— И ты, конечно же, его простила, — проворчала Алиса, даже не посмотрев на свою подругу.

— Простила, — подтвердила староста и окинула стол Гриффиндора молниеносным взглядом. «Кажется, все заняты своим делом, — пронеслось в голове девушки, — даже Поттер молчит и слушает очередные байки Блэка». — Мне жаль его, Алиса. Как ты не понимаешь…

— Да, я не понимаю! — возразила Вуд и для большего эффекта негромко стукнула ладонью по столу. — Очнись, подруга. Зачем тебе этот Нюнчик, — она проигнорировала недовольный взгляд собеседницы,— если у тебя есть Джеймс?!

Джеймс заметно оживился и вслушался с ещё большим энтузиазмом. Как же иначе, если они говорят о нём?

— У меня никого нет, и не надо снова воспевать при мне Поттера, а то меня сейчас стошнит, — скривилась девушка и сделала пару глотков тыквенного сока.

— Не ври, Лил. Тебе нравится Джеймс, что бы ты ни говорила, — возмущение Эванс не возымело абсолютно никакого действия на Вуд.

— Давай не будем снова об этом, — несколько смущённо отрезала Лили и, схватив сумку, вышла из Большого зала, напоследок сказав Алисе, что ждёт её у кабинета трансфигурации.

Джеймс привычным движением взлохматил и без того торчавшие тёмные волосы и вернулся в «Мародёрскую реальность». Ну, как же без Бродяги:

— Сохатый, ты вообще с нами или как?

Джеймс переключился на компанию. Наблюдательный Ремус многозначительно, молчаливо вопрошая, поднял брови и выжидающе посмотрел на него. Хвост, как и всегда, молча поедал завтрак, изредка поглядывая на Джеймса. Поттер кивнул, чем заслужил негодование Сириуса:

— Я опять что-то упустил?

— Бродяга, я всё тебе потом расскажу.

Сириус криво усмехнулся и махнул на него рукой.

— Нет, вы только посмотрите на картину маслом под говорящим названием «Негодование Слизерина», — Блэк кивнул в сторону стола. Мародёры понимающе усмехнулись.

— Вот бы ещё в них снежков запустить, — мечтательно протянул Сириус, со скучающим видом подпирая локтями голову.

— Так, — встрепенулся порядочный Ремус, — только без членовредительства!

— Лунатик, в тебе говорит не Мародёр, а зануда-староста, — Бродягу было не заткнуть. Опять что-то случилось.

Ремус без всяких обид отмахнулся от скучавшего, распластавшегося на столе Блэка и заканчивал завтрак. Джеймс тем временем наблюдал за «вражеским» столом.

— Ох, Сохатый, снова гипнотизируешь Нюнчика? — заёрничал неуёмный, оживившийся Блэк.

— Ему не до нас, Сириус, у него сеанс промывания мозгов Розье, — с убийственной иронией проговорил Джеймс и уже совсем другим, немного раздражённым тоном сообщил: — Он снова подлизался к Эванс, и она его великодушно простила.

— Это после того, как он в поезде, проходя мимо неё со своими дружками, с ней не поздоровался? — уточнил Хвост.

— Именно.

— Ну, это ещё не конец света, Сохатый, — заверил Блэк, положив руку на плечо лучшего друга. — Они же, слава Мерлину, не целуются!

Джеймс брезгливо скривился и фыркнул. Люпин закатил глаза и предложил поторопиться в класс. В противном случае Макгонагалл с них шкуры сдерёт.

Лили Эванс

— Превращения частей тела, — декламировала декан факультета Гриффиндор, — это один из наиболее трудных разделов трансфигурации.

Она ещё минут десять вещала о всей важности навыков в данном предмете, но девушке было не до этого. Она бросала мимолётные взгляды на однокурсников. Алиса строчила очередное послание Фрэнку, Мэри рисовала на полях пергамента какую-то карикатуру, Марлин любовалась, судя по всему, Сириусом. В этом году на неё нашло какое-то помутнение. Фрэнк украдкой поглядывал на Алису и каждый раз встречался с её затылком — она сидела впереди него. Мародёры были какими-то притихшими, несмотря на то, что сегодня урок проводился со Слизерином; это несколько настораживало. Питер усердно ковырял форзац учебника пальцем, Ремус исправно слушал Макгонагалл и изредка делал замечания Петтигрю относительно его стараний сотворить дыру в обложке, на что тот только насупивался и продолжал ковырять дальше. Странный этот Петтигрю. Сириус попросту спал на парте, Джеймс сидел с отрешённым видом и смотрел куда-то в окно. Лили про себя подумала, что он в последнее время несколько притих. Может, права была Алиса и он действительно повзрослел? «Время покажет», — подумала Эванс и как-то непроизвольно засмотрелась на него. Неожиданно Поттер развернулся к ней лицом и посмотрел на неё. Девушка подумала, что он, как обычно, начнёт к ней приставать. Но нет, он просто улыбнулся, не обнажая своих красивых белых зубов, и подмигнул ей. Лили не могла не улыбнуться в ответ… Стоп, о чём это она? Кому она улыбается, Поттеру, этому эгоистичному придурку? Ну уж нет, так она додумается до того, что он прекрасен: повзрослел, глаза, словно горячий шоколад, красивые белые зубы… Тьфу! Лили поспешно отвернулась и перевела взгляд на Северуса. Он как ни в чём не бывало сидел с Мальсибером и о чём-то разговаривал, судя по его мрачному, холодному выражению лица, о Тёмной магии или о Волдеморте. В последнее время он только об этом и говорил. В груди что-то больно кольнуло. Друг детства несомненно отдалялся от неё, с каждой минутой, с каждой секундой приближая разрыв их долгой дружбы, а Лили тщетно пыталась сохранить остатки счастья, кусочки детства, хотя понимала: огромная трещина в их отношениях пошла уже с конца пятого курса… Но, может, ещё есть шанс хоть как-то повлиять на Северуса. Сердце говорило «да», а разум упорно отрицал. И даже то, что он извинился перед ней, кажется, ничего не меняло. Между ними был неуловимый, но определённо ощущаемый холод. Лили вздохнула и мысленно вернулась к уроку.

— А теперь, — строго произнесла Макгонагалл, — вы сами попробуете действие этих чар друг на друге. Я разрешаю вам трансфигурировать какую-то одну часть тела на своё усмотрение.

Класс заметно оживился и довольно забубнил.

— Но только без членовредительства, — добавила профессор тоном, не терпящим возражений, и с настороженностью посмотрела на довольных Мародёров.

Сказать, что дела шли неважно, значит ничего не сказать. Практически никто не мог справиться с заданием, как бы студенты не старались. Лишь Поттер и Блэк со второй попытки превратили кисти рук друг друга в копыта и лапы соответственно. И сразу же заржали, как идиоты. Лили глубоко вздохнула, закатив глаза, и снова попыталась изменить длину ногтей на руке Алисы. Безуспешно.

Профессор подошла к Эванс и попросила продемонстрировать свои умения работать с новым заклинанием. Лили кивнула и в сотый раз попробовала удлинить ногти соседки по парте. Опять неудача. Лили удручённо вздохнула, посмотрев на ничуть не изменившиеся ноготки Алисы. Женщина чуть поджала тонкие губы и коротко кивнула. Понимая, что многие не смогут одолеть новые чары, Макгонагалл подошла к своим лучшим ученикам и произнесла следующее:

— Отлично, мистер Блэк и мистер Поттер, десять баллов Гриффиндору.

Мальчики самодовольно ухмыльнулись.

— Прошу, мистер Поттер, продемонстрируйте свои умения и помогите мисс Эванс. В пару вы можете выбрать любого ученика в этом классе.

Радости Поттера не было предела. Лили приготовилась к худшему. Ну почему именно ей, а не кому-либо ещё, должен помогать этот самовлюблённый дикобраз?

Поттер кивнул профессору. Та еле заметно улыбнулась уголком губ и стала наблюдать за действиями своего лучшего ученика. Блэк подмигнул своему очкастому дружку и принялся о чём-то шептаться с Люпином, на что тот только изредка кивал головой. Тем временем Поттер встал со своего места и сказал Макгонагалл:

— Профессор, я выбираю Северуса Снейпа.

Снейп побелел от злости, его непроницаемые глаза недобро сверкнули. Он неохотно встал и медленно поплёлся к преподавателю. Поттер нахально улыбнулся, чем заслужил несколько довольных вздохов от девушек. У Лили возникло стойкое ощущение, что добром это не кончится. Но девушка понадеялась, что профессор всё держит под контролем, и немного себя успокоила.