— Я скучал по тебе, — тихо сказал он, — пусть это и не совсем правда, скорее, метафора… Но, если бы я помнил, я бы скучал… Даже больше, чем просто скучал, дорогая…

— Я тоже очень скучала по тебе… — тихо ответила девушка, уже замирая от новых нежных и пылких прикосновений и поцелуев.

Ее юное сердечко сразу же забилось сильнее, щеки запылали, а внутри словно вспыхнуло пламя. В какое-то мгновение Ханне даже показалось, что у нее задрожали ноги. В голову не приходило ни одно подходящее слово, да и сказать его она сейчас бы не смогла от волнения, она была уверена, что ее голос был бы дрожащим или очень тихим. Она и сама вся дрожала, а руки робота становились все смелее и смелее, от чего прикосновения были более страстными и откровенными. Меттатон слегка приспустил край платья девушки, оголяя ее плечо, что показалось Ханне уже слишком волнительным. Она обернулась, чтобы на миг остановить его, но наткнулась на очередной поцелуй. Робот неожиданно еще раз поцеловал ее губы, и это снова было слишком страстно для неопытной и юной девушки. Сердце бешено заколотилось внутри, так сильно, что Ханне показалось, будто опять кружится голова. В какое-то мгновение она попыталась вдохнуть, что слегка разорвало поцелуй и позволило ей набрать воздуха в легкие, но Меттатона это не остановило. Чтобы девушка не отстранилась от него, он крепко обнял ее, и продолжил проявлять свои жаркие порывы влечения, оставив губы девушки в покое, но снова плавно перейдя на шею и плечи.

— Остановись… — еле слышно прошептала она, задыхаясь, и поняла, что от возбуждения и волнения голос действительно прозвучал так тихо, что она сама его еле услышала.

Но робот сделал вид, что не расслышал. Он неторопливо присел к земле и увлек девушку за собой, после чего уложил ее на траву и доминирующе расположился над ней, не прекращая своей страсти.

— Прошу… — чуть громче простонала она, не в силах противостоять или вырваться, но все же не сопротивляясь.

— Ты просишь о пощаде, дорогая? — с соблазнительной улыбкой и наивно спросил Меттатон, делая паузу, что позволило девушке чуть отдышаться и сказать внятнее.

— Я умоляю о ней, — уже чуть громче и увереннее ответила Ханна, глядя в ярко горящие глаза робота.

— Даровать тебе пощаду после столь сокрушительного проигрыша на моей премьере в прошлый раз? — продолжил он, не унимая улыбки. — Или простить тебе твою последнюю феерию у барьера? О нет, дорогая, я не позволю себе такой щедрости, я слишком долго ждал реванша!

— Молю, остановись! — улыбнулась широко девушка, пытаясь выглядеть драматично. — Если это не прекратиться — я сгорю заживо. Для меня это еще слишком, я впервые за все время так вспыхнула. Умоляю, пощади меня…

— Ну что же, так и быть, моя дорогая, — снисходительно сказал робот, нежно целуя кончик носа девушки, — я дарую тебе пощаду, но не надейся, что моя снисходительность длительна. Я могу в любой момент передумать.

Он чуть отпрянул назад, но все так же находясь над девушкой, пристально посмотрел в ее голубые глаза. Ханна улыбалась, все еще пытаясь восстановить дыхание.

— Мне до сих пор не верится, что я чувствую тебя снова, — сказал он, все так же пристально глядя ей в глаза, но улыбка его стала слабее, — твое тепло. Смотрю в эти безумно голубые глаза, вижу эту улыбку… после того, как меня ударил ток, разряд, равносильный смертельному… как из рук выпорхнули искорки, капельки света, а потом рассеялись в воздухе… Мои ощущения отличаются от твоих, но, вспоминая все это, по телу пробегает какой-то заряд, один из тех, которые мне не нравятся. Но ты здесь, и это не испорченный файл или ошибка. Ты… как это можно объяснить? Ты, действительно одна из них? Тех, кто обладали невероятной мощью. Ты бессмертна?

— Вовсе нет, — приподнялась немного девушка, а после присела на траве рядом с роботом, — я смертная, и даже более уязвима, чем ты думаешь. И я спустилась вовсе не с поверхности, а пришла из иного мира, поэтому я была такой странной поначалу, ведь я не знала ваших миров, когда здесь оказалась. В прошлый раз по Подземелью путешествовала не совсем я, это немножко сложно объяснить, но я попробую.

— Это звучит невероятно, дорогая, — Меттатон с интересом посмотрел на нее и удобно присел рядом на траве, — но разве это возможно?

— Более чем, — ответила Ханна, — и сейчас перед тобой я — настоящая. Если бы я оказалась здесь именно такой в прошлый раз, я бы не продержалась долго. Дело в том, что у меня от рождения очень редкий магический дар. Моя родная мать упокоилась слишком рано, когда я была еще очень маленькой, и меня удочерила другая семья, но о тех способностях, что я унаследовала, мне могла рассказать лишь мама, или кто-то, кто владел такой же силой, поэтому меня не могли научить тому, что во мне есть. Но мои родители приложили ни мало усилий, чтобы обучать меня. Они заботились и любили меня. К сожалению, постигать и учиться волшебству у меня до сих пор выходит очень плохо. С этим и связаны все мои проблемы. То, что со мной произошло в прошлый раз, я называю это тенью. Я действительно путешественница по мирам. Я увязалась за своим старшим братом, и переходила ни раз из одного мира в другой. Я вынуждена это делать, чтобы учиться, учиться контролировать свое волшебство, учиться чему-то новому и просто помогать брату. Ведь после того, как война отобрала у нас родной дом и родителей, нам жилось не слишком то роскошно.

— Ох, мне очень жаль, дорогая, — сочувственно сказал Меттатон, все так же глядя на девушку, — но я так до сих пор ничего не могу понять. Как же так все вышло?

— Последнее наше путешествие с братом выдалось для меня довольно тяжелым, — продолжила Ханна, — я очень устала в дороге тогда, невыносимо. Когда мы проходили с братом через портал — это двери между мирами, меня… как бы это сказать, разделило пополам. Такое уже случалось, и это и есть мой редкий дар — путешествие по мирам, но не в том смысле, в каком это звучало до этого. Я создала некую оболочку, которую я и называю тенью. Мое тело осталось с Ардаром — так зовут моего брата, а мое сознание или душа, они попали сюда, в этой оболочке. Она довольно реальна, и становилась более сильной с каждым шагом. Но я никогда не знала, как это можно обуздать, прекратить, вернуться, проснуться или очнуться. Такое уже случалось, и каждый раз доставляло мне и брату не мало проблем. В этот раз произошло то же самое, но я была так растеряна, что не поняла сначала, что произошло. Я осознала, что я на самом деле, лишь когда оказалась у барьера, и мне стало до жути страшно. Страшно оттого, что я поняла, ведь пока я бродила по Подземелью, я многое осознала о том, что именно здесь произошло, привязалась к этому миру, к его проблемам, к тем, кто здесь был. Я все это время искала ответ, как попасть домой к брату, и под конец отчаялась, понимая, что не могу найти его. А, узнав всю историю подземного мира в деталях, мне стало жаль монстров, и я решила, что попытаюсь освободить всех, ведь все время мне твердили, что моя душа последнее, что необходимо для того, чтобы разрушить барьер. Я была готова пожертвовать ею ради всех, но когда я поняла, что это всего лишь тень, я испугалась. Испугалась, что этот мир может погибнуть, пробыв в заточении еще какое-то время. А когда появилась та девочка, что жила здесь однажды, я и вовсе замерла. К тому моменту моя оболочка была уже пуста, ведь я отдала всю ее силу юному Дримурру. Это очень сложная магия, но я решила сделать хотя бы что-то для тех, кому было совсем грустно. Я поняла уже тогда, что я у конца, а когда увидела, что внутри того злобного цветка томится душа, то решила попытаться спасти ее. Отдав всю силу своей тени, мне удалось с помощью той души воссоздать тело. Это произошло примерно так же, как создавалась сама тень. После этого я уже была почти призраком в хрупком пустом сосуде, который мог в любой момент треснуть от удара и разлететься на мелкие осколки. Так и произошло, когда Чара попыталась овладеть оболочкой. У ее души ничего не вышло, ведь это не было настоящим телом, всего лишь тонкий изношенный футляр, который не выдержал. После я смогла очнуться дома, и мое путешествие закончилось. Но оно не было сном…