- СКОРЕЕ, ГЕРМИОНА! – снова крикнул Гарри, но Грейнджер уже сама тянула его вперёд.

Гарри постарался отгородить в мозгу уголок и наглухо замуровать там все мысли, которых сейчас нельзя было себе позволить: о Перси и Хагриде, о смертельном страхе за всех, кто был ему дорог, о Драко – всё это подождёт, приказал себе он, потому что сейчас им надо бежать, добраться до змеи и до Волан-де-Морта… Он на всех парах нёсся вперёд, испытывая чувство, что способен сейчас обогнать саму Смерть, не обращая внимания на вспышки огня, прорезывающие окружающую тьму, на шум озера, гудевшего, точно бушующее море, на странный скрип деревьев Запретного леса при полном безветрии. Он бежал по земле, которая, казалось, сама участвует в битве; бежал так быстро, как никогда в жизни, и первым увидел огромное дерево, Гремучую иву, оборонявшую гибкими, похожими на хлысты, ветвями тайну, скрытую у её корней, а перед деревом – силуэт какого-то человека, пытавшегося усмирить непокорные ветви. Поттер резко затормозил и постарался разглядеть одинокую фигуру перед успокоившимся деревом. Гермиона тоже остановилась и, согнувшись пополам, шумно дышала ртом, упираясь ладонями в колени.

- Да ведь это же… – задыхаясь от быстрого бега и нахлынувшей ненависти, попытался произнести Гарри, но ему пришлось сделать пару глубоки вдохов-выдохов и несколько раз сглотнуть, смачивая пересохшее горло, прежде чем он смог броситься дальше, набирая на ходу полную грудь воздуха, и с чувством выкрикнуть:

- Экспеллиармус!

Выскользнув из длинных пальцев, палочка Снегга отлетела куда-то в траву.

- СТОЙ! НЕ УЙДЁШЬ, ПРЕДАТЕЛЬ!

С глухим рычанием обезоруженный Снегг развернулся так стремительно, что подол его раздвоенной мантии взметнулся в воздухе, будто порывом ветра. Гермиона вскрикнула от неожиданности его выпада, но Снегг, казалось, был ещё больше шокирован и застигнут врасплох, никак не ожидав наткнуться взглядом в первую очередь именно на неё. Застывшее от изумления, как восковая маска, лицо Снегга казалось неестественно бледным, а его чёрные, вспыхнувшие лихорадочным блеском, глаза, словно когти животного, впились в хрупкую фигурку девушки, пригвоздив её ноги к земле. Зато на лице Гермионы в долю секунды сменилось сразу несколько хорошо читаемых эмоций: испуг, непонимание и, наконец, обида. Она выпрямилась, посмотрев на бывшего профессора как никогда смело, с упрёком, и оскал Снегга неожиданно сошёл на нет, а его поза стала менее агрессивной, словно он решил смириться со своей участью и не собирался больше защищаться. Только его глаза, метнувшись на секунду к глазам Поттера, а затем вновь скользнув к лицу Гермионы, будто бы и вовсе померкли, непривычно спокойно взирая на двоих гриффиндорцев.

- Вот мы и встретились, убийца… – с клокочущей в горле злобой зашипел на своего бывшего учителя Гарри, огибая всё ещё неподвижную Гермиону и угрожающе надвигаясь на противника.

- Поттер?! – как-то обречённо и невероятно грустно проговорил Снегг, а затем его чёрные брови, хмуро сошедшиеся до этого на переносице, расслабились и все резкие, измученные службой у Тёмного Лорда черты, словно впервые в жизни, смиренно разгладились.

На мгновение Гарри даже не был уверен, что подобное ему не померещилось. Сам же Снегг продолжал стоять неподвижно, похоже, действительно не собираясь предпринимать никаких попыток для нападения или хотя бы самообороны… Вся его поза говорила о том, что, даже будучи пойманным врасплох, он не боится в этот решающий миг ни своего палача, ни собственной участи. И Гарри мысленно успел удивиться: не от того ли Снегг ведёт себя столь опрометчиво, потому что уверен, будто гриффиндорец-Поттер не способен будет применить к нему Убивающее заклятие, даже будучи ведомым жгучим желанием отомстить за смерть Дамблдора и всех тех, кто погиб или был ранен в ту трагическую ночь?! Однако, Гарри недооценил Снегга. Секундного промедления было достаточно, чтобы тот, слабо шевельнув пальцами, невербально приманил свою волшебную палочку и, вскинув руку, сделал стойку, но отчего-то по-прежнему не торопился нападать первым. Вся природа его чувств к Гарри Джеймсу Поттеру тут же вылезла наружу, вернув лицу Снегга его извечное мерзкое выражение презрения и застарелой злобы. Лихорадочно заблестев, чёрные, как сама ночь, глаза с неприязнью впились в ожесточённое, перепачканное в грязи, копоти и крови, раскрасневшееся лицо Гарри. Гермиона чисто инстинктивно тоже подняла свою палочку, но рука её не была тверда – она дрожала так сильно, что вряд ли смогла бы нормально прицелиться.

- Хорошая попытка, Поттер, – тягуче-бархатно заметил Снегг, дёрнув напряжёнными уголками губ. – Но обезоружить меня – только полдела... Ооо! Вы так ничему и не научились…

- ЗАМОЛЧИТЕ! – заорал на него Гарри, тыча в его сторону волшебной палочкой.

Ненависть, боль утраты, страх за друзей, за будущее, за любимого и пугающая мысль о том, что он, Гарри, возможно, не доживёт и до развязки – всё, что он так старательно запирал внутри, в одночасье вдруг вышло из-под контроля, затопив его сердце взрывоопасной концентрацией скопившихся эмоций. Гарри вдруг почувствовал, что тело его предаёт – рука с волшебной палочкой задрожала, к горлу подкатывал ком, а грудь сотрясало спазмами, будто он вот-вот готов был сорваться в истерику. Всё это было слишком. Всё вдруг стало чересчур для одного дня, чересчур для Гарри… Он зло утёр нос порванным рукавом куртки.

– Дамблдор так доверял вам! А вы…вы… – неожиданно сдавленным и задушенным голосом сказал он.

Покатые плечи Снегга неожиданно вновь опустились. Он весь будто бы рассыпался на глазах, но ценою нечеловеческих усилий всё ещё старался не выказывать этого. Пожалуй, Гарри мог бы даже сказать, что в какой-то момент по его бледному лицу прошла рябь неподдельной муки. Но, прикрыв на мгновение веки, Снегг тихо выдохнул, затем снова выпрямился, устало открыл глаза и размеренно, хоть и с толикой раздражения, заговорил:

- Поттер, вы ничего не знаете…

- Я знаю достаточно, – протестующе мотнул головой Гарри, с вновь окрепшей, холодной яростью смотря на него исподлобья.

- Нет… – спокойно возразил Снегг, и Гарри с Гермионой почудилось, будто в его бархатном, низком голосе едва слышно дрогнула нотка какой-то затаённой боли.

- Сдавайтесь! – наконец, прорезался голос у Грейнджер.

Она шагнула ближе к Гарри. Её губы были крепко сжаты, так что из затянувшейся ранки опять стала сочиться кровь, но Гермиона не обратила на это внимания. Она изо всех сил стискивала в пальцах палочку, будто от этого зависела сейчас её жизнь и стойкость духа, и, уняв окончательно дрожь, с вызовом смотрела на своего бывшего преподавателя. Снегг слегка выгнул тёмную бровь, но так же спокойно ответил на её выпад:

- Нет, мисс Грейнджер. Моё время ещё не пришло, – почти ухмыльнулся он и перевёл жёсткий взгляд на Гарри. – А вот ваше, Поттер, и вашей…подруги придёт слишком скоро, если вы меня не послушаетесь и последуете сейчас за мной!

Гарри издал нервный смешок:

- С чего вы решили, что я когда-либо вас ещё послушаю!?

- Это в ваших же интересах…

- Хватит трепаться, профессор! Наши с вами интересы никогда не совпадали! – не унимался Поттер, вновь пойдя вперёд и чувствуя, как гнев наполняет его уверенностью. Его уже тошнило от всего того вранья, в котором он жил все эти годы. – Вы ответите за свои преступления! Вы ответите за всё!

Но тут из-за леса вынырнуло несколько огромных тёмных фигур, и все трое вскинули головы, наблюдая за тем, как те проносятся в сторону Хогвартса, заливая огнём великанов.

- Драконы… – выдохнул Гарри, пытаясь игнорировать вспышку режущей боли в шраме, чтобы не потерять связь с реальностью. Однако картинки того, как разъярённый Волан-де-Морт летит по воздуху в сторону Хогсмида и разносит в щепки половину стены Визжащей хижины, всё равно на какое-то время ослепили его.

- Чарли! – одновременно с другом радостно выдохнула Гермиона, но тут же осеклась, впервые в жизни услышав, как мученически вскрикивает профессор Снегг, и в испуге вновь наставила на него волшебную палочку.