- Креп…че! Ми…ша! – задыхаясь между толчками от наслаждения, Дженсен громко стонал, умоляя Коллинза о большем. – Глуб…же! Миш… Ещё!

- Значит, ты хочешь, чтобы я оттрахал тебя грубо и жёстко, Дженни? – стальным тоном, не приемлющим отказа, прорычал «Бог и Господин» Эклза, сверкая из-под ресниц тёмными, словно грозовые тучи, глазами.

- Да! – сладко облизывал губы Дженсен.

- Что «Да», Дженни? – цепляясь длинными пальцами за коротко подстриженные волосы любовника, Миша не сильно потянул на себя его голову, обездвиживая «жертву» и практически выйдя из него. – Так что же? Я не слышу ответа! – и звонко шлёпнул Эклза свободной рукой по ягодице, одновременно с этим, вонзаясь в него на всю длинну.

Эклз дёрнулся от неожиданности, но тут же прогнулся ещё ниже, опираясь уже на согнутые в локтях руки.

- О, Боже! Да, да, да! Миш… Вот… ТАК! – охрипшим от вожделения голосом, просил Дженсен.

- Я хочу услышать Это! Скажи, Дженни! Громко. Скажи, что конкретно я должен с тобой сделать? – рычал ему на ухо Коллинз.

И Дженсен не выдержал…

- Трахни меня, Миша! – послушно и требовательно, почти кричал Эклз. – Жёстко! Грубо! Покажи мне… КАК ты меня хочешь! – ноги его дрожали от давно бурлящего возбуждения, не находя все эти дни должной разрядки.

Растеряв последние крохи здравого рассудка, после таких слов Дженсена, Коллинз гортанно взвыл, запрокидывая назад голову. Он больше не сдерживался, не особо отдавая себе отчёт за действия своего обезумевшего тела. Ладони щипало и покалывало сотнями невидимых иголочек от того, как часто он впечатывал их в раскрасневшиеся ягодицы Дженсена. Яростно вколачиваясь всё быстрее и жёстче, он всё чаще задевал заветную точку, беспощадно целясь прямо в простату. Пошлые шлепки и хлюпающие звуки их сталкивающихся, покрытых липким потом и движущихся в каком-то собственном, сумасшедшем ритме тел, нарушались только несдержанными и грязными стонами обоих. Всепоглощающий, мощный оргазм выбил из их лёгких все запасы воздуха, очищая воспалённый мозг и стирая всё вокруг, кроме непоколебимой истины – они вновь были вместе! Бесконечно довольные, уставшие, но самые счастливые! Ноги Эклза, всё же, не выдержав такого эмоционального всплеска, резко подкосились, как только Миша из него выскользнул. Но сильные руки Коллинза заботливо подхватили его на полпути к полу, удерживая от падения, и прижали к мокрой, разгорячённой коже. Обнявшись, они сделали пару шагов назад и рухнули на прохладное покрывало кровати. //*// Отдышавшись и наскоро приняв душ, они задержались напротив зеркала в ванной. Дженсен обхватил Мишу за талию, неторопливо сцеловывая каждую капельку с ещё не обсохшей гладкой и смуглой кожи. Блаженно улыбаясь, Коллинз расслабленно облокотился на широкую грудь Дженсена спиной, откинув ему на плечо голову и подставляя навстречу его ласковым губам горло.

- Я…так…сильно…скучал по тебе…Миша… – прерываясь, Дженсен осыпал короткими и мягкими поцелуями шею Коллинза.

- Я тоже… – выдохнул в ответ Миша. – Очень скучал! – и, сильнее прижимая их тела друг к другу, ощутил новый прилив возбуждения. – Пойдём в постель… – улыбаясь, он развернулся в кольце рук Эклза, обвивая руками его шею, и, нежно целуя, ерошил пальцами влажный русый ёжик.

Пока Коллинз сбрасывал покрывало и взбивал подушки, то не заметил кратковременного отсутствия Дженсена. Тот, с довольной ухмылкой на лице, забрался под огромное, тёплое одеяло к своему прекрасному, обнажённому «Ангелу» и что-то спрятал под подушкой. Утомлённые и разморенные мучительной разлукой, да ещё и очень бурным для обоих примирением без «лишних» слов (те грязные и пошлые звуки и стоны, которыми они обменялись за последние пару часов, язык не повернётся назвать «внятным диалогом»!), они лежали в уютных объятиях друг друга, обмениваясь неспешными, влажными и неглубокими поцелуями. Просто не могли остановиться, наслаждаясь вкусом и мягкостью губ и сладостью ровного дыхания друг друга. Перекатив Мишу на спину и придавив его своим весом, Дженсен, не разрывая поцелуя и не поднимая век, запустил руку под подушку и сгреб в ладонь кожаные браслеты. Задержав на миг руку Коллинза на своей щеке, он ловко застегнул ремешок на его изящном запястье. Когда к тёплой коже прикоснулся тяжёлый и холодный металл, Миша открыл глаза и вопросительно посмотрел на Эклза. Тот просто протянул ему свою руку, демонстрируя уже надетое, такое же кожаное плетение, красиво обвивающее основание его кисти. Облизав спелые губы, Дженсен поднял свою руку повыше, открывая взору фигурку серебристого ангела, выполненного с филигранной точностью.

- Смотри, Миш, это – Ты! – и тихо захихикал.

Удивлённо хлопая ресницами, Коллинз переводил то растроганный, то восторженный, а иногда и слегка смущённый, взгляд с, болтавшегося в воздухе, кулона на довольного и улыбающегося любовника, глаза которого искрились яркими изумрудами, как и в самый первый день их знакомства.

- Когда я их увидел, – продолжил Дженсен, – то решил, что они не могут, просто не должны, принадлежать никому другому. – и, склонившись прямо к приоткрытым розовым губам Коллинза, прошептал: – Потому что, ты же видишь, они созданы именно для Нас!

Миша, наконец, сообразил рассмотреть свой кулон и вновь потерял дар речи…

- Здесь написано… – глаза его чуть заметно заслезились, размывая буквы.

- «Всегда с Тобой»! – озвучил вместо него Дженсен. – А ты, Миш… Всё ещё хочешь быть со мной? – он слегка испуганно заглянул в мерцающую синеву бездонных и родных глаз. – Сможешь ли ты меня простить и навсегда забыть то, что я тогда наговорил сдуру?

- Дженс… – Коллинз медленно облизал пересохшие губы, формулируя в мыслях ответ. Тяжело вздохнув, он взял в ладони лицо Эклза и заговорил вновь: – Мне иногда становится даже страшно… – он ещё раз глубоко вдохнул, – от того, наскОлько моя жизнь будет лишена смысла, если Ты… уйдёшь…

Дженсен изо всех сил прижал Мишу к себе, сжимая в кольце стальных объятиях, и, накрыв его пухлые губы своими, заставил замолчать и позабыть обо всех тревогах и заботах. Насладившись моментом сполна, Дженсен, довольно мурча, потёрся носом о щёку Коллинза. Улёгшись поудобнее, запустил пятерню в густые завитки тёмных волос Своего «Ангела» и, умиротворённо прикрыв глаза, стал тихонько теребить и перебирать пальцами, ещё влажные после душа, пряди тёмных волос.

- Так где же ты прятался от меня все эти дни? – не выдержав, спросил Эклз.

- Я не прятался, – устало выдохнул Миша, вновь закрывая глаза. – Я усмирял свой пылкий дух в тибетском монастыре.

- Ты…что, прости, я чего-то не понял… Что ты делал??? – рука Дженсена застыла в мягких, спутанных волосах, и он ошеломлённо и выжидающе уставился на Коллинза.

- Вообще-то, я раньше гораздо чаще это делал: уединялся там, обычно около десяти дней, размышлял и медитировал, вдали от цивилизации и мирской суеты. Пока не встретил…тебя, – Миша ласково улыбнулся, нежно обводя пальчиком дорогие сердцу черты на вытянувшемся лице Дженсена. – Моего Солнечного и Сливочно-вкусного мальчика!

- Я не знал…

- Ну, это даже в Википедии обо мне написано, – Миша, без обиды, пожал плечами. – Просто в этом не было особой необходимости в последние… – он прищурился, подсчитывая, – годы…

«Ого!» – теперь уже была очередь самого Коллинза удивляться такому долгому сроку. Но, тряхнув головой, он продолжил:

- И, возможно, вообще бы не понадобилось, если бы Кто-то не оказался таким говнюком! – звонко рассмеявшись, Миша легонько ткнул пальцем Дженсена в плечо и быстро чмокнул его в кончик носа, возвращая к реальности.

- Да что ты!? – улыбаясь в ответ, Дженсен лукаво прищурился. – Может, я был «слегка» занят изучением «оригинала» на практике, вместо интернетовской пурги? – они оба покатились со смеху, сотрясая под собой матрас. – И, кстати, как выяснилось… в моём «исследовании» ещё полным-полно тёмных пятен… Думаю, стоит срочно это исправить!

Дженсен подмял под себя горячее тело Коллинза и, предупредив все его возможные отговорки, многозначительно задвигал бровями. Затем склонился к его шее, нежно прильнув к ней губами, и, защекотав дыханием влажную кожу, прошептал: