Лоренц пригубил свой коктейль и, поигрывая на столе браслетом «Ролекса», продолжил рассказ:
— Словом, будущая мама Оксаны каким-то образом попала на мой сеанс; мы познакомились, и через год у нас родилась дочь. И за этот год — сам того не желая — я пристрастил маму Оксаны ко всему тому, чем занимался сам. Вернее, не то чтобы пристрастил, она сама всем этим прониклась. Хорошая жена — это ведь продолжение мужа, они как два соединенных сосуда, содержимое переливается из одного в другой и обратно. А дети, как вы, наверное, знаете, — это чаще всего продолжение своих родителей, не только внешнее, но и душевное, а то и духовное. Не всегда, правда, но чаще всего. И если мама потихоньку учится у папы колдовству, магии, хиромантии, астрологии и так далее, то не исключено, что у них родится какой-нибудь «ребенок Розмари». Это я в переносном, понятно, смысле. Помните такой роман?
Аня молча кивнула. Она читала в молодости эту жуткую книжку, кто-то из друзей подсунул, и потом, помнится, долго не могла отделаться от гадливого чувства.
— С мамой Оксаны мы расстались, а потом, когда иногда я встречался с Оксаной, то замечал за ней некоторые особенности, которым поначалу не придавал значения. А когда обратил на них внимание всерьез, было уже поздно что-то предпринимать — она выросла, и эти ее особенности предстали передо мной во всей своей красе.
Оксана к тому времени уже вполне созрела, нашла себе друга и собиралась ехать с ним в Молдавию — он был молдаванин, а в Москве только учился, красивый такой парень, кровь с молоком. Оксане исполнилось 16 лет, когда они уехали в Кишинев. Ее друг открыл маленькую строительную фирму, но она вскоре разорилась, и это серьезно его подкосило, он плюнул на свой диплом и стал заниматься частным извозом. Была у них старенькая машина, на ней он и зарабатывал. Жили они с Оксаной плохо, ссорились, денег было вечно в обрез, а те, что я ей давал (а, бывало, давал помногу), она тратила, как вы думаете, на что?
Анна пожала плечами. Голос доктора Лоренца ее завораживал, баюкал, и она не думала ни о чем, а просто слушала, как слушали греческие моряки губительное пение коварных сирен.
— К моему не скажу, что ужасу, но большому огорчению Оксана связалась с сатанистами, и все денежки прямиком уходили в секту. Я пробовал было вызволить ее оттуда, использовал все мои навыки и даже попросту выкупал ее два раза, но она возвращалась к ним вновь и вновь. Этот таксист ее бросил, а иначе и быть не могло, и Оксана так его возненавидела, что при одном только упоминании о нем начинала трястись как ненормальная. Он тут же женился, и это еще больше усугубило их отношения с Оксаной. И все кончилось тем, что сатанисты каким-то образом ухитрились притащить его на свой шабаш. Вы имеете представление о ритуальных убийствах, Анна?
Доктор спросил это спокойно, как о само собой разумеющемся.
— Жуть какая! — Ее буквально передернуло.
— Еще бы не жуть! А в качестве жертвы сатанисты использовали молодую жену таксиста, причем выглядело все так, будто убил ее именно он. Естественно, его посадили. Так Оксана ему отомстила.
Месть — вот что теперь двигало моей дочерью, месть, месть и еще раз месть! Она начала мстить всем, кто ее обидел по ходу жизни или где-то как-то заступил дорогу. И это было страшно, потому что она была дьявольски изобретательна, умна и коварна и находила в этом чуть ли не удовольствие, понимаете? Не хотел бы я иметь такого врага, по совести говоря. Причем, что самое страшное, когда я с ней встречался, она делилась со мной всем своим внутренним миром, а там копошились такие аспиды, что даже мне было не по себе. Ведь это была моя дочь, и она была явно больна. Спустя какое-то время секта распалась: кого-то посадили, кто-то умер, а Оксана исчезла из Молдавии и с очередным другом уехала куда-то на Кавказ. Словом, я потерял ее из виду и в какой-то степени даже был этому рад. В глубине души я надеялся, что она останется там навсегда. Доходили до меня слухи, что она приняла ислам, что участвует в военных действиях, что каким-то образом связана с «Аль Каидой», и тому подобное. Не знаю, что тут правда, а что нет, но слухи были, скажу я вам, один ужаснее другого.
А скоро вышла замуж Клена. Она перебралась в Москву, и я стал видеть ее чаще — опять же тайком, хотя, по правде говоря, мог бы и не таиться, ведь она меня все равно не узнала бы. И как-то вечером, будучи в Москве по делам, оказался я в том районе, где жила мама Оксаны. И зашел к ней — просто с улицы, без звонка. Жила она очень бедно, она всегда так жила, даже когда я был с ней. Денег у меня всегда было достаточно, но она их никогда не брала, предпочитала обходиться своими. Такая, знаете, иллюзия независимости. Глупость, конечно. Она мне не удивилась, потому что-де предчувствовала мое появление, и даже кофе уже сварила. За эти годы мама Оксаны очень постарела, но держалась молодцом, и мы проговорили с ней полночи, и оказалось, что последнее время Оксана у нее регулярно появляется, и что она стала злой на весь белый свет и опасной — вся, дескать, в меня. А я имел неосторожность сказать ей для сравнения о Клене — что вот, мол, живет на другом конце Москвы другая моя дочь по имени Клена, добрая, спокойная, красивая женщина, вышла замуж за приличного человека, и все у них хорошо. Поэтому, мол, может быть, дело не во мне?
Зря я, конечно, сказал ей о Клене, зря, но слово не воробей, увы. Потом я снова уехал из Москвы на какое-то время. А когда вернулся, с ужасом увидел Клену рука об руку с Оксаной, которая, как оказалось, втерлась к ней в доверие каким-то неведомым мне образом и стала чуть ли не ее лучшей подругой. Зная Оксану, мне стало страшно за Клену, потому что ведь не просто же так пробралась Оксана в ее дом.
Я встретился с Оксаной и понял, что не ошибся. Ее мама рассказала ей о нашем разговоре, и Оксана загорелась идеей мщения. Кому она собралась мстить на этот раз и за что? Я спросил ее об этом, и знаете, что она ответила? «А почему у одной твоей дочери есть все, а у другой — ничего? Это несправедливо, мой дорогой отец». Я дал ей денег, много денег и сказал, что дам еще, пусть только она оставит в покое Клену. Оксана ответила, что, сколько бы я ей не дал, все равно этого будет недостаточно, чтобы восстановить справедливость. А вскоре вдруг исчезла с московского горизонта, но я был уверен, что она что-то задумала и вот-вот это что-то произойдет.
А потом я встретился с Кленой. Не знаю зачем, просто подступило настолько сильное отцовское чувство, что я не смог его побороть. К тому же мне нужно было прощупать Клену насчет ее новой подруги, но ничего толком я не узнал: Клена отделалась общими фразами. Я тоже дал ей денег, мы поговорили, и она, по-моему, сочла меня за шпиона, ну да я не стал ее в этом разубеждать. Шпион так шпион. На том и расстались…
Аня слушала доктора Лоренца, машинально сопоставляя его рассказ с тем, что говорила ей Клена. Вроде все сходилось. Сходиться-то сходилось, но уж больно все это походило на паршивый роман — такое возникло у Ани чувство, которое все более крепло. Хотя не верить доктору у нее не было ни малейших, надо сказать, оснований. Зачем ему врать? Да и не похож он на сочинителя семейных историй.
— …Чтобы вам, Анна, до конца была понятна ситуация, которая сложилась вокруг меня к тому времени, я немного расскажу о том, чем занимался и занимаюсь сейчас… — Лоренц сделал паузу, собираясь с новыми мыслями. — Постарайтесь хотя бы на время освободиться от вашего скепсиса, если сможете. — Он улыбнулся в ответ на ее вскинутые брови. — Ладно, ладно, это я так… Просто у вас в глазах столько ко мне недоверия, что я чувствую себя, по меньшей мере, лгуном…
Аня промолчала. Она не знала, стоит ли возражать на его справедливые в общем-то слова.
— Существует очень серьезная международная организация, куда входят представители многих стран, в том числе и России, — начал Лоренц новую тему. — Ее называют Орденом, просто Орденом. К братьям-масонам она не имеет никакого отношения, так что понятие «Орден» не должно вас пугать. Это скорее сообщество единомышленников, знания и умения которых выходят за рамки реальности… Ну или здравого смысла, если хотите. Попросту говоря, в Ордене состоят люди, обладающие сверхъестественными способностями, — не все подряд, конечно, а лишь избранные. А еще те, кто очень хочет такими способностями обладать. И опять-таки не все, далеко не все. Называя вещи своими именами, то есть говоря предельно цинично, Орден состоит из тех, кто запродал или хочет запродать душу тому, о ком не принято говорить вслух в приличном обществе. В обмен на эти самые способности. В общем, из тех, о ком в Библии сказано: «Ворожея не оставляй в живых», — это из книги «Исход». Пока все понятно?
