- У меня были о-о-очень долгие каникулы, – с нажимом изрёк Малфой и, неопределённо поведя плечами, сосредоточенно уставился в свой пергамент.

Гарри пару раз рассеянно моргнул. Снял очки и сдавил двумя пальцами переносицу. Исподтишка, настороженно наблюдая за его несложными манипуляциями в давящей тишине, Драко украдкой покусывал нижнюю губу. Но, когда Гарри протёр и вернул свои очки на их законное место, то лицо Драко было уже абсолютно невозмутимым и спокойным. Одного взгляда в его сторону хватило бы, чтобы уверится раз и навсегда: Малфой не отступится от задуманного и это действительно может произойти прямо сейчас!

- Это что? Ритуал? Где ты это взял? – через силу двигая губами, поинтересовался Гарри и расфокусированно уставился на лист дорогого пергамента в своих руках.

Драко помолчал, словно решал: стоило ли вообще рассказывать об этом? А когда заговорил, голос его звучал весьма озадаченно и как-то неохотно.

- Я нашёл его в тайнике моей матери.

- Ого! – вдруг живо заинтересовался Поттер и уже совсем другими глазами стал изучающе рассматривать необычный кинжал, лежавший возле колена Драко. – А она, конечно же, не в курсе?

- Нет, конечно! – выпалил Малфой и прочистил горло. – Но мне показалось, мама думала не обо мне, пытаясь скрыть этот тайник. На нём стояла кровная защита Блэков.

Гарри поджал губы, сразу же вспомнив о Сириусе и доме на Гриммо, который теперь будет казаться ему ещё унылее без задорного смеха крёстного.

- Люциус? – высказал он свою версию, и голос его при этом звучал неуместно глухо.

- Именно. Но самое странное, что в этом тайнике хранился личный Дневник Цедреллы Блэк. Ума не приложу, как он мог оказаться у моей матери…

- А что такого? Твоя мать же в девичестве тоже Блэк?

- Да. Вот только… Цедрелла была выжжена с родового гобелена за то, что связала свою жизнь с предателем крови! – Малфой многозначительно посмотрел на Гарри и, только выдержав такую же «красноречивую» паузу, разоблачающе произнёс:

- За Септимуса Уизли. Деда твоего рыжего дружка.

- Странно, – Поттер задумчиво почесал бровь, пропустив мимо ушей колкость Драко. – Рон ни разу не упоминал о том, что состоит в родстве с Блэками. Погоди, – спохватился он, – получается, что и ты…

- Даже не продолжай! – сурово предупредил его Малфой, передёргивая плечами.

- Ладно. Так, значит, Блэки оборвали с Цедреллой всякую связь, как и с Сириусом…

- Вот именно! – серьёзно кивнул Драко, вновь переходя на деловой тон. – Моя мать воспитывалась в духе почти священного почитания чистоты крови и всегда придерживалась девиза древнего и могущественного рода Блэков. Так что я вообще не понимаю, каким образом к ней мог попасть этот Дневник. И, что самое главное: зачем она его хранила всё это время? Даже представить страшно, какой разразился бы скандал, если бы отцу стало известно об этом тайнике!

- Мда уж… – усмехнувшись и с лёгкостью воображая разъярённое лицо Люциуса, согласился Гарри. – Наверняка, грандиозный.

- Даже если мать с ней просто общалась… Отец счёл бы это, как предательство, – продолжал рассуждать вслух Драко, не замечая, как с каждым его словом взгляд Поттера становился всё печальнее и мрачнее. – Не понимаю…

- Так что в нём? – подавленно спросил Гарри, только, чтобы отвлечься.

- Весьма скучное повествование, описывающее жизнь этой Цедреллы, – не изменяя себе, скупо пожал плечами Малфой, – В основном, за период, когда она ещё училась на старших курсах школы. Пересказ того, как они познакомились с Уизли, и как…

Драко вдруг замолчал и неожиданно робко посмотрел на Поттера из-под веера светло-русых ресниц, отбрасывающих на его скулы длинные, косые тени. В его красивом лице мгновенно произошли какие-то неуловимые перемены, и Гарри, залюбовавшись им, почему-то вновь подумал, что Драко порой бывает так невероятно похож на светлого Ангела…

- …Как полюбили друг друга, – с тихим вздохом продолжил Драко и кривовато усмехнулся. – Ты же знаешь, Поттер: я не поклонник любовных романов, но их история, – он вновь смягчился, с нежностью глядя в любимое лицо, – отчего-то смутно напомнила мне…нашу.

- Почему? – в голосе Гарри одновременно звучали и радость, и удивление, и ответная нежность.

Смутившись, Малфой неловко пожал точёными плечами.

- Наверное потому, что… в ней столько же недопонимания, распрей и семейных запретов…

- Но, которые им всё же, в конце концов, удалось преодолеть?! – оптимистично подытожил Гарри его рассказ.

- Да, но цена достаточно велика, – Малфой осторожно кивнул, подтверждая предположение Гарри.

- Но ведь они любили друг друга! Значит, оно того стоило! – в Поттере вновь проснулся неутомимый гриффиндорец, всегда веривший в лучший, более светлый Мир. И борьба за этот Мир, неожиданно показалась ему куда привычнее, чем решение вопросов своей личной жизни. Гарри даже на какое-то время забыл, что ещё несколькими минутами ранее, сам был выбит из колеи Предложением Драко вот так спонтанно «связать их Судьбы узами брака» и с энтузиазмом отстаивал «жертву» влюблённых людей, о которых и не знал-то толком ничего...

- Ага. Ну, давай, Герой, – ухмыльнулся Малфой, скрещивая на груди руки. – Ты ещё скажи: «Жили долго и счастливо. И умерли в один день»! – саркастично передразнил его Малфой.

- А они умерли в один день? – Поттер вдруг замялся, сообразив, что и правда ни черта́ не знает о жизни бабушки и дедушки своего лучшего друга, и нервно потёр пальцами шрам на лбу.

Ему теперь казалось огромным упущением, что он никогда раньше не особо интересовался остальными членами семьи Уизли, кроме обитателей «Норы» и старших братьев Рона, с которыми, так или иначе, сталкивался волею Судьбы. И теперь ему было жутко стыдно и неудобно за это. Ведь, по сути, все те годы, что он провёл в Хогвартсе, никто не проявлял о нём столько заботы, не дарил столько тепла и не хлопотал вокруг него при любой возможности, как это делали мистер и миссис Уизли! Ну, разве что Сириус… Но это было совсем недолго… Никак не затягивающаяся рана тупой болью отозвалась в сердце, и Гарри был искренне благодарен Драко, когда тот вновь заговорил и отвлёк его от грустных мыслей.

- Не знаю, Поттер, умерли ли они в один день! Спроси об этом своего конопатого дружка Уизела! – ощетинился Малфой, мгновенно выпуская свои слизеринские ядовитые «иголки», и презрительно скривился.

И это почему-то жутко развеселило Гарри. Он научился не просто “слышать”, но и “слушать” Драко. И теперь в едких словах Малфоя уже была не только жгучая ненависть к Рону, а чувство совсем иного рода… Ревность! А Гарри обожал, когда Малфой не мог её обуздать, мило выпячивал капризную нижнюю губу и при этом старательно задирал повыше свой подбородок, словно вовсе не был расстроен тем, что кто-то посягал на внимание ЕГО Поттера.

- Брось, Драко! Давай не будем драматизировать, а? – Гарри вырвал из его тонких пальцев пергамент и, отложив его в сторону, вместе с кинжалом, обхватил Малфоя руками. С удовольствием поддевая носом его светлые, приятно пахнущие прядки за трогательным, покрасневшим ухом, он жадно водил по его спине руками и с наслаждением отмечал, как каждое его прикосновение откликается лёгким трепетом возбуждения в напряжённом теле Драко.

Малфой ещё немного подулся для вида, но когда губы Гарри заскользили от его виска вниз по покатой скуле к уголку его собственных губ, он сокрушённо вздохнул и сдался. Обхватив Гарри за шею руками, Драко чуть повернул голову и втянул его уже в настоящий и глубокий поцелуй, от которого всё внутри него начинало трепетать, а кровь превращалась в раскалённую магму желания. Сплетаясь языками, они с жаром перенимали друг у друга инициативу, пока в лёгких не начало саднить от недостатка воздуха. Но, даже несмотря на это, когда Гарри первым с улыбкой отстранился, Драко всё равно недовольно замычал и инстинктивно потянулся за ним всем телом, ища продолжения прикосновений и ласк. Дождавшись, когда Драко недовольно откроет глаза, Поттер невинно хлопнул густыми ресницами и с надеждой спросил: