— Я и не соблазняю, — фыркнув, я чуть наклонила голову к плечу.
— Но ты же будешь? — с игривой надеждой уточнил он, нахально улыбаясь.
— Даже не знаю, — опираясь на один локоть, подушечками пальцев другой руки я мягко обвела контур его ключицы, — а тебя надо соблазнять?
— Тебе не надо, — рассмеялся Киар, вместе со мной переворачиваясь и плотно прижимаясь животом к моему животу, заставляя задержать дыхание, — я тебя всегда хочу, моя девочка.
Отвечая на глубокий неторопливый поцелуй, я поерзала, чтобы притиснуться ближе и крепче стиснуть бедрами стройные бока. Его пальцы довольно сильно сжали мою ягодицу, он своими излюбленными кусачими поцелуями впился мне в шею, но клыки не выпускал.
— Так, стоп! — обратив внимание на одно толстое обстоятельство, я уперлась ладонями ему в плечи, отстраняя. — То есть, как дать мне поспать — так времени нет, а как тискать — так есть?
— Потискать тебя у меня время всегда найдется, — ухмыльнулся мужчина, но все же скатился с меня и сел, свесив ноги на пол и сладко потягиваясь, — давай собираться, а то выбьемся из графика и до таверны доберемся только к ночи, — я захныкала и обняла подушку, пряча в нее лицо, — обещаю, в порту будешь целую неделю спать, сколько захочется, родная. Если все получится — потом будет почти месяц безделья.
— Ну если только целую неделю… — проворчала я, садясь на колени и изо всех сил вытягивая руки вверх, даже зажмурилась, чувствуя то самое удовольствие от потягиваний.
Киар, как всегда, собрался куда быстрее меня и успел сложить в сумку все свои письменные приборы — вчера сидел допоздна с какими-то вычислениями и картами, опять обещая все объяснить в порту. Одевшись и умывшись, я села на пол у его ног, и он тут же уткнулся носом мне в макушку.
— Обожаю твои волосы, — как-то благоговейно шепнул вампир, как делал буквально каждое утро, и ласково провел гребнем по тонкой прядке.
Ежедневный ритуал расчесывания и заплетания сложных кос поначалу утомлял меня, но вскоре я привыкла, что полчаса в день утром и не меньше десяти минут вечером уходит на это. Обычно волосы у меня не путаются и легко расчесываются, пусть и немного волнистые, но я сама никогда не могла так нежно и незаметно утром их расчесать, как это делал Киар. Даже если и случались колтуны после бурной ночки, я никогда не испытывала ни малейшей боли в процессе их распутывания. Поначалу я, конечно, не могла ему отказать в этом сомнительном удовольствии, но потом, когда право такое у меня появилось, я просто не смогла. Он всегда такой счастливый, когда возится с моими волосами, такой довольный. С самого первого дня нашей встречи я ни разу не мыла волосы самостоятельно. Есть в этом его пристрастии что-то нездоровое, но меня уже это не особенно волнует. Иногда по вечерам я ложусь на бок, он расстилает мои волосы по подушке и гладит, нюхает, аккуратно расчесывает пальцами или частым гребнем. Порой мне даже кажется, что мои волосы — его любимая часть во мне, если можно применять такое слово. Вампир не может любить человека — Киар это часто повторяет. Но и на это мне уже плевать — он привязан ко мне так сильно, что и дня не может без меня, так что мне все равно, как он называет для себя свои чувства. Они есть, и это самое важное.
— Я закончил, — удовлетворенно протянул брюнет, перекинув мне через плечо конец косы, закрепленной внизу кожаным шнурком, — пойдем? — кивнув, я приняла протянутую руку и встала. — Что сегодня хочешь на завтрак?
— Смотря что там есть, — пожав плечами, я откинула косу обратно на спину и взяла свою маленькую сумку.
В этот раз мы остановились в небольшой деревеньке, и этот трактир вполне соответствует окружающим несколько покосившимся и вросшим в землю почти по самые окна домикам. Когда-то и я жила в таком, но ведь к хорошему привыкать долго не надо.
В зале было удивительно многолюдно для столь раннего часа, но потом я вспомнила, что сегодня воскресенье — день, когда даже боги должны отдыхать от повседневных дел. Жаль только, что в этом месте напиться с утра пораньше считается отдыхом. Небольшие деревни все одинаковые.
Вполне естественно, что на нас косились. Но что поделать, если Киар не желает отпускать меня далеко от себя? Я уже давно привыкла к тому, что он почти всегда сажает меня к себе на колени и буквально занюхивает мной крепкий алкоголь. Сидя на чуть жестковатых стройных бедрах и закинув ногу на ногу, я обнимала своего мужчину одной рукой за плечи и ждала, пока мне принесут мои пирожки с яйцом и зеленью и холодный морс. Вампир, которому, казалось, я совершенно не мешаю, задумчиво играл в ножички с моей второй рукой, лежащей ладонью вниз с растопыренными пальцами на отполированной по краям многочисленными посетителями столешнице. Не ускоряя темп игры, он касался острием дерева между моими пальцами с четким интервалом, почти не глядя на весьма травмоопасную для меня зону. Но и я была спокойна — он слишком хорош в обращении со всем металлическим и заточенным, да и играет он так не первый раз. Киар может часами так делать, а может просто сидеть, смотреть в одну точку и размышлять. Из всех движений он в такие моменты совершает только моргание и дыхание, как будто и вовсе отсутствует в своем теле.
Вчера вечером нас обслуживала другая служанка, не заинтересовавшая его, а сегодняшнюю он соизволил проводить взглядом. Даже жаль, что вчера была не она, быть может, он уделил бы ей пару часов. Глаза у него темно-бордовые пока что, похожие на человеческие, он не голоден, но все равно, думаю, ему было бы приятно. Я заметила, как чуть раздулись его ноздри, когда девушка склонилась над нашим столом, составляя тарелки с подноса, но он тут же чуть сморщил нос, отводя взгляд. Ясненько, пахнет она не очень. Ну, тогда не очень жаль, что ее смена именно сегодня.
— Не понравилась? — тихонько усмехнулась я и откусила от чуть теплого пирожка.
— И внешне на любителя, и на запах, — потерев переносицу, вампир взял вилку и нож.
Вот пусть только капнет желтком своей глазуньи мне на штаны…
Но нет, салфеткой мне быть не пришлось, зато пирожком пришлось поделиться. Вернее, он просто нагло откусил почти половину самой вкусной серединки с минимумом теста и максимумом начинки, взамен предложив мне кусочек моего любимого вязкого желтка. Я была вполне удовлетворена обменом и даже не полезла конфисковать пару глотков его горячего травяного отвара, а ведь вполне могла.
Морс был таким, как я люблю — холодным до испарины на крутых боках кувшина, кисловатым, но не слишком, в меру сладким. В самый раз к нежирным печеным пирожкам… Я не торопилась заканчивать трапезу, а в таких вещах мой мужчина меня никогда без особой надобности не торопил. Я смаковала свой любимый напиток, а он неторопливо потягивал отвар, небрежно приобнимая меня за талию и откинувшись на спинку стула.
С сожалением расставшись с чудным кувшинчиком, я встала. Сделав последний глоток, Киар оставил на столе монету и взял с соседнего стула свою сумку.
Выйдя на улицу, я с удовольствием вдохнула утренний воздух полной грудью. Но сразу же после свежести в нос шибанули все прелести конюшни за углом, и этот запах испортил впечатление даже от приятных теплых лучиков недавно вставшего солнышка на лице. Одно радовало — наших лошадей уже приготовили, не придется этого долго терпеть.
Прячась от света за капюшоном и явно стараясь не дышать, мужчина приторочил сумку к седлу и ловко в него забрался. Я повозилась подольше, да и залезла на свою кобылу далеко не так изящно, но зато с первого раза. Мы направлялись на юг, так что солнце не светило в лицо и не доставляло лишних неудобств.
Когда тракт вышел в поля, а деревня осталась позади, брюнет задышал глубже, очищаясь от запахов скотного двора и расслабляясь.
Солнце чуть перевалило за зенит, когда на горизонте показался городок, если судить по каменной стене, видной даже отсюда. Жаль, что мы не сможем остаться тут на ночь, явно было бы приличное место для ночлега. Но мы совсем мало побыли там — быстро пообедали и тут же выехали дальше. Киар хотел добраться до места, где можно переночевать, до темноты, потому что в этих местах довольно много разбойников. Ему сейчас не было нужно привлекать внимание к своему местоположению, а след из покалеченных и убитых бродяг не поможет достичь этой цели.
