Далеко-далеко, у горизонта, за грядами изрядно просевших под мартовским солнцем сугробов виднелась узкая полоска тёплой влажной недавно оттаявшей земли…

Ульрих стоял неподвижно на высоком крыльце их дома и, верно, чувствовал себя первооткрывателем.

…Пройдёт время. То, что сейчас уже разливается в её крови, вскоре изменит её всю. Переплавит каждую косточку, расщепит каждую клетку - и соберёт снова, но уже не ту, что прежде. Иными станут чувства и восприятие. Время сотрёт с души и тела отпечатки памяти.

“И что же я буду тогда?”

Вдруг…что-то будто позвало её. Или нет, но анализировать сейчас она просто не могла. Повинуясь этому вкрадчивому и властному зову, Берта встала. И пошла - наугад, без тропинки.

Быстрее, быстрее, до самого оврага…она знала, что там будет овраг, чувствовала!

И - вниз, вниз, непременно. Трава под ногами сменилась песком, уши наполнил тихий неотступный плеск, в лёгкие втёк чистый речной запах…

Сброшен в сторону надоевший рюкзак, следом за ним - одежда. Бинт почти сорван - всё равно на нём живого места нет от натёкшей крови…

Студёная водичка крапивой осекла. Но это поначалу только. Потом Берта с наслаждением плавала, совсем забыв о времени. Вышла из воды, только когда совсем окоченела.

Сразу растянулась лицом вниз на тёплом песке. Заходящее солнце кошкой лизало спину, и жизнь показалась Берте не такой уж отвратительной.

Вдруг у неё над головой кто-то негромко присвистнул.

========== Глава 16. ==========

Берта резко вскинулась на свист. Быстро села, выпрямилась, не озаботившись тем, что совершенно не одета. Готовая, по инстинкту зверька, либо удирать, либо защищаться.

Всего в нескольких шагах от неё, опираясь плечом о ствол дерева, стоял…нет, измученный разум Берты был не в состоянии подобрать имя этому…существу. Несомненно было лишь то, что стоящий принадлежал к особям мужского пола и совершенно беззастенчиво разглядывал Берту.

- Вот так улов!

“Ого! Он ещё и разговаривать умеет!” - подумала Берта.

Незнакомца можно было даже принять за человека - на большом расстоянии и при густом тумане. Он был не очень высокого роста, но и за версту видать - силища в нём такая, что шутить с ним точно не стоит. Широкоплечий, очень сутулый, он, кажется, того и гляди готов был встать на четвереньки. Что, собственно, и проделал, отделившись, наконец, от ствола и очень близко пройдя мимо Берты - к воде. Опустился возле и абсолютно естественно, по-звериному принялся лакать.

Берта, как заворожённая, следила за ним.

“Это что же - и я теперь такой же стану?”

Незнакомец, тем временем, напился досыта, выпрямился и обернулся.

- Ты бы оделась. Дело к вечеру - от воды холодом тянет, - потом, заметив её замешательство, добавил: - Да не бойся ты! Я сейчас в этом смысле совершенно безопасен. А жаль… - он снова мечтательно оглядел её всю. - Вот перед полнолунием я, на тебя такую…складненькую в лесу наткнувшись, за себя не поручился бы.

А глаза у него были карие, блестящие, весёлые и жестокие одновременно. Волчьи. А каким ещё глазам быть у вервольфа?

- Да и ты, видать, тоже сегодня не настроена развлекаться, а, крошка? - продолжил он. - Крепко же тебе в прошлое полнолуние досталось! - покачал он короткостриженной лобастой головой, оглядывая увечья Берты. Потом приблизился к ней, не утруждая себя вставанием на ноги. - И ведь глянь, как здорово карты легли! - когда он протянул к ней руку, Берта инстинктивно отодвинулась, ища глазами свою рубашку. Но её непрошенный визави даже внимания не обратил. - Чуть выше, - провёл рукой по её шее, - и труп. Чуть ниже, - коснулся груди, - и амазонка…

Этого Берта уже не выдержала. Шарахнулась в сторону, стала быстро собирать свои разбросанные одёжки. В спину ей донёсся хохот, похожий на лай.

- Экая непонятливая! Сказал не трону - значит, не трону. Тут, в лесу, все знают: слово Бурого крепко.

- Бурого? - Берта замерла на полудвижении. Брюки она уже надела, а вот рубашка привела её в замешательство. Бинт ни на что теперь не годился, это ясно, и Берта боялась запачкать её кровью. - Тебя …”Бурый” зовут? - как-то неприятно закружилась голова, затошнило.

- Для тебя - Крис, - разрешил оборотень.

- Берта, - машинально представилась Берта, гадая, как же всё-таки поступить с рубашкой.

- Ты насчёт одёжки-то не парься, - Крис как будто её мысли прочитал. - Крови больше не будет. Ты ведь купалась. А водичка тут особая, целебная. Вверх по речке через два поворота ключ бьёт. Всё зверьё сюда лечиться приходит.

Зверьё…

- Ну, да, зверьё, - он что - легилимент? - Да ты не вздрагивай! Мы чем хуже? Люди - существа на редкость хрупкие, беззащитные и неприспособленные. А вервольфа - его хрен убьёшь. Ни огнём, ни водой, ни скверной погодой, ни острыми зубами, ни быстрой пулей нас не взять.

Берте как-то уж совсем нехорошо стало.

- А…”Бурый” - это что же, фамилия такая? - накинув на плечи рубашку и снова без сил опускаясь на землю, тихо и слабо спросила Берта.

Крис оскалился.

- Ну, фамилии здесь - такая же роскошь, как тёплый сортир. У нас всё больше клички в ходу. Меня так из-за масти прозвали, - пояснил оборотень.

Берте стало смешно.

- Значит, я буду - “Чёрная”? - она тряхнула спутанными волосами.

Крис с интересом поглядел на девушку.

- Кстати, вовсе даже не обязательно. То, как ты сейчас выглядишь, не влияет на то, какой ты станешь в полнолуние. Полнолуние для нас - что-то вроде момента истины. Эта сука, - Крис указал головой куда-то вверх, и Берта не сразу поняла, что речь идёт о луне, - лучше всех знает, кто из нас есть кто, и кто чего стоит.

Занятно…

- И это только от луны зависит - какой я стану?

Крис невесело усмехнулся. Его получеловечье-полуволчье лицо сильно изрезали морщины, так что ни возраста, ни настроения было не разобрать, зато в глазах ясно читалась грусть.

- Больше от тебя зависит. Ну, и от того, кто тебя покусал, ясное дело. Теперь тебе этот вервольф вроде крёстного папаши. Или мамаши.

Так…

- И много у тебя…крестников, а, Крис?

В глазах оборотня промелькнуло подозрение.

- А ты, часом, не из министерских, красотуля? Что-то больно много выспрашиваешь.

Берта даже обиделась.

- Да я полдня в поезде тряслась, чтоб сюда из Лондона добраться! Мне в Аврорате такую козью морду показать обещали - я еле утекла! А не то - сидеть бы мне на нарах, баланду бы трескать… - тут Берта прервала свою пламенную речь, потому что сообразила, что её начали совершенно бесцеремонно обнюхивать.

- Не…не врёшь, - наконец, вынес свой вердикт довольно ухмыляющийся Крис. - Пахнешь ты…сладко. Почти как человек, - на лице его снова появилось мечтательное выражение. Видимо, ликантропия так и не отняла у него способности мечтать.

Он вдруг без спросу взял её за руку. И Берта своей руки не отдёрнула.

- Чудно’, - да, и впрямь чудно’, наверное, смотрелась её узкая, с длинными, привычными к клавишам пальцами кисть в его тяжёлой грубой ладони, приспособленной разве что к камню или к дубине. - Редко сюда люди забредают…

Берте от его тона как-то жутко стало.

- Чем дальше в лес, тем вервольфы толще… Ну, так что там насчёт крестников? - а у самой внутри всё похолодело.

- Да есть тут один… Эрик - шпана куцая… Да я за него уже от Элки в нос получил! - торопливо добавил Крис таким тоном, будто это искупало все его прегрешения оптом и в розницу.

- Элка… - нараспев повторила Берта. - Имя-то странное какое!

- Да если б только имя! - Крис махнул своей тяжёлой ручищей. - Про неё вообще никто ничего не знает! Кто такая, откуда взялась, сколько лет ей - и то неизвестно! Но сильна! Чародейка! - в голосе его промелькнули восхищение и почтительный страх.

- А тот, второй? - Берте стало интересно. - Почему ты его куцым обзываешь?

- Погоняло такое.

- Да почему? - не отставала Берта.