- Да! Господи Боже! Вот так... Так... Оох! Глубже... – голос Дженсена не слушался, пропадая местами.
Он закусил губу, больше всего на свете сейчас желая отодвинуть подступающий оргазм, чтобы это никогда не заканчивалось. Но дразнящие и умелые движения Коллинза, массирующие чувствительный бугорок внутри, взорвали его тело на миллиарды новых звёзд, и он обильно излился в свой сжатый кулак. Миша, вонзившись в него изо всех сил, кончил следом с оглушающим «Дженсен», повисшим в душной комнате, сотканной из жаркого солнечного воздуха, запаха секса и запретной связи. Совершенно обессиленный Дженсен, повалился на грудь Коллинза. Пытаясь обуздать дыхание, он нслаждался ощущением того, как изнутри его наполняет Мишина сперма и, слегка подёргиваясь, пульсирует расслабляющаяся плоть. Дженсен уткнулся носом в немного колючую щёку “Ангела”, пряча в ней расслабленную улыбку. Тело его слегка приподнималось от того, как сильно барабанило, вырываясь из груди, сердце любовника под ним.
- Дикий, абсолютно обезумевший, медвежонок, – почти усмирив пульс, довольно пробурчал Дженсен куда-то в шею Коллинза.
- Сам напросился, – облизав пересохшие губы и лениво улыбнувшись, констатировал Миша, а сам подумал: “Дженни, детка... Мой ласковый, тёплый, такой открытый для меня...Такой податливый... Мой сливочно-солнечный мальчик! Только Мой!”.
И, спустя короткое мгновение, притянул Джея ближе, заключая в кольцо своих рук. Эклз больше не пытался разгадать: какой он Его Миша? Все ответы сейчас были зажаты в его объятиях. И пусть он странный, пусть непонятный, иногда доводящий до оргазменной дрожи, иногда до бешеной ярости – но вот он здесь. Жаркий. Гладкий. Настоящий. И Весь Его! Дженсен, наконец-таки, понял и принял это без лишних слов и клятв, просто глядя в его чистые, небесно-голубые глаза. *** Мотнув головой, Дженсен будто вернулся из нереального мира грёз и развратных фантазий. Всё тело приятно ныло, напоминая о том, что это ему действительно не привиделось. Но без прикосновений Коллинза, он чувствовал себя не цельным и каким-то опустошённым. И зачем ему сейчас мечты!? Если вот Он – Его Миша – сидит, потягиваясь, как дикий кот. Хотя, с другой стороны, тут явно было чем залюбоваться! Эклз медленно и так же бесшумно приблизился к своему “хищному Ангелу” и, не удержавшись, запустил пятерню в его буйную шевелюру, изучая, наслаждаясь мягкостью вкусно-пахнущих волос. Миша не сопротивлялся, даже не вздрогнул при появлении чужих любопытных пальцев на своём затылке. Дженен стал сам разминать его, затёкшие от долгого сидения у компьютера, плечи и шею.
- Ммммм... – откинув назад голову, навстречу ласковым прикосновениям, Коллинз расплылся в улыбке, упираясь макушкой в егоживот. – Уже проснулся?
- Ну, ты, видимо, знал, что это вскоре случится!? – Эклз кивнул в сторону двух чашек с горячим кофе и тут же склонился к Мишиным губам, запечатлев на них мягкий и целомудренный поцелуй.
Коллинз слегка развернулся на стуле, не отрывая пытливый взгляд от сияющих таинственным зелёным светом, глаз.
- Я надеялся… – отчего-то шёпотом ответил Миша в чужие приоткрытые губы.
Дженсен загадочно улыбнулся каким-то мыслям, и блаженно прикрыл глаза. Но тут же потянул тёмную гриву Мишиных волос вниз на себя, лишая возможности двинуться и обнажая длинную шею. «Быстро учится» – удивился Коллинз, ожидая продолжения из резких и требовательных действий. Однако, Эклз лишь прижался к наряженной спине Миши своим стояком, срывая с его губ грязный стон. Не сильно толкаясь, потёрся всей длинной между лопаток, оставляя влажную дорожку на смуглой коже. Борясь с овладевшим его разумом и телом вожделением, подарил Коллинзу неожиданно нежный, неторопливый и глубокий поцелуй. Огромным усилием воли Дженсен заставил себя прерваться…
- Что…- прочистив старательно горло, низко проговорил Дженсен, стараясь придать себе серьёзный вид и вежливую заинтересованность. – Что ты читаешь?
- Сценарий, – хихикнул Миша. Брови Эклза тут же взметнулись вверх.
- Ну… В смысле… Уже настоящий, – и они оба звонко рассмеялись.
- А вообще… – продолжил через какое-то время Коллинз, стараясь скрыть хитрую улыбку, – мне не спалось и я решил кое-что попробовать. – он завёл руки за спину, притягивая обнажённого Эклза ближе. – Но это потом. Мне нужна Муза!
Сорвавшись со своего места, Миша тут же утащил улыбающегося, как безумного, Дженсена в спальню.
====== Часть 5. ======
Они сняли небольшую уютную квартирку, неподалёку от съёмочного городка, куда сбегали при малейшей возможности. Потому что их трейлеры с тонкими стенами и изрядно расшатанной ими подвеской, скрипящей, казалось бы, уже на всю округу, их теперь совершенно не устраивали. Накручивая себя за целый день, вскользь брошенными многозначительными взглядами, робкими улыбками, от которых мгновенно вспыхивали щёки, и скрытыми, окутанными их совместной «тайной», прикосновениями, они очень часто не доходили не то, чтобы до спальни, но даже и до душа. К тому же Коллинз, помимо того, что был до невозможного любящим отцом, не редко пропадал на день, а то и дольше, по вопросам своей благотворительной компании. Дженсен бесился, как ревнивый и капризный ребёнок, не желая делить Своего Мишу с кем-либо, особенно в то время, которое они могли бы провести вместе, если бы не занятость Коллинза. Вёл себя, словно «похотливая сучка», как обычно называл Дженсена дрожащим от удовольствия голосом Миша, пытаясь выразить всю степень своего “крайнего возмущения” его поведением. В особенности, когда, чуть слыша рингтон телефона Коллинза и видя его извиняющийся взгляд (мол, «прости, детка, нельзя не ответить – важный звонок!»), Эклз тут же падал перед ним на колени и срывал с него брюки, вместе с нижним бельём, одним махом. Затем начинал беспощадно сосать, очень пошло причмокивая, Мишин внушительный член, будто любимую “соску”. Дженсен был непоколебим, как скала, когда дело касалось «заявления о своих правах» на тело и свободное время Коллинза. Тот мог лягаться, царапать его своим дорогим маникюром, пытаться хоть как-то отстранить от себя, дёргать за волосы, но НИЧТО в такие моменты не могло оттащить Дженсена от Мишиного «вкусного члена» и заставить его “минетные губки” оторваться от их любимого, с недавних пор, занятия! И Коллинзу ничегошеньки не оставалось, кроме как, сгорая от стыда и крепко зажмуриваясь, искусывать розовые губы и фальшиво «угукать» собеседнику в трубку, периодически прикрывая влажной ладонью динамик телефона, чтобы сдавленно стонать и осыпать Дженсена проклятиями, с примесью поощряющих грязных словечек. Дженсен прекрасно знал, чем он будет расплачиваться за подобные шалости. Но именно это заводило его ещё больше! У него был чудесный учитель самого высшего ранга. Автор “Камасутры” нервно покуривал бы в это время в сторонке. Миша, весь взъерошенный, со съехавшим набок галстуком, а иногда и с разодранной рубашкой (зависело от того, на чём их заставал звонок мобильного или насколько давно они не были рядом), с абсолютно потемневшими глазами, отбрасывал в конце разговора куда-то свой сотовый и, поступью гепарда перед прыжком, надвигался в сторону ухмыляющегося Эклза... Но Дженсен не боялся. Он медленно поднимался с колен и, пятясь к их постели, очень развратно слизывал со своих сочных губ капельки смазки своего «дьявольски прекрасного Ангела», торопливо сбрасывая на ходу одежду. Нагло глядя прямо в бешеные, огромные глаза Коллинза, сладко так шептал с придыханиями:
- Ооо, Миииша… – водил рукой по своему голому торсу. – У меня есть кое-что для тебя… – садился на край кровати и, широко разводя ноги в стороны, теребил и покручивал уже затвердевшие соски. – Моя горячая и жадная задница так скучала по твоему твёрдому и… большому члену… Ммм… – он засовывал палец в рот и звучно его обсасывал, наблюдая, как Миша, остановившись, резко втягивал со свистом воздух, через судорожно раздувающиеся ноздри. – Там так тесно… – другой рукой Дженсен уже ласкал свой сочащийся член. – Так узко… – он ложился на спину, демонстрируя оцепеневшему Коллинзу упругое колечко, и обводил его края, смоченным своей слюной, пальцем.
