей мути. Пора дождей еще не наступила, хотя толкомо ней никто не знал. В прошлом году Кусков был здесь летом, слышал, что дожди начинаютсяв ноябре. Сушь и жара проникли в ущелье, и каждый сорвавшийся камень поднимал тучупыли.

За такую пыль Алексей принял и небольшое облачко, всплывшее вдруг на дальнемсклоне. Серый дымок медленно пополз вверх и растаял, а потом, почти в том же самомместе, появился другой.

Индейцы! крикнул Алексей Луке и Мануку, спускавшимся шагов на пять ниже его.

Он вытащил подзорную трубу, но в этот момент неясный гул прокатился по каньону иощутимо дрогнула скала. Колебание земли продолжалось не больше секунды, однако Алексейдогадался о его причине.

Землетрясение! сказал он встревоженный.Огнедышащая гора!

Лука истово перекрестился, а Манук, припавший к камню, поднял голову.

Скорее вниз!

Теперь спускались они вдвое быстрее. Страх перед великой силой природы, ожиданиенового толчка, быть может в десять раз значительней прежнего, погасили усталость. ПодМануком сорвался камень, они все трое на мгновение словно приросли к скале. Несколькораз в ожидании удара замирали среди расщелин. И только когда очутились в долине,почувствовали себя свободней.

Тут тебя, Серафима Пантелеевна, без мужика могло оставить, сказал Лука, всееще возбужденно оглядываясь по сторонам.А что, Лексей Петрович, гора сюда не рухнет,а?

Алексей тоже вздохнул с облегчением. О землетрясениях он слышал от Резанова, знал,что на японских островах они разрушают целые города и что огнедышащие горы есть и наэтом берегу, но чувство беспомощности перед природой испытывал впервые. От молнии ибури можно укрыться в пещере или в лесу, от разбушевавшегося океана спасал берег, водаостанавливала огонь. Здесь же рушились горы, падали камни, вода выступала из берегов,лопалась земля и огненная лава сжигала все на своем пути. Однако на ровном открытомместе все же безопасней, толчок не повторился, а кроме того, приятно было сознавать, чтопришлось испытать явление, о котором до сих пор только слышал.

Ну, что б ты изведал, Лука, коли б сидел на одном месте?сказал он вместо ответапромышленному.Видишь, сколько на свете разных разностей!

Он снял шляпу, широким взмахом провел ею по воздуху. Усталое пыльное лицо егоосветилось улыбкой, и вовсе несовместимым с бородой казался выгоревший от солнца,курчавый мальчишеский чуб. Глядя на него. Лука вдруг припомнил, как совсем немного летназад этот вихрастый постреленок уговорил его взобраться на недоступную вершину Эчком,а когда промышленный сорвался с уступа, тащил его на себе вниз, и как Серафима укрывалаих от гнева правителя.

С тобой навидаешься! сказал Лука и яростно поскреб бороденку.Тут всю землюпрямо до пупа пройдешь.

В котловине они отдохнули, а затем решили идти вдоль речки, неширокой и быстрой,терявшейся в скалистом распадке. Еще спускаясь сюда, Алексей приметил, что за первойцепью утесов, перегородивших долину, горы отступали, как видно, образуя обширнуювпадину, а может быть, окружая озеро.

Так оно и оказалось. Едва путники, миновав котловину, обогнули нависшую над речкойскалу и, скользя по мокрым камням, выбрались из распадка, перед ними открыласьпросторная водяная гладь, окаймленная уходящими в небо хребтами. Это было горное озеро,но такое, какого ни Алексей, ни его спутники еще не видели. Отвесные гранитные стены,поросшие гигантскими соснами, лесистый берег, красные скалы и небо казалисьопрокинутыми в бездонную голубизну до того чистой и тихой была вода, ясен и неподвиженвоздух. А тишина стояла такая, что гуденье реки лишь увеличивало заколдованное безмолвие.

Места!..сказал Лука с неожиданной торжественностью и, сняв свою войлочную нето шапку, не то шляпу, вытер ею лицо.

Алексей и Манук молчали. Потом вдруг алеут тронул Алексея за руку и указал напротивоположный берег, сплошь поросший лесом. Над деревьями поднималась тонкая струйкадыма, еле приметная на фоне серых скал. А когда помощник правителя вгляделся пристальней,то увидел и с полдесятка узких туземных лодокпирог, вытащенных на береговую гальку.Очевидно, там находились индейцы, может быть те, которых они искали.

Однако погодим,сказал Манук, когда Алексей заявил ему об этом.Дым всегдаодинаковый, лодки тоже, а люди неодинаковые.

Он предложил укрыться в лесу и, обогнув озеро, незаметно выйти к лодкам. Тогдаможно будет узнать, какое племя тут кочует.

Алексей одобрил совет. Многие племена индейцев враждуют между собою и вместодружеской встречи могут засыпать тучей стрел, а потом снимут скальпы. Об этом рассказывалииспанцы и все корабельщики побережья. Стычки Алексей не боялся, но пока не выполнитпоручения, он не располагал самим собою. Еще подростком он два дня с кучкойпромышленных отбивался в Северном редуте от колошей, врасплох напавших на крепость.У него разорвало мушкет, и он, плача от бессилия и усталости, сам втащил на брустверповрежденную каронаду и сбросил ее на головы диких. А потом прокусил рукурассвирепевшему зверобою, когда тот хотел добить раненого врага.

Лес был густой и старый. Гнилье и бурелом поросли кустарником, стволы деревьев иветки переплетены лианами. Местами вершины образовывали такой плотный свод, чтосквозь него не проникали солнечные лучи. Часто встречались столетние дубы с древнейморщинистой корой, и все пространство вокруг было усеяно опавшими желудями. А возлеодного такого дерева Алексей невольно остановился и от удивления даже присвистнул. Повсей коре дуба, до самых верхних ветвей, были продолблены ямочки и в каждую из нихзаложен желудь. Это было сделано так тщательно и искусно, что дерево казалось одетым всвоеобразный панцирь.