В эпоху Мэйдзи, да и позже, «на острие атаки», в авангарде насаждения кокутай находилось Министерство образования Японии. По оценке Донна Дрэгера, к середине 1880-х гг. система просвещения в этой стране превратилась «из разрозненно существовавших отдельных программ обучения, направленных на воспитание всесторонне образованных граждан, в стандартную национальную систему, поставляющую умелых работников для нужд армии, флота, промышленности и сельского хозяйства. Особое внимание уделялось нравственному воспитанию, что, как ожидалось, должно оградить японских граждан от влияния западной культуры и заменить ее тлетворное влияние благотворно воздействующей на них собственной, японской культурой. Эти изменения свое высшее выражение нашли в императорском рескрипте по образованию, изданном в 1890 г., где особо говорится о социальной гармонии, а преданность императору преподносится как добродетель»[27].

Зная всё это, совсем не удивительным, а, наоборот, абсолютно закономерным представляется тот факт, что министром образования в эту критическую для Японии эпоху стал бывший самурай из воинственной Сацумы[28] – княжества, давшего стране главных героев той поры, Мори Аринори (1847–1889). Кто еще мог так уверенно и точно связать этику бусидо с философией ёмэйгаку, концепцией кокутай и воспитанием нации, как не бывший сацумский буси! Это ему принадлежат и сегодня еще актуальные слова о том, что «японские школы созданы на благо нации, а не учащихся». Естественно, что для самурая в душе и по воспитанию, каковым, безусловно, оставался Мори Аринори и на своем гуманитарном посту, важнейшей частью взращивания идеального человека как элемента кокутай являлась физическая подготовка в уникальных японских традициях. Эта идея стала мощным толчком для развития популярности будзюцу у молодёжи: сумо, кэндзюцу, дзюдзюцу и нагината-дзюцу вошли в программу обучения в средних школах по всей стране. И не только в школах: в 1877 г. в японской столице распахнул свои двери первый и до сих пор самый престижный в Японии университет – Токийский императорский. В течение следующих 25–30 лет университеты были открыты по всей стране, и вскоре именно они стали основной «кузницей кадров» для подготовки будущих и любителей, и профессионалов будо в Японии. Позже, когда особую популярность в Японии набрало каратэ, его оплотом стали именно университеты. Появился даже особый его вид – так называемое «студенческое каратэ» Вадо-рю. А один из университетов – Колониальная школа Тайваньского общества, ныне университет Такусёку (Такусёку дайгаку), выпустил из своих стен едва ли не всех сегодняшних гранд-мастеров будо[29]. Ректором же Такусёку дайгаку на рубеже веков – как раз в эпоху формирования всех современных школ будо – был доктор Нитобэ Инадзо, автор классического трактата о самурайской душе «Бусидо. Дух Японии». Большинство питомцев доктора Нитобэ трудились на оккупированных территориях – на Тайване, в Корее и Маньчжурии, и, естественно, именно они являлись главными выразителями идей кокутай, по сути – проводниками японского национализма[30].

Элитарный же Токийский императорский университет окончил в свое время будущий основатель дзюдо Кано Дзигоро (1860–1938). Нет никаких сомнений в том, что во многом влияние молодого и талантливого преподавателя, выпускника Токийского императорского университета, на историю будо было так велико и потому, что в 1885 г. он занимал важное положение в университете Гакусюин – «школе пэров» Японии, в котором учились, да, кстати, и сегодня учатся, отпрыски высшей знати, включая всех представителей императорской фамилии. Развивая карьерный успех и грамотно выстраивая отношения с Министерством образования, используя свои педагогические и организационные таланты и умело сочетая стремление к западничеству и тягу «к корням» у японской элиты, либерал-западник Кано основал также привилегированный лицей для тяготеющих к прогрессу детей мэйдзийской аристократии, что не могло не сказаться на отношении к нему, например, полицейского начальства при выборе базовой школы дзюдзюцу для преподавания в полиции.

Мы сознательно уделили так много внимания роли Министерства образования и идеологии кокутай, как историческим реалиям эпохи зарождения будо. Без понимания влияния этой роли на жизнь японского общества трудно осмыслить масштабы того события, которое произошло в 1895 г. в Киото. Поддержка Министерства образования гарантировала особый, государственный статус Дай Ниппон Бутокукай, способствовала проникновению идеологии организации, а по сути, философии будо, в общую идеологию мэйдзийской Японии и наоборот. Кстати, именно в тот период японцы начали официально называть свою страну не просто Японией – Нихон, но Великой Японией – Дай Ниппон. Сегодня этот фразеологизм практически забыт в живом японском языке и сохранился только в истории, да среди живых ее коллективных носителей – организаций, сохранивших отчасти дух ушедшей эпохи. Таков «орден последних самураев» – Дай Ниппон Бутокукай.

Официальные торжества по празднованию 1100-летия переноса столицы проходили в Киото с 22 по 24 октября 1895 г., но различные праздничные мероприятия, посвященные этому событию, продолжались вплоть до конца ноября. Первый в современной истории фестиваль боевых искусств – Бутокусай был открыт 25 ноября, после чего демонстрации различных боевых искусств проходили на протяжении еще трёх дней. В первом празднике приняли участие около тысячи мастеров воинских искусств – бугэй (武芸) со всей страны. Прошли демонстрации кэндзюцу, дзюдзюцу, содзюцу, кюдзюцу и других видов единоборств, в том числе соревнования по кэндзюцу и дзюдзюцу, в которых приняли участие 320 человек.

Тогда же – во время первого Всеяпонского фестиваля – было положено начало традиции проводить Бутокусай каждый год (позже время проведения было перенесено на апрель – май, когда в Японии идет череда праздников, один из главных среди которых День мальчиков (5 мая), в Бутокудэн. Впрочем, и другие массовые показательные выступления и семинары по будзюцу считаются с тех пор и по сей день наиболее престижными и соответствующими духу будо, если проводятся в Бутокудэн – став главным додзё Дай Ниппон Бутокукай, он привлек наиболее известных мастеров боевых искусств со всей страны[31]. Здание в классическом японском стиле размером 36,2 на 27,15 метра обошлось Обществу в крупную по тем временам сумму – 43 000 йен, но оно до сих пор остается визуальным символом японских будо. Полностью строительство нового здания Павильона Воинской добродетели было завершено в марте 1899 г., и эту дату можно считать временем окончательного оформления структуры Общества Воинской добродетели Великой Японии.

Указом императора Мэйдзи первым главой Дай Ниппон Бутокукай был назначен генерал императорской армии, покровитель спорта и физкультурного движения, принц Комацу-но мия Акихито (1846–1903) известный также как принц Хигасифусими Ёсиаки, великолепный памятник которому стоит сейчас в токийском районе Уэно. Президентом Ассоциации стал Ватанабэ Тиаки, губернатор столичной префектуры Киото, а вице-президентом – Мибу Мотои, настоятель храма Хэйан-дзингу, на территории которого был построен новый Бутокудэн и где расположилась штаб-квартира (хонбу) Дай Ниппон Бутокукай.

С самого начала Общество уделяло особое внимание пропагандистской и воспитательной работе. В целях увековечивания заслуг наиболее выдающихся мастеров боевых искусств, глубоко понимающих суть бутоку[32], а также для их поощрения были введены два вида медалей за заслуги перед Дай Ниппон Бутокукай: Юкосё («Медаль за великие дела») и Сёдзё («Медаль за выдающиеся успехи»)[33]. В статуте этих медалей было особо оговорено, что о тех членах ДНБК, которые были награждены Юкосё или Сёдзё, будут написаны официальные биографии, излагающие их доблестные деяния, а затем эти биографии будут помещены в Бутокудэн и сохранены для грядущих поколений.