Джакс кивнул, не улыбаясь.

– И вот тебе мой посох. Хороший, крепкий посох!

Джакс взял в руку посох.

– Ну, может, хоть шляпу-то мне оставишь? – нехотя сказал лудильщик. – Она мне так нравится.

– Шляпа моя по праву! – возразил Джакс. – Если ты ее так любил, не следовало тебе ставить ее в заклад!

Лудильщик насупился и отдал свою шляпу.

Темпи хмыкнул и покачал головой. Геспе улыбнулась и кивнула. Очевидно, даже адемы знают, что обижать лудильщика – дурная примета.

– И вот Джакс надел на голову шляпу, взял в руку посох и собрал мешки лудильщика. Увидев третий, еще не развязанный, он спросил:

– А что там?

– А это тебе, чтоб ты подавился! – бросил лудильщик.

– Нечего так злиться из-за шляпы, – возразил мальчик. – Мне она нужнее, чем тебе. Мне ведь предстоит долгий путь, мне нужно отыскать луну и сделать ее своей!

– Если бы ты оставил мне шляпу, я бы помог тебе ее раздобыть! – сказал лудильщик.

– Тебе остается старый дом, – говорит Джакс. – Это уже кое-что. Правда, тебе еще придется его починить!

Джакс нацепил очки и пошел по дороге в сторону луны. Шел он всю ночь и остановился лишь тогда, когда луна скрылась из виду за горами.

Так он шел день за днем в бесконечных поисках…

Дедан фыркнул.

– Что-то мне это напоминает, а? – буркнул он себе под нос достаточно громко, чтобы слышали все. – Уж не тратил ли он свое время псу под хвост, как мы в этом лесу?

Геспе зыркнула на него исподлобья, на скулах у нее заиграли желваки.

Я вздохнул про себя.

– Ну что, все сказал? – осведомилась наконец Геспе после того, как долго смотрела на Дедана исподлобья.

– А что такое? – спросил Дедан.

– Помалкивай, пока я рассказываю, вот что! – сказала Геспе.

– Да ладно, остальные вон говорят, и ничего! – Дедан негодующе вскочил на ноги. – Даже наш молчун и то что-то вякнул. Отчего ты на меня-то расшипелась?

Геспе зыркнула на него глазами и сказала:

– Потому что ты пытаешься затеять ссору посреди моего рассказа, вот отчего!

– Я всего лишь говорю правду, отчего сразу ссору-то? – пробурчал Дедан. – Хоть кто-то здесь должен говорить разумные вещи?

Геспе воздела руки к небу.

– Ну вот, опять! Можешь ты посидеть тихо хотя бы один вечер? Ты при любом удобном случае устраиваешь свары и дрязги!

– Я, по крайней мере, прямо говорю, когда я с чем-то не согласен! – сказал Дедан. – А не молчу в тряпочку, как последний трус!

Геспе сверкнула глазами, и я, вопреки здравому смыслу, решил вмешаться.

– Ладно, – перебил я, глядя на Дедана. – Если у тебя есть идеи получше насчет того, как найти этих разбойников, – выкладывай. Поговорим как взрослые люди.

Мое вмешательство Дедана не остановило. Я лишь вызвал огонь на себя.

– Да что ты знаешь о взрослых людях?! – воскликнул он. – Меня лично уже тошнит от того, что со мной разговаривает свысока мальчишка, у которого, небось, еще волосы на яйцах не выросли!

– Я уверен, что, если бы маэр знал, какие волосатые у тебя яйца, он непременно назначил бы главным именно тебя, – ответил я убийственно спокойным тоном (по крайней мере, я надеялся, что это звучит именно так). – К несчастью, он этого не знал и потому выбрал меня.

Дедан было вздохнул, но прежде, чем он успел что-то сказать, вмешался Темпи.

– Яйца, – с любопытством спросил адем, – что такое «яйца»?

Дедан с шумом выдохнул, развернулся и уставился на Темпи, не зная, то ли рассердиться, то ли рассмеяться. Верзила наемник хохотнул и весьма наглядно указал себе между ног.

– Ну, яйца! Понимаешь? – сказал он, ничуть не смущаясь.

У него за спиной Геспе закатила глаза и покачала головой.

– Ага! – сказал Темпи и кивнул, чтобы показать, что понял. – А зачем маэр смотрит на волосатые яйца?

Повисла пауза, а затем весь лагерь разразился хохотом, со всей силой нараставшего напряжения, которое грозило вот-вот вылиться в драку. Геспе задыхалась от хохота, схватившись за живот. Мартен утирал слезы. Дедан так ржал, что не устоял на ногах и плюхнулся на землю, опираясь на руку, чтобы не упасть на спину.

Под конец все снова расселись вокруг костра, тяжело дыша и ухмыляясь, как дураки. Напряжение, густое, как зимний туман, развеялось, впервые за много дней. И только тогда Темпи на миг перехватил мой взгляд и незаметно потер большой и указательный палец. Радость? Нет. Удовлетворение… Я снова встретился с ним глазами – и только тут до меня дошло. Его лицо было непроницаемым, как всегда. Подчеркнуто непроницаемым. Почти самодовольным.

– Ну что, радость моя, может, все же доскажешь свою историю? – обратился Дедан к Геспе. – Я бы все же хотел узнать, как мальчишке удалось затащить в постель луну!

Геспе улыбнулась ему – я уже несколько дней не видел, чтобы она по-настоящему улыбалась Дедану.

– Ой, а я и забыла, на чем остановилась, – сказала она. – Там же все одно за другое цепляется, все равно как в песне. Я могу рассказать все с самого начала, но если я начну заново с середины, то непременно запутаюсь и собьюсь.

– Ну ладно, а завтра начнешь сначала, если я пообещаю помалкивать?

– Начну, – согласилась она, – только уж ты обещай!

На следующий день мы с Темпи пошли в Кроссон за припасами. До Кроссона был целый день пути, но, поскольку нам не приходилось на каждом шагу высматривать следы, мне казалось, будто мы не шли, а летели.

По пути мы с Темпи обменивались словами. Я выучил слова «сон», «запах» и «кость». Еще я узнал, что в адемском языке обычное железо и железо, из которого куют мечи, называются разными словами.

Потом был длинный бесплодный разговор: Темпи битый час пытался мне объяснить, что означает жест, когда потирают пальцем бровь. Мне казалось, что это то же самое, как когда мы пожимаем плечами, однако Темпи дал понять, что это не одно и то же. Что же это было? Равнодушие? Уклончивость?

– Это чувство, которое ты испытываешь, когда тебе предлагают выбирать? – попробовал я еще раз. – Например, когда тебе предлагают яблоко или сливу?

Я протянул обе руки.

– А тебе одинаково нравится и то и другое.

Я свел пальцы вместе и дважды погладил бровь.

– Вот это чувство?

Темпи покачал головой.

– Нет.

Он остановился на мгновение, потом зашагал дальше. Его левая рука, прижатая к боку, сделала жест: скрытность.

– А что такое слива?

Внимание.

Я растерянно посмотрел на него.

– Что?

– Что значит «слива»?

Он снова сделал жест: очень серьезно. Внимание!

Я прислушался к тому, что происходит в лесу, и тотчас услышал – движение в подлеске.

Шум доносился с южной стороны дороги. Той стороны, которую мы еще не осматривали. Разбойники! Я чувствовал нарастающее возбуждение и страх. Станут ли они нападать? Я в своем потрепанном плаще вряд ли выглядел завидной добычей, однако на плече у меня висела лютня в темном дорогом футляре.

Для похода в городок Темпи снова переоделся в свою красную одежду наемника. Но отпугнет ли это человека с боевым луком? Или, напротив, даст понять, что я – менестрель, достаточно богатый, чтобы нанять себе охранника из адемов? Возможно, мы выглядим как спелый плод, который только и ждет, чтобы его сорвали…

Я с тоской подумал о стрелохвате, который продал Килвину, и понял, что магистр был прав: люди станут дорого платить за такое устройство. Вот прямо сейчас я бы отдал за него все до единого пенни.

Я ответил Темпи жестами: понимание. Скрытность. Согласие.

– Слива – это такой сладкий фрукт, – сказал я, насторожив уши и прислушиваясь к предательским звукам, доносящимся из-за деревьев.

Как лучше поступить: убежать в лес и спрятаться там или сделать вид, будто мы их не замечаем? А что я могу сделать, если на нас нападут? У меня на поясе был нож, купленный у лудильщика, но я понятия не имел, что с ним делать. Я внезапно осознал, насколько я ни на что не годен. Господи помилуй, что я вообще тут делаю? Это же совершенно не моя работа. Зачем маэр меня сюда отправил?