Ошарашено моргая, Гарри не верил собственным ушам. Такие простые, потрёпанные сотнями поколений, три слова… Три крошечные капли в бесконечном океане человеческих чувств и эмоций… Эти, самые заветные и значимые, три слова в устах Драко, как раскаты грома среди ясного неба, прозвучали так отчаянно и надломлено, что сердце Гарри взволнованно пропустило несколько ударов. Хоть сам он никогда не был силён ни в красивых ухаживаниях, ни в речах…но это скомканное и почти ожесточённое признание Драко показалось Гарри самым прекрасным из всего, что он когда-либо слышал! Убедившись на собственном опыте, что Малфой тоже по своей природе и воспитанию был не склонен к проявлению подобного рода сантиментам, а, уж тем более, их озвучиванию – это спонтанное признание Драко приобрело для Гарри какой-то свершено сакраментальный смысл! Внезапность выбранного Драко момента застала Поттера врасплох. Он так и сидел, растерянно моргая и немо открывая и закрывая рот, как выброшенная на берег рыба. Даже кровь в его жилах, казалось, из-за шока замедлила свой бег. И пока Гарри пытался переварить услышанное, он всё смотрел и смотрел в широко открытые, застывшие в ожидании, с причудливо пляшущими в расширившихся зрачках языками пламени от камина, и невероятно красивые глаза Драко, и всё никак не мог поверить в то, что всё это происходило наяву… Последние несколько дней, что он провалялся под строжайшим надзором в самой отдалённой и сверхзасекреченной Авроратом палате Святого Мунго, Гарри только и мечтал, что, вернувшись в Хогвартс, он первым делом встретит Драко и, заглянув в его глаза, сразу же поймёт всю нелепость своих переживаний. Благодаря одному только этому взгляду, почувствует, что Драко не покинет его, хотя бы до финальной битвы с Волан-де-Мортом… И сейчас, когда Гарри, наконец-то оказался там, куда так стремился всем своим существом, он неотрывно вглядывался в эти бездонные серые глаза и видел в них столько скрытого внутреннего Света и непоколебимой Веры, что часто забывал сделать очередной вдох. А проникнувшись его жгучей Верой в Них, вместе, Гарри, будто прозрел и, наконец, уверовал сам, что признание Драко не было простым (хоть и очень желанным!) плодом его воспалённого воображения! Уверовал, что Драко так же сильно скучал по нему и ждал встречи, как и он сам! Понёсшимся радостным галопом сердцем почувствовал, что Его Драко так же отчаянно нуждался в нём! Что он…был верен ему…всегда…до конца… Оба безошибочно ощутили, как каждое из этих трёх избитых, но таких важных слов, словно тяжёлая капля, упало в наполненную нерастраченными эмоциями и чувствами, чашу, пуская широкие круги по воде. И эти три крошечные капли, переполнив её, будто разрушили последнюю преграду, и плотину запертых эмоций прорвало… В то же мгновение, застывшая поначалу кровь Поттера, вдруг заволновалась, забурлила в юношеских жилах, как проснувшийся вулкан, и хлынула бешеным потоком, насыщенным пузырьками счастья, в каждый уголок его тела, несясь по хитросплетённой паутине вен и сосудов и высвобождая мощные потоки его Магии.
- Дра…ко… – надсадно пробормотал Гарри, задохнувшись от собственных чувств, что теперь рвались из него наружу и мешали нормально говорить. – Ты сказал? Сказал…
- Я сказал, что люблю тебя… – непривычно застенчиво и мягко повторил Драко. Но уже в следующую секунду его розовые и нежные, как лепестки роз, губы тронула знакомая кривоватая усмешка и, не изменяя себе, он поспешно и дерзко добавил: – Или прикажешь сделать себе татуировку, чтобы ты, наконец, поверил, лохматый ты придурок!?
- А ты, правда, сделаешь? – лукаво прищурился Поттер, а когда Малфой возмущённо буркнул: «И не мечтай!», заулыбался так широко и радостно, что даже Драко не сумел сдержать ответной улыбки.
Их обдало жаром, нерастраченной и словно покалывающей кожу сотнями тоненьких иголочек, Магии Поттера. Но жар этот не был удушающим, мстительным и уничтожающим всё на своём пути, а казался ласковым и распаляющим тот живой, трепетный огонь, что разгорался в глубине улыбающихся глаз обоих.
- Драко… – благоговейно, будто молитву, выдохнул Гарри, выходя из ступора, и порывисто притянул его к себе за затылок, жадно прильнув к манящим розовым губам. – Драко…ты вернулся…ко мне… – прерываясь на рваные вдохи, сбивчиво шептал он, будто только сейчас осознал этот факт и с облегчением обнаружил, что грудь больше не теснит тревожное ожидание чего-то ужасного и необратимого.
Перемежая слова с поцелуями, наполняя лёгкие запахом Драко и сладостью Его дыхания, Гарри теперь не мог остановиться. Будто растерявшись от неожиданно перепавшего ему подарка Судьбы, Гарри невпопад шарил по телу Драко руками и губами, не в силах определиться: стоит ли обнять и теснее прижать его к груди или усадить на себя сверху, чтобы иметь беспрепятственную возможность чувствовать приятную тяжесть его веса и горячее, отзывчивое и гибкое тело? Малфой же, безмерно радуясь в душе, что их вечные споры и пререкания с Гарри, наконец-таки, закончились, с удовольствием принимал всё, что тот хотел бы ему сейчас дать и с энтузиазмом отвечал на все поцелуи и ласки. Идеально очерченные, приятно прохладные и соблазнительно пухлые, но при этом всегда удивительно нежные, губы Драко двигались в такт с губами Поттера. Гарри нетерпеливо раздвинул их языком, проникая в его рот и тихо застонал от сладости и свежести его вкуса. Но Поттеру было этого мало. Не разрывая поцелуя, он обхватил Драко за талию обеими руками и, настойчиво сгребая его в охапку, буквально впечатал в себя, непроизвольно вскидывая бёдра вверх. Очаровательно порозовев от столь рьяного эмоционального порыва Гарри, все мысли Малфоя, как обычно в интимной близости от Поттера, спутались и растворились в обжигающем плену вожделения. Плавясь от желания, Драко чувствовал, как в животе запорхали щекочущие изнутри бабочки, а от каждого прикосновения требовательных пальцев Гарри, с наслаждением зарывающихся в светлые, остриженные волосы, вдоль позвоночника побежали лёгкие разряды тока. Ещё чуть-чуть, и они уже не смогут остановиться. А это в планы Малфоя не входило. Пока. Нехотя оторвавшись от любимых губ, Драко упёрся ладонью в твёрдую, возбуждённо вздымающуюся грудь Гарри и, хватанув ртом отрезвляющий глоток воздуха, сыто облизнулся.
- Поттер, – хрипло начал он, но запнулся, чтобы прочистить горло. – Помнишь, тогда, ещё в самом начале… Ты говорил, что если мы будем вместе, то сможем преодолеть всё? Ты до сих пор так считаешь?
В интимном полумраке «Выручай-комнаты» потемневшие на несколько тонов глаза Малфоя вопросительно блеснули из-под полуприкрытых ресниц.
- Да, конечно! – Не менее хрипло и взбудоражено отозвался Гарри, удивлённый вопросом Драко.
Малфой удовлетворённо кивнул и неожиданно улыбнулся. Гарри немного ослабил объятья, чтобы отклониться и заглянуть в задумчиво довольное лицо Драко, и по лицу его пробежала тень подозрения. А когда он ещё раз переосмыслил его вопрос, то понял, что слегка поторопился с однозначным ответом. Замявшись, Гарри по инерции взлохматил одной рукой свои волосы и закусил изнутри щёку.
– Конечно… – как бы нехотя решил поправить он сам себя, – Я не отказываюсь от своих слов… Просто…
- Что «просто»? – насторожился Малфой, неестественно выпрямляясь и осторожно заглядывая в побледневшее и будто застывшее лицо Поттера, на котором то и дело отражалась горькая грусть и притаившаяся тоска по чему-то, о чём тот явно хотел бы умолчать…
- Поттер, – глухо прорычал Малфой, подталкивая его к вразумительному объяснению. Его бесило, когда Гарри замыкался в себе и пытался что-то от него утаить. Всё равно ведь врать не умеет!
Гарри вскинул на Драко мученический взгляд и осознал, что ему не отвертеться. Но, так как о своём истинном «предназначении» он сказать Драко не имеет права, даже в мыслях страшась представить Его реакцию, то решил, что, возможно, некоторые из его опасений вполне «безобидны» и смогут на данном этапе удовлетворить Его проницательного слизеринца.
- Просто…меня беспокоит, что я не смогу защитить твои мысли, если вдруг…
