— Чего «пятьдесят три»? — вяло поинтересовался Симус.

— За этот урок этот павлин произнёс слово «ужасно» уже пятьдесят три раза.

Вообще-то, повод ужасаться был. За истекший месяц странным нападениям подверглись уже почти три десятка человека. По одному в день. Со всех факультетов, обоих полов и различных курсов.

Все однотипные — учеников вырубали заклинанием, а затем резали левую руку, пуская кровь. Не насмерть, Слава Богу, но дети уже начали отчётливо побаиваться ходить по прежде хоть и мрачноватым, но гостеприимным коридорам школы.

Преподаватели наперебой выступали перед общественностью, обещая поймать злодея и если уж не засадить в Азкабан, то уж совершенно точно выгнать из школы.

Атмосфера в Хогвартсе постепенно накалялась. Квиддич уже больше не собирал полный стадион болельщиков, да и сами игроки проводили матчи без особого азарта. Не считая разве что конкретно двинутого на метлоспорте Оливера Вуда. Старые развлечения и игры были крепко заброшены, и даже отработки по вечерам больше не назначались. Парочки со старших курсов прекратили шастанья после отбоя, поодиночке вообще никто больше не мотался — боялись.

Харальд как обычно не слушал разливавшегося соловьём Локхарта, а что-то сосредоточенно чиркал на задней странице тетради.

— Что делаешь? — поинтересовался Рон, обращаясь к сосредоточенно пишущему что-то Харальду.

В крайнее время Уизли по просьбе товарища время от времени помогал либо притащить какую-нибудь очередную непонятную штуковину, либо сделать пару вычислений, пока Поттер был занят чем-то более серьёзным.

Целью этих исследований Рон вполне разумно интересоваться не стал. А зачем? Наверняка очередной сногсшибательный проект гениального полководца, мага и учёного по фамилии Поттер.… То есть, с высокой долей вероятности, Уизли бы ни хрена не понял, что там предполагалось сделать.

Что-что, а в плане одержимости знаниями с Харальдом могла посоперничать только Пай-девочка… Довольно помрачневшая и погрустневшая за последнее время. Гермиона выглядела хмурой и не выспавшейся, впрочем, этого мало кого беспокоило — половина студентов такие же ходили.

— Бог создал людей неравными, — изрёк Поттер, отрываясь от своей писанины. — Полковник Кольт уравнял их. Сержант Калашников пошёл дальше — он уравнял целые народы, а доктор Оппенгеймер поставил вровень людей и богов войны. Я же собираюсь всего лишь уравнять неизвестных злобных и юных недоучившихся магов в стенах этого общеобразовательного учреждения.

На листе желтоватой бумаги красовался схематичный эскиз… Эскиз чего-то. Судя по спусковому крючку, рукояти и прикладу — без сомнения боевого.

— А что это вообще такое? Артефакт? Прибор?

— Арбалет. Я решил, что в одной моей старой шутке была лишь доля шутки, и подобное оружие будет для нас совсем нелишним.

— И что делает эта хреновина? — Рон заинтересовался, потому как о немагическом оружие имел весьма смутное представление.

— Выплёвывает полуфунтовую стрелу на сто шагов, если верны мои и твои расчеты, старина. А так как в нашем распоряжении магия, то появляется огромный потенциал для совершенствования конструкции…

— Это ты всё думаешь, как свалить монстра из Комнаты Тайн?

— Прибор двойного назначение, — не слишком добро улыбнулся Поттер. — Если получится сделать бронебойную или зажигательную стрелу — сгодится и для монстра. Обычной можно уложить человека. Но для Того-кто-пускает-кровь я бы приготовил что-нибудь особенное… Усыпляющий дротик или ловчую сеть.… Убить мерзавца? Нееет… Это слишком просто…

Вот в такие моменты Харальд Рону категорически не нравился. Потому что Уизли категорически не нравилось всё, что его пугает.

— …и в свете всех этих ужасных событий я решил, что просто обязан научить вас невероятно нужному в критических случаях заклинанию.

Находящиеся в мрачной сонливости классы Гриффиндора и Хаффлпаффа, включая даже наипреданейших фанаток Гилдероя, сообразили что к чему, только когда преподаватель закончил замысловатое и действительно сложное движение палочкой, а затем резко ткнул ею вперёд, патетически выкрикнув довольно длинное заклинание.

Лишь только Мерлину известно, чего хотел добиться Локхарт, но вышла у него, как обычно, какая-то хрень. Но на этот раз — разнообразия ради, сия хрень была вовсе не столь безобидной, как приснопамятные пикси.

Из кончика палочки Гилдероя с хлопком вылетела струя дыма, моментально уплотнившаяся и принявшая облик полупрозрачной, но от того не менее устрашающей гигантской королевской кобры, которая с размахом плюхнулась прямо на первую парту центрального ряда, до одури напугав сидевших там девчонок.

— И вот, пока ваш враг отвлёкся на подобную иллюзию, вы можете… — важно произнёс Локхарт.

Тем временем иллюзия раздула капюшон, громко и злобно зашипела, и завернувшийся в кольцо хвост, мимоходом хлестнул по столешнице, оставив самую настоящую вмятину…

Что было несколько нехарактерно для нематериального объекта.

Лаванда, перед которой неожиданно оказалась жуткая тварь, истошно завизжала. Кобра в ответ не менее громко зашипела, раскрыла пасть и рванула вперёд.

— Стой!

Оскаленная морда рептилии остановилась в считанных сантиметрах от лица девочки, которая от такого поспешила лишиться чувств. Кобра медленно повернула голову в сторону.

— Прочь отсюда, — из-за соседней парты вскочила смертельно бледная Гермиона.

Змея зашипела, начав слегка раскачивать из стороны в сторону.

— Я сказала — пошла вон отсюда, — Грейнджер пыталась судорожно достать из мантии свою волшебную палочку.

— Кховоришь… — прошипела кобра. — Но не мокху… Сильнее меня…

— Я приказываю! — зазвенел голос девочки.

Змея отчаянно замотала головой… А затем с громким шипением дёрнулась всем телом, когда незаметно подобравшийся к ней со спины Харальд пригвоздил тело рептилии кинжалом.

Чересчур материальная иллюзия моментально вспыхнула от головы до кончика хвоста изумрудным пламенем, рассыпавшись буквально в ничто.

Одновременно с этим Гермиона покачнулась и начала валиться вперёд. Лишь только в самый последний момент, перепрыгнув через парту, Харальд успел подхватить подругу и удержать от падения.

Оба класса молча взирали на всё произошедшее, не проронив ни звука. Молчал и Локхарт, всё это время, поняв, что дело плохо, пытавшийся наколдовать контрзаклятье. Но у него ничего не получалось.

— Хорош глазеть, — скомандовал Харальд, аккуратно усаживая потерявшую сознание Грейнджер на стул. — Кто-нибудь, метнитесь за мадам Помфри.

Тяжёлый взгляд в сторону изумленно взирающего на всё Локхарта.

— И профессора МакГонагалл, думаю, позвать не помешает…

— Парселтанг… — донёсся чей-то несмелый голос. — Грейнджер — змееуст?

— Она же маглорождённая?

— Она змееуст!

— Это же только у чёрных магов бывает, да?

— А, ну молчать! — не сдержавшись, рявкнул Харальд. — Кто-нибудь живо за мадам Помфри!

— Я схожу! — вызвался Невилл, первым более-менее пришедшим в себя.

— Мы тогда за деканом, — поднялся Дин, потянув за собой и извечного приятеля Симуса.

— Грейнджер — змееуст… Змееязычная волшебница… Может, даже тёмная… — вновь начали перекатываться испуганные шепотки.

Харальд скрипнул зубами, и быстро достал волшебную палочку, взмахнул ею и произнёс заклинание:

— Серпенсортиа!

Из кончика палочки тут же самым натуральным образом вылезла небольшая змейка изумрудного цвета с голубым узором на спине, обившаяся вокруг правой руки мальчика и заползшая к нему на плечо.

— Говори со мной, змея, — произнёс Харальд на нормальном языке, а затем перешёл на парселтанг. — Говори со мной.

— Слушаю и повинуюсь, кховорящий… — на удивление громко и с каким-то стрёкотом в тоне прошипела рептилия.

— Я тоже змееуст, — объявил Поттер. — Можете меня за это бояться или ненавидеть — мне начхать. А кто полезет к Грейнджер — будет иметь дело со мной. Лично.

Харальд на мгновение бросил взгляд на безвольно сидящую с полуприкрытыми глазами Грейнджер…