Ремус покраснел от напряжения и от боли, сковавшей его.

— Рем, не скромничай и не нервничай так, — беззаботно отмахнулся Блэк, улыбаясь уголками губ.

— Сириус, ну как ты не понимаешь?! — Ремус вскипел и раскричался. Это было в диковинку, чтобы он так самозабвенно орал. Джеймс подпёр голову локтями, опиравшимися на раздвинутые колени, и внимал другу. — Я вам всем очень благодарен за то, что вы всегда рядом, за вашу поддержку! Но я не просто так запретил вам приходить! Ты понимаешь? Вы понимаете это? Если я сказал «нет», это значит «нет», а не «всё позволено»! Почему так трудно хоть один раз меня послушать?!

— Рем, мы… — не успел сказать Сириус и трёх слов, как Ремус его в порыве эмоций перебил.

— Вы идиоты! Ей-богу, идиоты! Неужели мозги вам нужны только для комплекта? Неужели вам так нравится смертельный риск?

— Какой риск, Лунатик? — недоумённо переспросил Хвост, выглянув из-за спины задумчивого Сириуса. — О чём ты говоришь?

— О смерти, разумеется, — кипел Ремус. — Я не просто так просил вас не соваться в лес, и вообще — не ходить ко мне. Мало того, что я опасен, так ещё и…

— Ремус, не надо так говорить, — перебил его уставший Сохатый. Короткий сон и ночные блуждания не шли ни в какое сравнение с усталостью от таких речей друга.

— Господи, ребят!.. Вы хоть дадите мне слово сказать?

Воцарилось гробовое молчание. Лунатик несколько успокоился и продолжил:

— Дело в том, что накануне меня к себе вызвал Дамблдор. Мы недолго с ним побеседовали, но только по делу. Он строго-настрого приказал мне не проводить с вами полнолуния.

— Но почему? — вскинулся недовольный таким наказом директора Блэк и поднялся с койки.

— Потому что в лесу стало небезопасно, — ответил Ремус, глядя на Питера. — Дамблдор сказал, что клан Сивого, — на этом имени он слегка скривился, — был несколько раз замечен в Запретном лесу.

— Так вот в чём дело, — ошеломлённо протянул Сириус и снова сел на койку.

— Ты прости нас, мы не знали, — откровенно заверил Ремуса Поттер. — Не подумай, что мы тебе не доверяем… Мы решили, что это из-за гормонов перед трансформацией… — он глубоко вздохнул. — В общем, прости.

Питер бойко кивал, а Сириус лишь слабо улыбался. Всё-таки Блэк не мог просить прощения, просто не мог. Ремус растаял, растеряв весь свой пыл, словно спустил воздух из надутого не завязанного воздушного шарика, и тепло улыбнулся друзьям.

— Но вообще-то мог бы и рассказать обо всём этом, — не отстал Сириус, хотя и говорил совершенно беззлобно. — Мы бы точно придумали, как выкрутиться из этой ситуации.

— Мы же Мародёры, — поддакнул Питер.

Ребята усмехнулись. Джеймс чувствовал себя рядом с друзьями «в своей тарелке». Дружеская атмосфера — то, что нужно после ночной встряски. Однако время неслось неумолимо. Надо было сказать всё Ремусу.

— Э-э-э… Ремус, — не знал, как подступиться Джеймс, — пообещай, что ты не начнёшь драть на себе волосы или вешаться…

— У меня неуд по ЗОТИ? — ухмыльнулся Ремус. Хорошее настроение к нему возвратилось. И Поттеру так не хотелось его портить!

— Нет, — заверил его Бродяга, для убедительности качая головой, а затем перевёл взгляд на Джеймса, как бы веля продолжать.

— Что не так? Что случилось? — встревоженно спросил Люпин, преодолев сковывавшую его боль и поднявшись на локтях. — Ну не молчите!

— Джеймс, может, это не самая лучшая идея… — начал отступать Сириус. Джеймс пожал плечами, а затем удручённо кивнул.

— Да скажите уже наконец! — прикрикнул Лунатик. Видимо, на нём сказывалось прошедшее полнолуние. — Если вы об убийстве оборотня, то я знаю!

Повисла неловкая, щемящая душу тишина. То, чего все они боялись! Всё опять пошло не так… Джеймс от досады ударил кулаком по койке, на которой сидел, отчего корпус деревянной койки треснул.

— Откуда? — изумился Бродяга. — Ведь ты лежал здесь…

— Мне достаточно было услышать, как бубнит мадам Помфри.

— И что ты ещё об этом знаешь? — с осторожностью спросил Джеймс.

— Только то, что произошло убийство оборотня недалеко от западной границы леса, и то, что он принадлежал к клану Сивого.

Питер с явным облегчением выдохнул и опустил голову. И от Ремуса это не ускользнуло. Он внимательно оглядел Мародеров и вкрадчиво задал вопрос:

— Мы случайно руку к этому не приложили?..

— Разве что совсем случайно… — парировал Сириус, улыбаясь.

— Так получилось, — вставил свою реплику Хвост.

— Ты только не подумай ничего дурного.

— А что я должен подумать? — удивлённо уставился на Сириуса Лунатик. — Вы что-то очень странные. Я вообще вас такими никогда не видел, даже после того случая с Пожирателями.

Петтигрю едва слышно шмыгнул носом. Сириус вальяжно развалился на койке Лунатика, вытянул ноги до самой койки, на которой сидел Сохатый. Сам же Поттер тяжело вздохнул и, проницательным взглядом смотря на Люпина, заговорил:

— Он умер собственной смертью, но до этого нарвался на мои рога. Надеюсь, ты помнишь, что они сильно выросли в последнее время… — как бы невзначай объяснил он. Лунатик проницательно смотрел на говорившего друга, но молчал. Тогда, воспользовавшись паузой, Джеймс продолжил: — Всё закончилось благополучно, для нас, во всяком случае… Они набрели на нас, когда мы уже собрались обратно в хижину. Сивого с ними не было. Если тебе станет легче, то больше никто не пострадал, а он получил по заслугам.

Про себя Джеймс решил опустить события в Воющей хижине, то, что они, истекавшие кровью, еле доползли до гостиной Гриффиндора, и то, что именно удар Лунатика решил судьбу того оборотня.

— Джим, я ведь тоже его?.. — сглотнул Ремус, не договорив фразу. В его глазах плескался ужас.

— Мы все его отдубасили, — с улыбкой сказал Сириус и потрепал потерянного Люпина по мягким волосам, отчего тот успокоился и повеселел.

— Сириус, не надо, — сдержанно, но сквозь полуулыбку попросил Ремус.

Лили Эванс

Ночь выдалась тяжёлой. Сначала дежурство в одиночку, поскольку Ремус по понятным причинам явиться не смог. Уставшая и полусонная Лили добрела до спальни, кое-как собрала купальные принадлежности и зашла в душевую. Под струями тёплой воды её тело расслабилось, и, сама не замечая, Лили впала в сон. Стоя прямо под душем.

Не прошло и минуты, как она с диким криком проснулась и, часто дыша, невидящим взором посмотрела на воду.

Ей приснился кошмар. Обрывчатый диафильм. Тот, что не отпускает какое-то время, потом проходит, а затем появляется вновь.

Гром и молния в сером, мрачном небе. Взрыв массивной, кирпичной стены. Крики. Злобный смех Петуньи. Плач. Кровь на асфальте. «Грязнокровка!». Всхлип. «Уродка!». Вопль. «Авада…»

Из всего этого многообразия мини-фильмов, от которых кровь стыла в жилах, Лили не поняла ничего. Алиса что-то говорила о вещих снах, а Марлин скептично это отрицала, утверждая, что это всего лишь бред уставшего мозга. И Лили поверила бы, если бы не несколько несуразиц.

Ночью она спала очень плохо. И началось это безумие по приезде в Хогвартс после Рождественских каникул. Можно бы было списать на проблемы в личной жизни, но их, можно сказать, почти не было. Разве что разгромы и убийства Пожирателей смерти.

Вкус тыквенного сока, который Лили и так всегда переносила с трудом, сильно испортился. Можно было бы списать всё это на болезнь или беременность, но староста была абсолютно здорова, что подтвердила мадам Помфри, и ни разу не занималась с Джеймсом любовью. Интересно, девственнице ребенка ветром надуло?! Ерунда. Мадам Помфри утверждала, что это дело вкуса, который с возрастом меняется.

Раздражительность росла с небывалой силой. Обычно адекватная староста без причин разборок не затевала, однако в последнее время получалось совсем наоборот. Не часто, но бывало. Джеймс шутил, что дело в месячных, однако такого с ней раньше не происходило.

Приближался день рождения Лили, который она решила не отмечать.

— Ну в самом деле, Лили, — Марлин непонимающе посмотрела на задумчивую Эванс, но та лишь молча читала учебник по трансфигурации. — Последний год в Хогвартсе, без забот и хлопот, можно и отметить!