Вад, как всегда, снова проследив мой взгляд, поспешил с комментариями:

– Как-никак, – сказал он, бодро наливая самогон в стаканы, – а хоть это и параллель, но когда-то давно, или недавно в прошлом мы все отошли от единого ствола развития. Что-то меняется, конечно. Вот в этом мире погиб весь людской род, например. – Тут он широко развёл руками: – Но хрен – он и тут хреном остался!

Мы оба весело расхохотались. Слишком весело, подсказало мне моё трезвое сознание. Действительно пора закусывать. А иначе, если я выслушаю старшину до конца, то завтра просто не вспомню. Пора принимать радикальные меры протрезвления. Собственно, почти всё, что мне требовалось, я уже узнал.

– Холодной воды, – крикнул я.

– Кувшин? – спросил парень, высунувшийся из кухни.

– Ведро, – попросил я.

А теперь попробуем вернуться к нашим баранам.

– Так от чего ты не вернулся, зная код? – поинтересовался я, стараясь избегать в своих фразах будущего времени. Ибо в одном прав старшина: Вестники Смерти не оставляют в живых тех, кто видел их в лицо.

Усач пьяно пожал плечами и опрокинул в рот целое блюдце с каким-то зелёным пюре. И я последовал его примеру, считая, что местным более привычно изгонять лишний хмель подобными закусками.

– Привык я уже тут. Ты бы видел, что было, когда командир погиб! – Он горько покачал головой и пустил вторую за этот день слезу. – Мы ж чуть не наполовину друг дружку сократили, пока выясняли, кто ещё нас вернуть может!

Бывалый егерь правой рукою поднял свой стакан, а левою так обхватил меня за плечо, что я едва не выронил свой.

– Ты же всё равно живым меня не отпустишь, хоть сто раз поклянусь, что не видел тебя, – с горечью и очень страстно произнёс он. – А убежать от тебя – только смерть откладывать. Верно, говорят? Не ты, так кто-то из братьев твоих настигнет. Так?

Не мог я сейчас, да и не хотелось мне врать. А этот чёртов хмель действовал, и вовсе подобно сыворотке правды.

– Так, Вадим, так. Рок над нами такой. Но ты раньше времени в могилу не лезь, – видимо хмель пробрался глубже, чем я хотел его пустить. – Есть ещё вариант для тебя жить остаться. Хороший вариант для тебя.

– А для тебя?

– А для меня плохой, как не смотри. Но может тогда мы ещё вот так посидим где-нибудь на Земле,… если ты захочешь меня знать.

Да что же я несу? Осталось только выложить условия дуэли вестников, и возможности оплаты одного из дуэлянтов вместо себя, в защиту своей жизни! Вообще-то, на нашей Родине подобное применялось при защите семьи, если «заказывалась» вся семья. Но мы-то теперь не у нас на Родине. Которой и нет больше, кстати.

Решив, что причиной моих откровений служит какой-то наркотик или постороннее психофизическое влияние, я прислушался и принюхался. Ничего. Неужели алкоголь? Я накрыл ладонью свой стакан, едва Вадим, совсем почти пьяный, попытался мне снова налить.

– Официант, – позвал я, и сам удивился, как хрипло и на разных тонах это прозвучало, – лей воду на голову, – приказал я, когда он подбежал.

Конечно, мы отошли от стола. И он лил мне воду широкой струёй, грамотно на затылок и шею. Через полминуты, правда, я обнаружил, что второе ведро льёт уже старшина. Мне вдруг показалось, что он сейчас плеснёт кипяток. Я резко выпрямился и выхватил поясной кинжал. Но в глазах, которые смотрели на меня, было столько благородного спокойствия, что я послушно официанту опустил руку.

– А вот это вам вернут на заставе, – сообщил кто-то.

«Мягко, но твёрдо» вспомнился мне один из принципов древнего клана наёмных убийц Земли. Но не это сейчас меня волновало.

– Где Вадим? – Чуть не во весь голос закричал я.

– Да здесь я, – в его голосе чувствовалась изрядная пьяная насмешка. – Если всё равно не убежать, так зачем тратить силы? Кстати, у них тут есть баня для особых персон. Ты понимаешь. Хочешь продолжить разговор, так лучшего места нет.

Кто-то сунул мне в руки крынку с тёмным напитком, отдающим запахом промокшего ржаного хлеба. Я отхлебнул, поморщился от незнакомого вкуса. Но это не был алкоголь. Да и в голове появилась некоторая ясность.

– Почему? – Глупо спросил я, ещё борясь с последствиями алкогольного отравления замечательным напитком поселенцев.

– Потому что сейчас сюда нагрянет пол роты свободных от караула егерей, – просветил меня Вад. – И ты, разумеется, убьёшь треть.

– Половину, – проворчал я, уже давно понимая, что он прав на все сто.

Честно говоря, в таком состоянии, меня бы действительно хватило только на треть. Затем бы я бездарно погиб.

– Хочу защитить вторую половину от претензий Леди Монтгомери!

А вот это мне показалось совершенно разумным аргументом.

Парили меня так, словно желали убить. Не стану опровергать этого варианта. Вполне возможно, что кожу Вестника, которую не пробивают пули, не берёт огонь, достанет обыкновенный перегретый пар. К тому же меня пороли розгами! Старшина оказался садистом понатуре. Он так измывался надо мною с четверть часа. После чего я едва сполз с лавки. И в ту же минуту меня вновь окатили ледяной водой.

Учитывая условия операции, аппарат казался слишком громоздким. Шириной с ладонь, и толщиной в полтора пальца. Куда его можно надёжно спрятать?

– А вот это уже ваше дело, – поведал из-под мешка Канцлер.

– Если я соглашусь, – поправил я, размышляя тем временем, как бы избавиться от трупа Канцлера и успеть улизнуть в наш с Изабелл мир.

Монета, подброшенная мною, упрямо вставала на ребро. А Джокер в картах указывал на неопределённость пути.

Я посмотрел на звёзды. Где-то там, в параллелях вселенной вокруг неясного жёлтого солнца вращалась планета. Моя планета. Люди Земли убили её ядерным напалмом. А затем сдобрили блюдо ядовитыми газами, дабы убить всех. Тогда остались только мы – сорок восемь Вестников Смерти. На службе человека, уничтожившего наш мир. Убившего наши семьи, наших жён и детей. И убитого лично мною. Плохие воспоминания для того, кто решился вступиться за расу, уничтожившую его параллель.

– Может кофе?

Я даже не заметил за своими размышлениями, как моя супруга взяла на себя роль хорошей хозяйки. Что-что, а это она умела. Помню ещё с первой нашей встречи. Леди с детства учат искусству приёма гостей. А вот чего я не понимал никогда, так это, как в Изабелл одновременно сосуществуют Леди из Высшего света и Вестник Смерти.

– Мне право, так неудобно, мадам, – с чувством свободы вздохнул Канцлер, не снимая пока мешка.

– Сейчас я выйду ,– согласился я, подчиняясь взгляду герцогини. – И если я решу войти сюда снова, мне нужны будут точные карты местности, явки, пароли, и точки релаксации. Должны же хоть они там быть!

– Нет, – сообщил мне родной голос.

– Явки?

– Нет.

– Хоть что-то?

–Нет.

– Замечательное начало, – усмехнулся я. – Ищите и обрящете?

– Есть код входа и код выхода, – сообщил гость с таким пафосом, словно это как-то упрощало задачу.

Сказать по чести, мне абсолютно не хотелось брать этот контракт. От него, как бы это сказать, попахивало. Словно от просроченного собачьего корма. Мне явно не договаривали, причём очень многого. А действовать вслепую почти всегда синоним самоубийства. А гибнуть мне совершенно ни к чему. Тем более на заре новой супружеской жизни. И уж точно не за интересы государства, уничтожившего мою родину. Но ещё я видел глаза Беллы. Она наполовину принадлежала Земле. И я видел, как ей хочется, невзирая на все её богатства, чтобы её семья и, главное, её будущие дети жили в этом мире законными гражданами. Что и обещал нам этот сморчок с мешком на голове. Будь он неладен.

– Вы хоть понимаете, что тот мир – это целая планета! – Всё же попытался я как-то отвертеться. – Представляете, сколько времени займёт выслеживание одного единственного человека на всей планете? Учитывая, что нет ничего, что могло бы помочь. Да он за это время, если захочет, сто раз расшифрует и придаст огласке ваши записи!