- Да не хотел он никогда принимать эту Метку! – резко повысив голос, сорвался на крик Поттер и ударил по столу кулаком.

- Гарри, не заводись, – осадил его Кингсли. – Допустим, что я тебе верю, но…это пока только я! А этого, как ты сам понимаешь, маловато для того, чтобы снять с Малфоев все обвинения. Это всё ещё предстоит доказать в суде. Конечно, по закону обвиняемым полагаются правозащитники, но ты же и сам, наверное, уже понял, что ими станут отнюдь не те волшебники, которые будут заинтересованы в освобождении Пожирателей Смерти. И если ты так жаждешь правосудия, то я очень надеюсь, что у тебя ко времени слушания уже будет выстроена неоспоримая линия защиты. Не скажу, что их спасёт лишь чудо, но «попотеть» придётся знатно…

Гарри опустил голову и крепко сдавил двумя пальцами переносицу, пока Бруствер договаривал:

- Визенгамот настроен весьма решительно и не намерен церемониться с преступниками, особенно, когда на лицо их явные преступления против магического сообщества.

На этом Поттер неожиданно вскинул подбородок и в сердцах заявил:

- Визенгамот вообще следовало бы разогнать! В состав этого алчного и продажного суда уже давно не входят волшебники, которые свято чтят справедливость! Это я твёрдо знаю ещё со времён моего собственного слушания о «Незаконном использовании Магии несовершеннолетними»!

- Так вот, собственно, что я хочу сказать в итоге, Гарри, – понизив голос, сказал Кингсли и, перенеся вес на сложенные перед собой руки, подался ближе к юноше. – Давай будем вместе исправлять сложившееся вопиющее положение. Только постепенно. Договорились?

Гарри поджал губы, несколько долгих минут что-то взвешивая в своей голове, а затем отрывисто кивнул и вынес встречное предложение:

- Тогда начнём с дела Малфоев!

Он с достоинством выдержал тяжёлый взгляд Министра, которым Бруствер смерил его при звуках этой фамилии, уже доставшей его по самое исподнее. Через какое-то время Кингсли всё же расслабился и, откинувшись на спинку своего кресла, ответил:

- Будь по-твоему, Гарри! – впервые за долгое время искренне согласился он. – Но для того, чтобы это стало возможным, нам стоит исключить всякую возможность появления никому не нужных слухов, будто Малфои каким-либо образом оказывали на тебя моральное давление посредством своего сына или любым другим возможным способом, который Визенгамот с удовольствием сможет приписать изобретательному главе семейства, Люциусу. Наберись терпения, Гарри! И, раз уж ты не намерен отступать, то постарайся звучать очень убедительно, когда настанет час суда. Ты же понимаешь, что о тесной связи семьи Малфоев с Тёмным Лордом известно всем и этот факт так просто не забудется и не простится…

Гарри поднялся на ноги и, кивнув напоследок Министру, сказал:

- Поторопите Визенгамот с назначением даты слушания. Я уже давно готов.

Это было лишь отчасти правдой. Гарри знал, что ему ещё очень многое предстоит обсудить с Гермионой на эту тему, чтобы действительно грамотно и обстоятельно выстроить нерушимую линию защиты. Но, уже покидая кабинет Бруствера, он думал о том, что переживает за исход этого дела, едва ли не больше, чем нервничал перед встречей с Волан-де-Мортом в Запретном лесу. Ничего ещё не было кончено. Битва за их с Драко счастье ещё была впереди.

\

Глотая сверх меры Успокоительные и Снотворные зелья, после изнурительных разборов всех тонкостей при формулировке оправдательной речи, Гарри с нетерпением ожидал судебного разбирательства и всячески пытался не падать духом. Изредка забегая в Мунго, он старался не сталкиваться с семьёй Уизли, хотя Гермиона, практически постоянно бывавшая в его закрытом доме на пл. Гриммо, уверяла, что никто не держит на него зла за ту глупую стычку с Роном. Самому же Поттеру искренне было плевать на то, кто и что там «держит», на то, о чём трубили, завираясь, газеты и чего теперь хотел от него на этот раз весь Магический Мир! Всё, о чём грезил и чего он отчаянно сейчас желал: это чтобы Драко поскорее оказался рядом! А там уж…когда они, наконец, будут вместе, то обязательно что-нибудь придумают! Пару раз к нему в гости (после случайной встречи в Мунго) заглядывал Чарли. Пожалуй, он оказался чуть ли не единственным, не считая Гермионы, кого Гарри был действительно рад видеть! Даже Кикимер со скрипом, в конце концов, признал, что эти визиты благоприятно сказывались на душевном состоянии его нового хозяина, и вскоре перестал ворчать и обзывать Чарли Уизли «гнусным предателем крови». Однако, несмотря на то, что Чарли приходил к Гарри по собственному желанию, он оказался весьма не охоч на разговоры. Подолгу молчал и вздыхал, гипнотизируя мелкие чаинки, осевшие на дне его остывшей чашки, прежде чем спросить о чём-нибудь, даже самом пустяковом. Гарри не осознавал, почему именно, но он отчего-то не ощущал при этом никакого дискомфорта. Возможно, от того, что ни он, ни Чарли не были такими уж ярыми любителями долгих и красочных разговоров, но, странным образом, с ним Гарри даже молчал с каким-то особым удовольствием и зачастую сам не замечал, как направлял в итоге постепенно завязывающуюся беседу в приятное и «безопасное» для всех русло, позволяя им корректно обходить тему несколько щекотливых отношений Гарри и Рона. Тема «драконов», к примеру, всегда оказывалась беспроигрышной и не надоедала ни одному из них! И тогда уже взгляд Чарли начинал стремительно теплеть, а лицо будто озарялось светом под напором рвущейся наружу, почти детской от восторга и широченной улыбки. После такой смены настроений, за столом зачастую начинали звучать какие-нибудь интересные истории из жизни и даже неподдельный громкий смех Гарри, когда Чарли в лицах и с жаром описывал очередной казус с участием своих «воспитанников». Гарри и сам не заметил, как они с Чарли сблизились и как их неожиданно окрепшие приятельские отношения стали благотворно сказываться на его общем состоянии, порой даже позволяя ему обойтись без привычного набора зелий, которые, после войны, всегда держал при себе. Он даже и не подозревал, что Чарли окажется таким классным и забавным, в лучшем смысле этого слова, парнем. Не надеялся, что сможет вот так запросто впустить ещё кого-то, кто не был проверен временем, как, к примеру, Гермиона, в свой дом и в свою жизнь. Но Чарли, несмотря на его опасения, с лёгкостью виртуоза разрушил все сложившиеся стереотипы, став навсегда желанным гостем и очень близким другом, с которым Гарри теперь мог свободно обсуждать не только его работу в заповеднике. И с каждой такой новой встречей узнавая Чарли всё лучше и лучше, Гарри мысленно поражался и начинал задаваться вопросом: откуда же тогда в Роне, которого он всегда считал и без колебаний называл своим лучшим и верным другом; в Роне, из-за которого он отказался от дружбы Драко на первом курсе, даже не попытавшись разобраться в ситуации, а просто поверив ему на слово – откуда в этом самом Роне внезапно открылось столько угрюмости и ненависти?! Неужели же Гарри был настолько слеп все эти годы…или просто не хотел признавать очевидное? И вот, в один из дней, Чарли пришёл на Гриммо попрощаться. Фрэда благополучно подлатали и выписали из Мунго. Жизнь семьи Уизли постепенно вернулась в привычное русло, а мистеру Уизли даже пророчили повышение по службе. Так что Чарли считал свою миссию выполненной и, хоть и не признавался в открытую, торопился вернуться в Румынию к своей обожаемой работе.

- Ну, что-то я засиделся у тебя, Гарри! А мне ещё сегодня нужно будет пережить «слёзное» прощание с мамой, – глянув на часы, Чарли пружинисто поднялся на ноги.

Гарри подавил улыбку, внутренне посмеиваясь над плохо скрываемым нетерпением своего нового близкого друга.

- Да, да, конечно! – сказал он, вставая следом, чтобы проводить его до дверей. – Передавай всем привет.

- Мама, кстати, давно зазывает тебя в гости, – с нажимом заметил Чарли, многозначительно подвигав бровями, и погрозил Гарри пальцем.

- Кхм, – кашлянул в кулак Поттер, так что и без слов было понятно, что он думает по этому поводу. – Я зайду…наверное… На следующей недельке, может…