Он ничего не ответил. Видимо, потому что и сам это понимал.
На Лиава отзывался старший вампир. Мне стало его жалко, если честно. Присматривать за сыном любимой от другого, так еще и за таким непоседой — мало приятного. Но какие же странные формулировки, когда дело касается любви, очень странные.
И Каин мне тоже жаль. Когда Киар злится, на него смотреть страшно, не то что быть объектом его злости. По сути, она же не виновата, что так вышло… Правда, это не отменяет того факта, что за несколько столетий можно было бы уже смириться, что этого брака не будет. Преданность — это похвально, но они же родственники. Киар не отпускал меня от себя ни на шаг, что ее очень раздражало. Может быть, как раз из-за нее и не отпускал, остальных вполне устраивал такой рычаг давления на своевольного господина.
— Родная, проснись, — вампир ласково поцеловал меня в плечо, — пойдем.
Может, он придумал, как сбежать? Я поторопилась выпутаться из тонкого одеяла и встать, чтобы не сорвать план.
Но на палубе был новый командир, лениво играющий с моим, между прочим, хорьком. Они как-то договорились, что ли? Киар не скрывался, забрался на мачту и шумно нырнул.
— Как заразительно плещешься, — усмехнулся другой вампир, стянул сапоги и рубашку и сиганул с борта.
А я осталась стоять и хлопать глазами.
— Иди купаться, родная, пока штиль, — со смехом позвал Киар.
Что за водоплавающие придурки! Вот надо было меня посреди ночи опять для этого будить! И днем ворчат друг на друга, а тут ишь, шутливо борются. Или топят друг друга? Нет, все же борются. Вздохнув, я начала осторожно спускаться. Если Киар меня отпустит, я за себя не отвечаю. И, надеюсь, тут нет медуз.
========== Часть 13 ==========
В этот раз плыть было гораздо “веселее”. Вампиры то и дело ругались между собой или с Киаром, причем по пустякам или совершенно непонятным мне поводам, а я это все наблюдала. Но больше всего меня напрягало, что Лиав постоянно пытался каким-то образом остаться со мной наедине. Для чего — страшно было даже подумать, хотя алые глаза навевали определенные подозрения.
Киар ночью отправился купаться, а я осталась спать, сославшись на усталость. Я просто не могу испытывать удовольствие от постоянного напряжения и страха утонуть, как вообще это может быть приятно?
Но я пожалела о своем решении, когда прохладная рука коснулась плеча, сдвигая одеяло. Прижав его к себе плотнее, я отодвинулась к стене, с легкостью даже в тусклом свете луны узнав старшего вампира.
— Не упрямься, — вздохнул он, — мы оба получим, что хотим, а с Киаром я разберусь.
Молча прикусив губу, я только крепче сжала в пальцах одеяло. Я-то, по его мнению, чего хочу?
— Разберешься, значит, — хмыкнул в дверях мой вампир, мокрый и очень недовольный.
— Ты прекрасно знаешь, что я не могу появиться на острове в таком виде, — взмахнув ладонью у лица, он, видимо, имел в виду цвет своих глаз, — и мне уже нужна только свежая кровь.
— Моя Тея тебе не банка с кровью, — оскалил удлинившиеся клыки Киар.
— Но ты ее в таком качестве частенько используешь, — мирно заметил Лиав.
Ну, это же правда, в целом… Но любимый явно не хотел это признавать и делиться мной. Я не против дать крови, если прекратится это жутковатое преследование и долгие прямые взгляды куда-то на мою шею.
— Не смей даже просить, — сжал кулаки Киар.
— Если она не твоя банка с кровью, то это только ей решать, — чуть улыбнулся более взрослый вампир, переводя взгляд на меня, — я так понял, у зверюшки предостаточно свободы действий, как бы ты ни пытался это скрыть.
Пожав плечами, я села и робко глянула на Киара, едва не дрожащего от злости.
— Ты слишком добрая, родная, — процедил он, делая шаг в сторону кровати, — ты должен выпить ровно столько, сколько тебе нужно, иначе я тебя отправлю на свидание с богом.
— Какой грозный, — усмехнулся Лиав, наклоняясь ко мне и не отводя от воспитанника насмешливого взгляда. Укусил он гораздо больнее, чем это обычно делает Киар, видимо, потому что его не волновали мои ощущения. Но и сделал всего пару глотков, наверное, я завтра буду даже нормально себя чувствовать, — никогда не давай никому свою кровь, Тея, — погладив меня по щеке, вампир встал, — это может обернуться для тебя очень серьезными проблемами со здоровьем. Но спасибо.
Шутливо поклонившись, он ушел, оставив меня наедине с взбешенным Киаром.
— Он прав, — звенящим от ярости голосом сказал брюнет, садясь точно туда, где сидел его наставник, — никогда никому не позволяй. Если мы все же попадем на остров, я постараюсь не оставлять тебя одну, потому что тебя может укусить любой, и уж точно не позаботится о закрытии ранок.
— Не нужно было соглашаться? — несмело коснувшись его пальцев, я смущенно прикусила губу.
Посвоевольничала, а любимый теперь недоволен. А не обидится ли он на меня за это? Очень надеюсь, что нет. Как же я тогда буду? Плевать на других вампиров, как жить с осознанием, что я обидела своего самого дорогого человека?
— В этом нет ничего страшного, — вздохнув, мужчина привлек меня к себе, — меня злит только его отношение к тебе. Да и остальные считают тебя просто моей игрушкой.
— Я думала, так и есть, — осторожно усмехнулась я, с удовольствием удобнее устраиваясь в уютных объятиях.
— Ну родная, — поморщился Киар, — если бы мог, я бы уже давно на тебе женился, — ну да, аристократу вампирского происхождения нужна и невеста под стать… — дело не в том, что я не хочу или ищу более выгодную партию, просто… Понимаешь, вампиры могут испытывать друг к другу теплые чувства, но любовь достигается только обрядом, который приравнивается к женитьбе. Нужно обменяться кровью, и тогда невозможно будет разлюбить, да и ругаться сложно, потому что супруги постоянно испытывают друг к другу огромную нежность, — вот это да, очень удобно… Судя по рассказу о матери Киара, для этого даже не нужно обоюдное согласие, — и я бы с радостью, родная, я… По человеческим меркам я люблю тебя, — затаив дыхание, я зажмурилась, стараясь запомнить, как звучат эти слова из его уст. Вряд ли я когда-нибудь еще их услышу, — но, если я полюблю тебя, как полагается вампиру, ты погибнешь, потому что человек не может принять вампирскую кровь, — вот как. Так вот что значили его слова “я никогда не смогу полюбить человека”. Но… — прости, родная.
Отчасти понимая его грусть, я подняла голову и, с трудом заставляя себя дышать, прошептала:
— Увы, я тоже люблю тебя только по человеческим меркам.
Невесело усмехнувшись, брюнет мягко, почти невесомо поцеловал меня и крепко прижал к груди, будто к самому сердцу.
По мере продвижения на север и похолодания Киар все больше времени мрачно просиживал над своей записной книжкой, что-то бурча под нос и делая записи и чертежи. Составляя план за планом, все их он отвергал, утверждая, что вампирский бог отвернулся от него, а без удачи это все не сработает. Я же думала, что уже все на ближайшие пару десятилетий ясно — пока я жива, он будет жить на острове и делать, что ему скажут, а потом опять сбежит. Если, конечно, это ему раньше не надоест. Или я. Сомневаюсь, что такой свободолюбивый и характерный мужчина сможет долго жертвовать своей волей ради обычной человеческой женщины, пусть и дорогой сердцу.
В день, когда мы должны были прибыть на остров вампиров, Киар ходил чернее нависших над морем низких туч. С многократно усилившейся заботой кутая меня в темную шубу, он все бормотал просьбы не отходить от него, не отпускать его руку и не говорить, пока не спросят.
Уже в густых сумерках неожиданно грохнули пушки на корабле.
— Входим в гавань, — напряженно выпрямившись, вампир нервно сглотнул, — одевайся, родная, там холодно.
Запахнув шубу, я пристроилась рядом с ним. Гордо расправив плечи, он аккуратно поправил воротничок рубашки и сжал губы в нитку. Пожалуй, даже слишком крепко стиснув мои пальцы, брюнет решительно распахнул дверь каюты. Корабль медленно причаливал прямо к широкой площади, на которой уже собралось множество вампиров. Несмотря на заснеженные крыши, все они были легко одеты.
