Барнс оделся быстро. Они вообще собрались раньше остального воинства, которое только-только позавтракало, но и вояки собирались споро, никому не хотелось сидеть и ждать непонятно чего.
— Так, Брок, — Барнс проверял арбалеты, наличие болтов, ножи, даже спицы в волосах, которые за время их странствия по этому миру отросли чуть ниже лопаток, а он все никак не собирался их обрезать, а потом уже и не видел в этом смысла, — пойдем за основной частью войск, до начала битвы ни во что не лезем, как только определяемся, где засела верхушка вражеской армии — дуем туда и разбираемся с головой, пока остальные рубят хвост. Как закончим, сразу уходим в тыл, не дожидаясь окончания битвы. Как понял?
У них было дело, и как бы Барнс ни хотел, все нежности нужно было оставить до его выполнения. Он только думал, как раньше мог спокойно смотреть, как Брок прикрывает его, Стива и остальных мстителей, как не понимал ценности его жизни, хотя любил до безумия? Может быть, просто не мог считать его своим, и все было не так лично, отстраненно? Сейчас он уже не знал. Сейчас он знал, что не может поцеловать Брока, потому что тогда пустит все по пизде, свяжет его и пойдет один. Нужно было отстраниться хоть немного.
— Вас понял, — отчеканил Брок совершенно серьёзно и сам стараясь сейчас не думать о личном. Барнс был прав, они не смогут больше работать вместе, не смогут адекватно воспринимать друг друга в полевых условиях, не отвлекаться.
Построение, назначение боевых задач вместе с раздачей привычных Броку тонизирующих пиздюлей — всё это было знакомо ещё по их миру и настраивало на правильный лад. Они не лезли с Барнсом в общий строй, оставаясь чуть в стороне, слушали приказы, но как только Паскаль, вскинув большой боевой рог, протрубил начало атаки, плавно втекли между воинов. Барнс бежал чуть впереди, оглядывая лавиной скатывающегося с противоположного холма противника, Брок не отставал ни на шаг, но старался держаться чуть позади.
— На три часа, — крикнул он, заметив первый штандарт.
Армии должны были вот-вот сшибиться, и нужно было выбираться из строя. И подобраться поближе, прицельная дальность арбалета была просто катастрофически маленькой.
— За мной! — крикнул Броку Барнс, и ломанулся в указанную Броком сторону, идеально лавируя в плотном строю солдат.
Они выбрались не сразу, но когда выбрались, Барнс побежал рядом со строем, кожей чувствуя за собой Брока. Нужно было уходить вбок, обходить, он увидел остальные штандарты и самый главный, который его интересовал. Генеральская ставка.
Армии сошлись. Одна лавина накатилась на другую, раздался рев, звон оружия, скрип доспехов, закричали люди. Барнс знал, что еще есть конница, которая пока стояла в резерве. Ее нужно было там и оставить, но для этого до нее нужно было добраться. Он тащил Брока в обход обеих армий, пока те вгрызались друг в друга, кладя врагов умелыми и не очень ударами мечей, ломали чужой строй пиками, давили щитами.
Было безумно шумно, Барнс даже не представлял себе, что средневековая битва настолько же громкая, насколько и современная. Современная еще и тише бывает. А здесь звенело оружие, кричали люди, трубили рожки и рога, а потом вступили маги, и Барнс просто перестал обращать на происходящее внимание, уходя все дальше от основного места действия, чтобы не задело ни пылающим шаром, который страшно гудел, летя в скопление людей, ни молниями, бесшумными линиями прочерчивающими небо и поражающими воинов.
Первого командующего Барнс снял профессионально со спины, всадив ему в затылок арбалетный болт, и потащил Брока дальше, к перемещающейся по территории ставке.
— У тебя была светошумовая, — Барнс оттащил Брока как можно дальше от основного места действия, они почти перешли на вражескую сторону, до ставки оставалось совсем немного, она была на холме впереди. — Швыряешь ее перед народом, они ломанутся на меня. Я успею положить всех. Верь мне. Понял?
— Понял, — отозвался Брок, напрыгивая на кого-то, слишком ретиво бросившегося на них, вскрывая ему глотку одним точным движением.
В крови пузырился азарт, отодвигая все утренние опасения куда-то далеко, приглушая неумолкающее чувство опасности, поднимая в душе что-то злое, первобытное, давая разрешение убивать. И Брок отпустил себя, лишь фоном отмечая кровь на своих руках, одежде. Он шёл за Барнсом, используя его спину, как маяк, точку опоры в пространстве.
Отогнув усики и вырвав чеку, Брок швырнул гранату по навесной траектории, привычно, как всегда с Зимним, дёрнул на себя Барнса, уводя его в сторону от зоны поражения, заставляя пригнуть голову, зажать уши.
Где-то слева мелькнула вспышка, на мгновения смазывая краски, всё равно оглушая, дезориентируя даже их, готовых к последствиям.
— Вперёд! — заорал Брок.
Было, как всегда, спокойно и зло, как во время любого боя. Барнс все контролировал. Он был уверен в себе, в Броке, в происходящем. Первых двоих, кажется, это был генерал и его адъютант, он уложил из арбалетов, перезаряжать времени не было, и он просто их кинул, выхватывая ножи. Третье тело упало к его ногам, четвертое… Барнс помнил, что всего их чуть больше десятка. Он уложил еще двоих, когда почувствовал что-то странное.
Его резко развернуло, рот наполнился кровью, она потекла по подбородку, а правую ногу резануло и она подогнулась. Барнс успел отбить еще два арбалетных болта, чувствуя, как его движение замедляется, он падает. Боли не было. Была только детская обида, что не успел. Уже в падении он кинул еще один нож, достав еще одного стрелявшего, и болт прошел мимо. В него попали. Это было невозможно, но в него попали, а противников было еще пятеро. Он не успевал, заходясь кашлем, сбивавшим ему прицел, харкая кровавыми сгустками на ладони. Из бедра хлестала кровь.
Брок заорал. Кинулся вперёд. Не особенно разбирая, кто стоял на его пути, сейчас не было своих. Был только странно заваливающийся на бок Барнс и все остальные, неинтересные, бесцветные мельтешащие фигурки, мешающиеся под ногами, не дающие добраться до самого главного, важного, единственного. Он не замечал движений собственных рук, смертоносного танца ножей, скользкой крови под ногами. Брок бежал, мчался как мог, срывая голос отчаянным криком. Чтобы успеть, подхватить до того момента, как…
Уже бывали миссии, когда Зимнего ранило, когда раны были серьёзнее простых царапин, когда приходилось чуть ли не руками удерживать вываливающиеся горячие внутренности из распоротого живота, пережимать артерии, приматывать раздробленные ноги к единственному, что было под рукой — снайперской винтовке. Но тогда были на подхвате медики с ампулами, транквилизаторами, какой-то несусветной дрянью, от которой Зимний орал в голос, но восстанавливался на глазах, оживал, чтобы устало привалиться к плечу Брока, загнанно глянуть в сторону, на притихших бойцов, и забыться тревожным сном. А сейчас не было ничего, кроме маленькой экстренной аптечки с минимальным набором ампул, кроме желания Брока разметать всех к хуям.
— Ну же, Детка, — взмолился он, подхватывая чересчур тяжёлое тело. — Давай, смотри на меня. Не отключайся.
Взвалив Барнса себе на плечи, он рванулся прочь, даже толком не понимая, в какую сторону двигаться, превозмогая боль, страх, самого себя, бежал, хрипя от натуги.
Где-то в стороне затихал бой, Барнс отчетливо слышал это, как, все реже звеня, сталкивались мечи, как тише кричали люди, как трубили отступать рожки. Он не знал, почему уверен, что это клич отступления, просто ему так казалось. Брок куда-то тащил его, а он уплывал. Больно не было, он просто уплывал, чувствуя, как вытекает из него кровь. Струится по ноге, насквозь промочив и кевларовый поддоспешник, и штаны, выплевывал сгустки, скапливающиеся во рту.
— Надо… вынуть… — прохрипел Барнс, не уверенный, что болты будет вынуть так просто, но и сам он вынуть их не мог, они впились в спину и в бедро сзади. — Поставь… — закашлялся, обдавая юшкой, — могу… идти.
Барнс кашлял кровью, чувствуя, как тяжелее становится дышать, как немеет нога, но упрямо просил Брока поставить его, хотел идти сам.
