– Я могу идти? – решаю не спорить с ним.

– Попроси Нину, пусть зовет всех на планерку.

Выхожу из кабинета, дезертир на своем месте. Увидев меня, она подскакивает с места и, схватив меня за руку, утягивает в сторону кухни.

– Ты чего поперлась к Дралкину?! Я ж тебе показывала, что шеф у него, – шипит она на меня.

– Потому что я ни черта не поняла из твоих подсказок, шифровальщица! – шиплю на нее в ответ.

– Что он сказал? – присаживается она за стол, говоря уже более спокойным тоном.

– Говорит, что я неправильно все поняла, хочет вечером встретиться, – хмыкаю и, обняв себя за плечи, отхожу к окну.

– А ты?

– Не верю я ему… – пожимаю плечами и поворачиваюсь вполоборота к Нинке. – Был бы таким правильным, развелся бы, прежде чем крутить роман со мной.

– Не пойму, почему ты так рьяно настроена против? Выслушай его для начала, – вступается Нина. Начинаю заводиться от ее умозаключений.

– У меня есть единственное табу, Нина. Женатый мужчина. Потому что маму мою угораздило влюбиться в такого. После пятилетнего романа он оставил ее на улице, беременную мной, вернулся к женушке своей ненаглядной, – прячу взгляд от подруги. Не объяснить почему, но чувство стыда накрывает меня с головой.

– Вот оно как…тогда понятно, чего ты так перепугалась, – задумчиво протягивает Нина. – Ладно, только смотри дров не наломай.

– Кстати, Егор просил, чтобы ты на планерку всех созвала, – не поворачиваюсь к ней, смотрю в абсолютно безоблачное небо.

– Хорошо. Ева, ты ведь понимаешь, что я с тобой? – спрашивает она, стоя на пороге. Я киваю, Нина уходит.

Планерка проходит спокойно. Я стараюсь не поднимать на него глаз, методично рассматриваю свои руки, сложенные на коленках. Егор меня будто не замечает. Единственная фраза, брошенная в мою сторону в конце собрания – об обещанном производстве, которое передадут завтра в отдел. В конце планерки Егор, как назло, оставляет у себя товарища Дралкина. Я же спускаюсь с ребятами на парковку и остаюсь в одиночестве дожидаться Кирилла Александровича. Спустя пятнадцать минут Дралкин наконец-таки подходит ко мне.

– Пойдемте, Ева Сергеевна, – улыбается он и снимает машину с сигнализации.

Спешу за ним следом, думая о том, как лихо может повернуть жизнь. Никогда бы не подумала, что буду так рада остаться в компании Дралкина. Сажусь к нему в машину. Телефон, лежащий на дне сумочки, не переставая вибрирует. Когда Кирилл Александрович проезжает мимо входа в здание, вижу Егора, стоящего у дверей. Наши взгляды встречаются. Я вижу, как дергается мускул над его верхней губой, вижу, как ходят желваки на скулах. Злой. Опускаю взгляд, достаю телефон и отключаю его. Хочется плакать, хочется накричать на него, послать его к черту и никогда больше не видеть. Попав в квартиру, обессиленно заваливаюсь на кровать и, утопив лицо в подушке, наконец-таки разрываюсь от рвущих грудь рыданий.

Раздается громкий стук в дверь. Кого там принесла нелегкая? Может, брат наконец-таки приехал за моим разбитым «жуком»? В коридоре перед зеркалом вытираю слезы и поправляю потекшую тушь. Открываю дверь и замираю от неожиданности. На пороге стоит Егор. Злой как черт. Молчит и так смотрит на меня пронизывающе. Интуитивно отступаю назад, посильнее запахивая полы халата. Прожигая меня огнемечущим взглядом, он проходит в квартиру, закрывая за собой дверь.

– Я смотрю, ты быстро провожатого себе нашла, – и столько яда в голосе. И этот его тон недовольный в момент выводит меня из ступора.

– Егора Анатольевич, у вас что-то по делу? А то у меня в планах на сегодняшний вечер было принять успокаивающую ванную и, забравшись под одеяло, вдоволь наплакаться о своем разбитом сердце, – на моих губах нервная улыбка, и голос дрожит. Чувствую подступающие к глазам слезы и делаю глубокий вдох, стараясь успокоиться. Меньшее, что мне сейчас нужно – позорно расплакаться на его глазах.

– Ева, прекрати, – рычит он и делает шаг навстречу. Я отпрыгиваю словно от огня, выставляя перед собой руки.

– Егор, ты женат. Так езжай к своей жене.

– Я там, где хочу быть, – после упоминания о его жене лицо Егора становится еще сумрачнее.

– За тобой там соскучились. Сюрприз тебе готовят, – хмыкаю я. Чертов лжец, еще имеет наглость приходить ко мне домой и что-то требовать. Но снова, как мантру, про себя: «Успокойся, Ева. Тебе с ним еще работать».

– Но я же здесь, а не там. Не заметила? – с каждой минутой градус его раздражения растет в геометрической прогрессии. – После отеля – сразу на работу в поисках тебя. После работы – снова к тебе. Может, ты хотя бы выслушаешь? – прищуривается он и, облокотившись плечом о поверхность стены, складывает перед собой руки. Словно говорит мне этим: «Я никуда не уйду. Так что не сотрясай воздух почем зря».

– Ответь мне всего на два вопроса, – теперь уже я выхожу из себя. Приближаюсь к нему. Сжимаю кулаки до боли в пальцах. Так я борюсь с подступающей истерикой. – Ты разводишься? Вы живете отдельно? – буравлю его взглядом. Вместо ответа он закрывает глаза и запрокидывает голову. Пару секунд спустя лаконичное и тихое «Нет» слетает с его губ, убивая последние крохи надежды в моем разбитом сердце.

– Уходи, Егор. Не о чем нам говорить, – опускаю глаза в пол, потому что они полны слез.

– Ева, тут не так все просто, – я слышу усталость в его голосе.

– Уходи, Егор. Я никогда не стану ничьей любовницей, ясно?! – злюсь на него так сильно, что готова насильно вытолкать за дверь, лишь бы только не видеть и не слышать его.

– Ева, выслушай! – он тянется ко мне, пытаясь ухватить за руки. Но я отталкиваю его от себя и срываюсь на крик.

– Нет! Уходи! УХОДИ! – трясет меня, словно в лихорадке. Перед глазами пелена, а в груди сердце как отбойный молоток. Егор позволяет вытолкать его за дверь. Поворачиваю замок и обессиленно сползаю по двери. Закрываю лицо руками, пытаясь унять новую волну истерических рыданий.

Не хочу больше слышать его. Все оправдания – ничто, очередная порция лапши на мои уши. Никогда, никогда я не позволю себе таких отношений. И дело вовсе не в моей правильности. Нет. Я просто знаю, сколько камней подводных таят в себе такие отношения. Он вернется к ней. К жене. Спустя год или пять лет. Неважно, итог один. Мне придется по кусочкам собирать себя после его ухода. Потому что я чувствую это уже сейчас. Что влюбилась. Глупо, поспешно. Но сердцу все эти доводы неважны, оно само решает, когда и кого.

Однажды мама завела со мной один разговор. Мне тогда было лет шестнадцать. Подросток еще. В голове одна любовь да гулянки – казалось бы, не пойму я того, что она хотела мне донести. Но этот разговор навсегда остался в моей памяти.

– Ева, – сказала мама, – я прошу тебя об одном. Никогда не заводить отношений с женатыми. Боль, которую принесет тебе эта привязанность, не сравнить ни с чем. Пойми, он будет обещать тебе небо в алмазах, обещать, что разведется с женой и будет с тобой навек. Не разведется. Не уйдет. Он может и правда любить тебя, а ее нет. Но уходят от жен они очень редко. Пойми, любовница порой гораздо несчастнее, чем обманутая жена. И мораль, и общество всегда на стороне супруги. И когда в один прекрасный день он уйдет от тебя, тебе придется в одиночку переживать это горе, потому что понимания от окружающих ты не дождешься никогда. И тебе придется научиться улыбаться через боль, смеяться, жить с ней. Потому что она никогда не оставит тебя, – говорила она, устало вздыхая.

Выпив успокоительного, снова ложусь в кровать. Хочется позвонить маме и рассказать ей обо всем. Услышать слова поддержки. Услышать, что я молодец, делаю все правильно. Но я не стану. Накрываюсь одеялом с головой и думаю о том, что, скорее всего, придется уходить из отдела. Вспоминаю предложение Кая и понимаю, что, возможно, это единственный вариант на спасение.

Следующим утром чувствую себя более уверенно. Пока навожу макияж, думаю о том, что с увольнением можно и подождать. Вчера и он, и я были на эмоциях, на нервах. Егор – деловой мужчина, думаю, нам удастся с ним решить вопрос цивилизованным способом.