– Проклятье! – выдохнул Мастер Паукк. – Они перемещаются в будущее. Уже на сто пятьдесят лет. Мальчики, дайте мне ваши силы. Я приказываю!

Кот почувствовал, как из него через невидимую паутину, которая тащила его за Мастером Паукком, с силой высасывает энергию. Хотя ощущение не было приятным, оно отчасти сняло неопределенную опустошенность с его сознания. Смутные воспоминания пролетали в голове, пока они неслись вперед – большей частью лица и места: замок, красивый темноволосый мужчина, говорящий что-то саркастичное, леди в митенках, очень старый мужчина, лежащий в кровати. И запах. Вокруг очень старого мужчины в кровати висел тот же затхлый, больной запах, который густыми порывами исходил от мчавшегося впереди Мастера Паукка. Но Кот не мог собрать эти воспоминания в цельную картину. Проще было замечать, что дымоходы внизу теперь сменились деревней, расположившейся по краю полей, и слушать Тонино, который по-прежнему шептал:

– Летите так же быстро, как мы, летите так же быстро, как мы! – снова и снова.

– Ты используешь его чары, что ли? – прошептал Кот.

– Думаю, да, – прошептал Тонино в ответ. – Кажется, я вспомнил, как делал это раньше.

Кот, кажется, тоже вспомнил, что Тонино способен на такое, но прежде чем он успел понять, откуда знает, пейзаж внизу снова резко изменился. Теперь там были улицы, красиво освещенные газовыми фонарями, деревья, обрамляющие широкие дороги, и дома, которые стояли в садах на расстоянии друг от друга. Маленькая сияющая группа душ впереди неслась через деревенские поля, а потом над тускло мерцающей линией железной дороги.

– Я знаю это место! – сказал Кот. – Думаю, мы были здесь сегодня утром.

Почти одновременно Мастер Паукк растерянно заворчал:

– Я думал, он ведет их к себе домой, но мы уже пролетели мимо. Тогда куда они направляются?

Души впереди них промчались над несколькими высокими деревьями и почти сразу же нырнули вниз – к высокому зданию с рядами освещенных окон. Всё еще издавая озадаченные звуки и похрюкивая от усилия, Мастер Паукк потянул себя и Кота с Тонино мимо верхушек деревьев за ними следом.

Они успели вовремя, чтобы увидеть, как души сияющей полосой по-прежнему с большой душой во главе степенно проплывают внутрь через большую арочную дверь в центре здания. От одного этого вида Мастер Паукк завопил от ярости и бросил их всех вниз с такой скоростью, что Коту пришлось закрыть глаза. Даже быстрее, чем если бы они падали.

Они приземлились с сильнейшим ударом – к счастью, на мягкую лужайку. Тонино и Кот быстро встали, но Мастер Паукк тяжело дышал и шатался, задыхаясь – такой тонкий, сгорбленный и с бессмысленным выражением на лице, что почти мог быть настоящей обезьяной. Они ясно видели, как он опирается на сачок и пыхтит, поскольку из арочной двери здания падала широкая полоса света. Свет сиял на буквах, выгравированных в камне арки: «Больница Святого Сердца».

– Больница! – выдохнул Мастер Паукк. – Зачем они захотели прийти сюда? Не стойте, глазея, глупые мальчишки! Мы должны поймать их! – и он снова двинулся вперед, используя сачок как трость и бормоча: – О, почему я всегда становлюсь таким старым, когда попадаю в будущее? Пошли, вы, гнусные мальчишки, пошли!

Он протащил их через дверной проем в самый что ни на есть больничный коридор – длинный, бледно-зеленый, хорошо освещенный и так сильно пахнущий антисептиком, что он поглотил даже запах Мастера Паукка. Кот и Тонино вдруг четко осознали, насколько они грязные. Они пытались упираться. Но ближе к концу коридора, рядом с лестницей нервно плавало скопление душ – почти прозрачно-желтое в ярком освещении, – словно они опять не знали, что делать. Это, кажется, вдохнуло в Мастера Паукка второе дыхание. Он сорвался в галоп, размахивая сачком, и мальчиков потянуло за ним таким же галопом.

Когда они пробежали половину коридора, из одной из дверей вышла монахиня, несущая изогнутый лоток. Она была из тех монахинь, которые носят накрахмаленные головные уборы с большими отогнутыми краями, напоминающие корабль на всех парусах.

Не тот головной убор, в котором можно уворачиваться, подумал бы Кот. И однако она увернулась, когда Мастер Паукк ринулся на нее, словно дикая обезьяна в развевающемся черном пальто, а Кот и Тонино беспомощно помчались за ним. Головной убор монашки оскорбленно задрожал, и она попятилась в дверной проем, сжимая лоток и глядя, как они проносятся мимо.

Души увидели их приближение и приняли решение. Большая метнулась к лестнице, а остальные устремились следом – наверх вдоль нарисованной на стене четкой зеленой полосы. Мастер Паукк прыгнул на одной ноге, чтобы остановиться, развернулся и потопал по лестнице за ними. Так же, как и волей-неволей Кот с Тонино.

В тот момент, когда они все оказались наверху, там из палаты выходила еще одна монашка, придерживая дверь спиной, чтобы пронести большой поднос с бутылками. Души аккуратно обогнули ее громадный накрахмаленный головной убор и залетели в палату за ее спиной. Монашка их не увидела. Но она увидела прыгающего к двери, словно помешанная обезьяна, Мастера Паукка, лицо которого от усилия растянулось гримасой, и двух грязных, вспотевших, покрытых паутиной мальчиков позади него. Она выронила поднос и закричала.

Мастер Паукк оттолкнул ее в сторону и ворвался в палату, таща за собой мальчиков.

Они оказались в длинном, тускло освещенном пространстве с рядом кроватей по обеим сторонам. Души находились примерно на полпути по комнате, осторожно порхая своим обычным скоплением. Но в помещении не было тихо. У Кота возникло странное чувство, будто они ворвались на птичий базар. Воздух звенел от необычных каркающих звуков.

Ему понадобилось около секунды, чтобы понять, что карканье доносится из маленьких белых люлек, подвешенных к задней части каждой кровати. В кроватях лежали исключительно женщины, выглядевшие обессиленными, а в каждой люльке находился крошечный, сморщенный, краснолицый новорожденный младенец – по крайней мере, в люльке рядом с Котом было двое. Шум производили младенцы, и их подключалось всё больше и больше, когда крик монашки и звон бутылок, за которым последовал грохот двери и гневный крик Мастера Паукка, когда он протащил Кота и Тонино между кроватей, разбудил каждого младенца.

– Мы в родильном отделении, – сказал Кот, желая убраться отсюда.

Тонино страшно задыхался, но сумел ухмыльнуться:

– Знаю. В конце концов, души оказались умны.

– Остановите их! – кричал Мастер Паукк. – Не позволяйте им войти в младенцев! Они тогда уйдут навсегда!

Подняв сачок, он прыгнул на скопление душ.

Души, наконец, продемонстрировали соображение. Когда Мастер Паукк прыгнул, они группой поднялись над его размахивающим сачком, а потом разлетелись в восьми разных направлениях. Около секунды Мастеру Паукку удавалось держать их в воздухе, махая на них и крича, но потом две нырнули вниз у него за спиной.

Словно пара падающих звезд, лист плюща и лист инжира устремились к двум люлькам. Каждый на мгновение завис в воздухе над вопящим младенцем, а потом мягко опустился в его широко раскрытый орущий рот. И они исчезли. На лице младенцев появилось выражение крайнего удивления. А потом они завопили громче, чем прежде, скривив лица и размахивая в воздухе маленькими ручками. Должно быть, очень странно вдруг обнаружить, что у тебя две души, но Кот не заметил, чтобы от этого произошел какой-нибудь вред. И это было идеальное место, чтобы спрятаться от Мастера Паукка.

Он пихнул локтем Тонино:

– Думаю, нам стоит им помочь.

Тонино кивнул. Они двинулись по палате как раз в тот момент, когда ситуация начала становиться напряженной. Мастер Паукк носился туда-сюда, пытаясь поймать мечущиеся души, и большинство новоиспеченных матерей, какими бы уставшими они ни были, начали садиться и возражать. Они, похоже, не видели души, зато видели Мастера Паукка.

– И что это вы делаете, по-вашему? – вопросили несколько дам.

– Я не подпущу этого сумасшедшего к моему ребенку! – сказала еще одна.