Два заклятых врага, Поттер и Снейп, стояли друг напротив друга у стола профессора и держали наготове свои волшебные палочки. Лицо Северуса было бледным до такой степени, что казалось почти белым. Слизеринец настолько презрительно и недовольно смотрел на довольного и уверенного в себе гриффиндорца, что в душе у Эванс всё как-будто сжалось в комок. Макгонагалл кивнула Поттеру и разрешила начинать.

Джеймс Поттер

Он хотел, чтобы Лили поняла, какой он талантливый, какой особенный. Он очень хотел, чтобы она выбрала его, а не какого-то вшивого, немытого слизеринца, поэтому решил помочь ей сопоставить их вместе и понять его превосходство над Снейпом.

После произнесения заклинания и без того крючковатый длинный нос представителя змеиного факультета удлинился ещё больше и превратился в хобот. Гриффиндорцы смеялись от души, слизеринцы бросали презрительные взгляды и дико скалились. Снейп был подавлен, но Джеймс почему-то решил, что он того заслуживает.

— Поттер, быстро убери это! — затравленно и озлобленно выплюнул Северус.

— Нюнчик, а по-моему, тебе так больше идёт, — насмешливо ответил Поттер и сунул руки в карманы.

Профессор Макгонагалл подошла к Джеймсу и похвалила за отличное мастерство, а Снейпу ничего не сказала, лишь превратила его длинный хобот обратно в родной снейповский клюв, чему тот был только рад. Прозвенел колокол, ученики поспешно покидали кабинет. Уже не осталось почти никого, когда Лили решила подойти к неспешно складывавшему свои вещи Северусу. Джеймс велел Мародёрам подождать их у кабинета чар, а сам направился к мило ворковавшей парочке.

— Северус, ну не дуйся! — Эванс пыталась вразумить Снейпа и хоть как-то успокоить. — Он ничего плохого не сделал.

— Не сделал? — взъерепенился Северус, посмотрел Лили в глаза воскликнул: — Он прилюдно меня оскорбил, а ты говоришь, что он ничего плохого не сделал?!

Лили слегка опешила.

— Сев, успокойся, в этом нет ничего страшного.

Северус как-то затравленно на неё взглянул и, опустив голову, спросил каким-то негодующе-злым тоном:

— С каких это пор ты вступаешься за Поттера?

Лили от такого вопроса растерялась и не нашлась, что ответить лучше, чем:

— Я просто считаю, что в данном случае ты несправедлив к нему, Северус. И я за него не вступаюсь.

Джеймс подошел к ним и искренне поинтересовался:

— Лили, всё в порядке?

Девушка посмотрела на него и безо всякой злобы ответила:

— Всё отлично, можешь не переживать.

После она повернулась к Снейпу и холодно сказала:

— Когда успокоишься, тогда и поговорим. Я не хочу, чтобы мне с утра портили настроение.

Эванс стремительно покинула аудиторию, Джеймс побежал за ней, напоследок бросив Снейпу: «За это ты мне ответишь, Нюниус!». Он догнал однокурсницу в опустевшем коридоре и, буквально вырвав у нее тяжелую сумку, повесил на свободное плечо. Лили, удивлённая такой дерзостью, потребовала вернуть ей её имущество. Джеймс обезоруживающе улыбнулся, взъерошив и без того лохматые волосы, и мягко сказал:

— Такая красивая девушка, как ты, не должна носить такие тяжести. Кстати, а что ты там вообще таскаешь, камни?

— Учебники, Поттер, — насмешливо ответила она, немного сбавляя шаг. — Некоторые вообще-то работают на уроках, а не мозгошмыгов считают.

Джеймс ничего не сказал, а только продолжал улыбаться и смотреть на неё, что несколько смутило гордую старосту. Вопрос, вертевшийся на языке уже давно, прозвучал как-то неожиданно для самой Лили:

— Поттер, ты не знаешь, у кого-нибудь из мальчиков Гриффиндора есть большой чёрный филин?

Она выжидающе уставилась на него. Джеймс же предпочёл, что лучше будет умолчать про хорошо знакомую сову, и сделал вид, будто не расслышал вопрос. «Соберись, дурень, не надо ей ничего об этом знать!»

Лили немного потупилась и решила не повторять вопрос. Тишину прервал вопрос Джеймса:

— Что такого Нюнчик опять натворил, что омрачил твоё прекрасное настроение?

— Поттер, совать нос в чужие дела нехорошо, — отозвалась Лили.

— Это не чужие дела, — поправил улыбающийся Джеймс, — это мои личные.

Эванс удивлённо подняла брови и посмотрела на Поттера.

— Не обижайся, Лили, но ты достойна большего, нежели этот Нюн… Снейп, — серьёзно проговорил Поттер.

— Давай я как-нибудь сама разберусь в этом, ладно? — вспыхнула девушка. — Просто не все такие обеспеченные, как некоторые.

— Дело не в деньгах, Лили, — мягко продолжал Джеймс, — Дело в его характере.

— Вот только не надо мне сейчас нравоучения устраивать! Спасибо за испорченный день, Поттер! — Лили выхватила свою сумку из рук спутника и хотела убежать, но Джеймс схватил её за плечи и, глядя в её горящие глаза-изумруды, ласково сказал:

— Лили, я желаю тебе только лучшего и не могу смотреть, как этот Снейп, — на этой фамилии он скривился, — портит тебе жизнь.

Лили с замиранием сердца посмотрела на него, широко распахнув глаза. Но через пару мгновений послышался её робкий голос:

— Он думает, что ты… неважно, — она вырвалась из его рук и скрылась в неизвестном направлении.

Джеймс тоже решил не идти на чары и побрёл в Астрономическую башню думать, как жить дальше.

========== Часть 3 ==========

Мародёры расположились в комнате. Питер писал письмо матери, что было большой редкостью, поэтому его решили не трогать. Ремус по-турецки сидел на своей кровати и, проверяя эссе по трансфигурации на наличие ошибок, внимательно слушал Джеймса, ходившего по комнате туда-сюда. Блэк тоже слушал, прижавшись спиной к своей кровати, сидя на ковре. Один из своих Мародёрских вечеров было решено посвятить любовной деятельности Поттера.

Джеймс Поттер

— Ну, я подумал прогулять чары, надеюсь, Флитвик не обиделся, — он взъерошил волосы и потянулся. — Я пошёл на Астрономическую башню, хотел побыть один. Но не тут-то было!

Блэк лениво поднял одну бровь. Люпин тихо фыркнул.

— Я же не думал, что она тоже туда пойдёт… Она как меня увидела, так сразу подхватила сумку и убежала. Я даже и слова не успел сказать.

— А ты что хотел, чтобы она тебе в любви призналась? — усмехнулся Сириус. — И я всё никак не пойму, почему ты её не поцеловал, когда держал за плечи в коридоре? У тебя был такой шанс, а ты ступил и упустил его, олень!

Люпин не поддержал негодования Блэка и вопросительно посмотрел на Поттера. Тот кивнул, чем напомнил Сириусу о забытом вопросе.

— А что это вы такие загадочные, а? Помнится, кое-кто ещё за завтраком обещал мне что-то рассказать.

Джеймс понимающе ухмыльнулся и пояснил:

— Лунатик посоветовал мне держать себя в руках и стараться не выпендриваться, — Люпин подтвердил слова друга кивком. — А потом мы оба заметили, что Лили говорила с Алисой обо мне, и Рем спросил, что она говорит. Я кивнул, мол, всё так же.

Блэк зевнул и потянулся.

— Скучные вы, ребята.

Джеймс и Ремус закатили глаза.

— Кстати, Ремус, она спросила меня про владельца чёрного филина, но я решил, что не буду говорить ей. Пока что незачем ей это знать.

— Она спросила про филина? — подал голос Сириус. — Сохатый, а ты прям партизан. Лично я думал всегда, что тебя трудно заткнуть. За это я Эванс премного благодарен.

— Бродяга, не нарывайся. С тебя Маккиннон глаз не сводила.

Сириус заметно оживился. Он встал и принялся рыскать в своей прикроватной тумбочке.

— Что ты ищешь? — поинтересовался Ремус, не отрывая взгляда от свитка. — Пергамент на подоконнике, Ромео.

Сириус подбежал к подоконнику, схватил пергамент и забрался на кровать с ногами. Потом он взял стоявшие на тумбочке чернила и перо и принялся что-то строчить.

Джеймс подошёл к Блэку, опёрся руками на полог и спросил друга, что он так усердно пишет. Бродяга самодовольно улыбнулся, не отрываясь от написания. Когда дело было сделано, Сириус достал конверт, вложил в него аккуратно свёрнутый пергамент и подписал. Запечатав письмо, он выбежал из комнаты, буркнув что-то вроде: «Я в совятню!».