- НЕТ! – он вцепился дрожащими пальцами в свои, посеребрённые Луной, волосы и беспощадно потянул их в разные стороны. Казалось, физическая боль хоть как-то должна была отрезвить и на короткое время помочь заглушить боль душевную, но муки совести не отступали. Не ослабляя хватки, они не позволяли ему вдохнуть полной грудью и лишали всякого покоя.
В конце концов, Поттер решил, что самобичеванием делу не поможешь, и ему стоит взять пример с Дамблдора. Если профессор, будучи сильно больным, продолжал бороться и старался сделать хоть что-то, чтобы помочь остальным, то и ему, Гарри, раз уж исход его истории неминуем, следует приложить все усилия, защищая то, что ему дорого! Ему вдруг вспомнилось, что, когда он соскользнул со своей метлы, то думал точно так же… Мерлин, как же он заблуждался! Но, видимо, он жутко везучий, раз Небеса сжалились над ним и послали на выручку единственного человека, которому действительно было под силу вернуть ему само желание «Жить». Драко Малфоя. Слизеринец, будто Ангел небесный, подхватывал его – уже дважды – у самого края бездны и зачем-то упрямо тащил к Свету! И вряд ли Драко осознавал, сколько этого самого чистого Света, за тот короткий период их общения, Гарри разглядел в нём самом! Прикосновения неуверенных губ Драко вдохнули в Гарри жизнь, но вместе с этим, сохранившись на губах сладким, призрачным послевкусием от поцелуя, впрыснули в его кровь неведомый и необратимый яд. С того момента Гарри каждой своей клеточкой ощущал, как этот яд вязко и неумолимо разливается по его венам, проникает в каждый самый отдалённый уголок. Вытесняя собой весь остальной мир, оставляет его наедине с воспоминаниями о тепле чужого тела и нежном, хрупком образе Драко, навсегда отпечатавшемся под его веками. Но стоило Поттеру подумать о Драко в свете разговора с Дамблдором, как он неожиданно преисполнился решимости. Он сделает это! Выдержит все испытания и будет усердно обучаться, впитывать, как губка, то, что намерен поведать ему Дамблдор и даже Снегг, если угодно. Будет продолжать бороться. Чтобы защитить последнее, что так неожиданно вспыхнуло в его сердце. Выполнит то, что ему предначертано, не ради всего магического мира. А ради Драко…
====== Глава 9. «От себя не убежишь» ======
Малфой лениво плёлся в Большой зал на завтрак. С тех пор, как он вчера покинул Больничное крыло, его не покидало какое-то странное предчувствие надвигающейся беды. Проваливаясь накануне в долгожданный, но, к сожалению, беспокойный сон, Драко искал в нём источник восстановления сил и надеялся, что отдых (вдали от Поттера) поможет упорядочить его мрачные мысли и приведёт в порядок растрёпанные чувства. Но всякий раз выныривая из очередного сновидения, будто из чёрной, смолянистой жижи, он ощущал себя грязным и безнадёжно потерянным. Сюжеты его кошмаров не отличались особым разнообразием, а смысл и вовсе оставался предельно ясным: как только он решил окончательно порвать с Поттером, разойдясь по разные стороны баррикад, то за ближайшим углом его уже поджидала неминуемая и мучительная смерть! Одинокая, холодная и очень, очень медленная. Будто изощрённо издеваясь во снах, воображение Малфоя, капля за каплей, высасывало из него всё самое светлое и хорошее, что он так долго и умело скрывал, а потом сталкивало его беспомощную фигурку в кровавое месиво, камнем утягивая к илистому дну, чтобы он вновь и вновь смог прочувствовать последствия собственного Выбора! Задыхаясь, Драко вскакивал уже не первый раз посреди ночи и поспешно запирался в ванной. Жадно и рвано хватая ртом спасительный воздух, изо всех сил прижимал дрожащую ладонь к солнечному сплетению, словно пытался заткнуть ею зияющую дыру, которую в нём выгрызали все эти кошмары. Ополаскивал лицо холодной водой и боялся встретиться глазами с собственным отражением. Потому что знал, что из зеркала на него будет затравленно смотреть какой-то незнакомец: истощённый отсутствием нормального отдыха и сна, с сероватым цветом перепуганного, осунувшегося лица, на котором отчётливо выделялись тёмно-синие круги и – чего вообще с ним никогда раньше не случалось! – набухшие мешки под болезненно-воспалёнными, потускневшими глазами. Обычно плавные, сглаженные самой природой, черты его холёной внешности стали казаться более резкими и угловатыми, внося в его образ некую неправильность и небрежность, что абсолютно претило и было не свойственно всему семейству Малфоев. «Что происходит? Что со мной?» – вопрошал он сам себя, ощупывая, будто омертвевшую, кожу лица и обводя ледяными пальцами обескровленные губы. Драко было абсолютно невдомёк: почему его организм так резко взбесился, после их вынужденного разговора с Поттером? Ведь, в конечном счёте, он всё сделал правильно, как и положено и как требовало того его воспитание и укоренённое в сознании чувство сыно́внего долга! Так почему же!? Где? В какой момент он оступился? Робкая догадка, что всё, что он успел наговорить Гарри, и было как раз таки его роковой ошибкой – с остервенением была отброшена и заперта в самый дальний и глубокий ящик подсознания. Нет! Это просто невозможно! Как-то же он жил все эти годы без Поттера!? Ну… Не то, чтобы совсем без него… Но уж точно пребывал в сладком неведении о том, какие на самом деле крепкие и надёжные объятия могут дарить руки Поттера… Каким пленительным может быть малахитовый омут его распахнутых глаз и его пристальный, искрящийся восхищением, взгляд… Какие на самом деле у него мягкие и густые волосы… И самое неожиданное – какими покоряющими и ломающими волю, стали в итоге для Драко, эти его чёртовы зацеловано-влажные губы! «Таак… Стоп!» Вывернув на полную кран с холодной водой, Малфой несколько раз ополоснул лицо, «смывая» свои воспалённые мысли и понемногу приходя в себя. До подъёма было ещё несколько часов, а значит, у него ещё оставался вполне реальный шанс успеть хоть немного подремать. Вот только от одной мысли, что ему вновь предстоит погрузиться в очередной кошмар, Драко охватывала нешуточная паника. Теперь мягкая и уютная кровать, некогда сулившая долгожданный отдых и покой, после изматывающего дня, пугала его так, словно целое полчище дементоров. Стоило Драко расслабиться и закрыть глаза, как он вновь, будто сгорал изнутри в своём собственном, персональном Аду. Беспросветном, пугающем и жутко реалистичном мирке, где не было ни надежды, ни шанса на иную участь. Поэтому, бесшумно вернувшись в спальню, он лишь брезгливо покосился на развороченную, давно остывшую постель и начал как можно быстрее собирать приготовленные с вечера вещи. Уже накидывая на плечи школьную мантию, Малфой твёрдо решил, что ему плевать, если он наткнётся на Филча или его вездесущую миссис Норрис. Он знал только одно: что просто чокнется, если не сумеет сейчас выпросить у Помфри хотя бы один пузырёк с зельем «для сна без сновидений»! Но, как только он подошёл к гобелену и переступил порог слизеринской гостиной, то внезапно вспомнил, что источник всех его бед и кошмаров – мать его, Гарри-грёбаный-Поттер! – вполне вероятно, всё ещё находился там же – в Больничном крыле… Сетуя на то, что сам же позволил загнать себя в угол, Драко удручённо опустился на широкий кожаный диван в гостиной и невидящим взглядом уставился на догорающее пламя в камине. И просидел так довольно долго. Пока всё его тело не налилось свинцовой усталостью, мягко и властно заставляя сомкнуть веки и постепенно расслабляя мышцы.
//
– Пойдём со мной, – тихо произнёс Гарри, с удовольствием водя носом вдоль его напряжённой бледной шеи. Узнав его голос, Малфой рвано выдохнул, всё ещё поражаясь тому, как его тело чутко отзывается даже на этот вкрадчивый шёпот Поттера, и, позволив себе небольшую передышку от угрызений совести, откинулся на его крепкую грудь.
- Ты ведь знаешь…я не могу, – вторя шёпоту Гарри, ответил он и на мгновение прикрыл глаза от удовольствия.
- Драко… – умоляюще молвил ласковый голос у самого его уха.- Я не смогу…без тебя! – чужие уверенные руки сильнее обвили его талию, притягивая ближе.
- Поттер… – задушено и почти капризно выдохнул Малфой и тряхнул головой, борясь с желанием завести назад руки и дотронуться до смолянисто-чёрных, растрепанных волос. – Ну зачем ты так со мной? – растроенно поджав губы, он всё равно уронил голову на плечо Гарри, позволяя его горячим губам порхать по своей нежной коже.
