- Хочу, чтобы ты был внутри меня! Глубоко. Ещё. Миш!
- Я не… Ты не готов ещё… Будет больно, Дженсен, – тяжело дыша и еле сдерживаясь, чтобы не сдаться, Миша поднял на него обеспокоенный взгляд тёмно-синих глаз в обрамлении густых ресниц. – Ты очень…узкий… Подожди… только пальцами…
- Всё равно! Пусть будет…больно. Скорее, Миш! Я больше не могу…
Дженсену действительно было всё равно. Всё, чего он жаждал – это немедленно почувствовать этот волнующий и массивный ствол Коллинза глубоко внутри себя! Ему безумно хотелось, чтобы боль проникновения окончательно заткнула совесть, поэтому ему было абсолютно плевать насколько он «готов» или «растянут». Но тут Миша резко вынул свои пальцы, заставив, потянувшегося следом за ними, застигнутого врасплох и разочарованно ахнувшего Дженсена, осесть, оставляя его с жутким чувством пустоты и неудовлетворённости. Не обращая внимания на недовольный возглас Дженсена, Миша без объяснений потянулся к верхнему ящику прикроватной тумбочки, выуживая оттуда жирный крем для рук. Молча выдавил немаленькую горку белой массы на руку, обильно смазал свой каменный член и также щедро нанёс его на пульсирующий вход, проталкивая немного крема внутрь Дженсенсена.
- На живот, – низким и хриплым до неузнаваемости голосом скомандовал он Эклзу.
- Нет, – твёрдо отрезал тот.
Коллинз от столь неприкрытого и смелого отказа удивлённо приподнял брови и ошарашено застыл.
– Нет, Миша. Я Хочу Видеть Тебя!
- Ох, Дженни, Дженни… – слегка прищурившись, хитро проворковал Миша, принимая вызов. – Ну, смотри… Ты сам этого захотел! – однако в тоне его при этом не было явной угрозы.
По каким-то необъяснимым причинам, Дженсен ни на мгновение больше не сомневался, что «его Ангел» намеренно не причинит ему боль. Он же видел, как густо смазывал себя Коллинз – это ведь Ради Него! Слышал беспокойство и заботу в его голосе, когда Миша, пытаясь обуздать собственные, не менее сильные желания, усмирял их все разом и старался контролировать своё похотливое вожделение – это всё тоже было только Ради Его блага, чтобы Ему “не было больно”! Да, и к тому же, Миша просил Верить ему. И Дженсен почему-то Верил. Безоговорочно и без оглядки Верил в Них! Это стало ещё одной его простой аксиомой. Дженсен неторопливо устроил обе руки на изящных плечах Коллинза, чувствуя, как даже там грохочет чужое сердце под его ладонями. Склонившись, начал чувственно целовать, распухшие от долгой прелюдии, губы «своего Ангела». И придвинулся ближе, наслаждаясь близостью и теплом такого желанного тела. Прерывисто дыша в раскрытые губы Эклза, Миша приставил к смазанному входу свой внушительный член. Он старался изо всех сил не терять остатки самообладания, чтобы буквально не разорвать, ставшего так странно дорогим его беспокойному сердцу, Дженсена. Который, кстати, совершенно не помогал ему в этом, ёрзая на нём от нетерпения и самостоятельно опускаясь на его член...
- Потерпи… хоть немного! Да не торопись ты, Дженсен!.. О... Ооох, Дженни!!! Чёрт... Какой же ты... Ооо, Господибоже, Джееенсен...
Медленно поглощаемый нежнейшим раскалённым шёлком, Коллинз тяжело, но всё же проскользнул в тесную задницу Эклза. Разум моментально отключился, стирая одним махом все “НО” и “НЕЛЬЗЯ”. Миша со свистом втянул воздух сквозь сжатые зубы и тут же вцепился ими в алые губы любовника, который, крепко зажмурившись, резко и прерывисто выдыхал, подавляя первоочередное желание закричать от неприятных и действительно болезненных ощущений. Дженсену казалось, что эта боль была повсюду: расползаясь от тугого колечка мышц по всему телу, взрывала мозг и разрывала его нетронутый зад «острыми когтями» сразу во все стороны. Он старался себя обмануть, что ожидал именно этого. Хотел сам с ней справиться. Но заботливая рука “Ангела”, всё ещё скользкая от крема, спасла его раньше – обхватив его член, Миша настойчиво отвлёк Дженсена от всего разом, сжимая, лаская и быстро насаживая на свой сжатый кулак. Зубы Коллинза на его спелых губах тут же сменялись зализывающим следы своей страсти языком, уже утешая; чуть прихшие губы, целовали то требовательно, то невпопад; а сладостью дыхания, с тонкими нотками сливок, и произносимые шёпотом слова одурманивали и расслабляли – он всецело заполнял Дженсена собой, окутывая облаками удовольствия и блаженства, где были, наконец, только Они двое... Дженсен чувствовал, что снизу его, широко раздвинутые ягодицы, придерживала изящная, но удивительно сильная рука, на которой чётко просматривались набухшие от напряжения вены. Ему не составило труда догадаться, что Миша таким образом не давал “сорваться”, если ему вдруг “изменит тело”, шокированное нехилыми габаритами, и он слишком резко впустит Коллинза на всю длину. В каждом неторопливом движении “Ангела”, Дженсен не мог не заметить осторожность и заботу о себе. И осознание того, насколько Миша им дорожил, заглушала любую боль, оставляя лишь почти осязаемое чувство безграничного счастья, быстро пульсирующее во всём теле! Он улыбался, упиваясь осуществлением своих надежд, желаний и фантазий, откинув расслабленную голову назад и часто дыша.
- Ах... -тихонько выдыхал Дженсен, словно погружаясь в другой, такой сказочно-прекрасный мир. Вдох. – Ми...ша... – и благоговейно выдыхал имя “Своего Ангела”. Снова и снова...
Они двигались осторожно, наслаждаясь каждым мгновением, упиваясь каждым вздохом-выдохом, каждым, даже мимолётным, прикосновением друг к другу. Коллинз очень аккуратно опускал Дженсена на себя, постепенно проникая всё глубже, бережно растягивая упругие стеночки, посылая по его телу приятную дрожь и прелестные мурашки. Дженсен больше не сдерживал своих довольных стонов. Размеренные движения позволяли прочувствовать всё до мелочей, и он таял от них, будто его любимый сливочный десерт, в то время как ощущения, скапливаясь внизу живота, нарастали, будто снежный ком, предлагая послать ко всем чертям осторожность. Дженсен касался идеально гладкой Мишиной кожи, запутывался пальцами в его непослушных и роскошных волосах, вкусно покрывал поцелуями каждый доступный миллиметр тёплого и родного тела. Просунув под Дженсена уже обе ладони и для перестраховки поддерживая его снизу, Коллинз вновь обездвижил партнёра и застыл сам.
- Ещё! Жёстче, Миша! – Дженсен жадно хватал ртом воздух, без разбора блуждая руками по “ангельскому” телу своего “искусителя”.
- Как пожелаешь, Дженни! – хрипло и очень хищно произнёс низким голосом Коллинз, сверкая исподлобья мутно-тёмным звериным взглядом и сползая спиной на подушки.
А спустя пару секунд, Мишины мокрые ладошки выскользнули из-под Эклза, крепко сжав его бёдра. Внезапно потерявший опору Дженсен, не сумев унять дрожь в ногах, моментально обрушился всем своим весом на пах Коллинза, который с шипением выпустил сразу весь воздух из лёгких. Дженсен насадился на его член настолько глубоко и резко, что перед глазами ярко заплясали звёздочки. Он пронзительно вскрикнул, но это не остановило обезумевшего от ощущений “Ангела”. Миша до синяков впивался пальцами в бёдра любовника, жёстко приподнимая его крепкое тело и насаживая задницу Эклза обратно. Согласно пожеланию Дженсена, он, наконец-то, брал ВСЁ, что ему было нужно. Сполна. Капельки пота покрыли их тела россыпью мелких бриллиантов, которые переливались и блестели в слабых лучах света, прокравшегося в “их тайну” через зашторенное окно. Сквозь полуприкрытые веки, Дженсен продолжал неистово дигаться, периодически перенимая инициативу, и старался уследить затуманенным от наслаждения взглядом за каждым изменением эмоций на таком дорогом ему лице Коллинза. Каждый новый толчок уничтожал его прежнего, ежесекундно вознося их всё выше и выше. Обхватив свой член и, размазывая по нему вязкие капельки смегмы, Дженсен быстро задвигал рукой. Коллинз легонько толкнул его в грудь влажной ладонью, укладывая спиной на свои согнутые в коленях ноги. Словно опытный кукловод, Миша в один миг закинул ноги Дженсена себе на плечи, и с силой “вонзил” подушечки пальцев в его ягодицы. Он максимально развёл их в стороны, одновременно поддерживая на весу разгорячённое тело и подставляя уже растраханную, мокрую дырочку Дженсена для новой порции своих размашистых толчков. Коллинз проникал глубоко и жёстко, при каждом движении беспощадно задевая простату и обрушивая на, практически теряющего сознание, Дженсена всё новые и новые лавины ощущений.
