– Мой господин желает знать, кто будет судить этот поединок.

– Да я и буду, – хмыкнул я. – А что, не доверяете?

Рыцари недовольно забормотали, когда им перевели мои слова. Никому не хотелось вручать исход боя в шесть когтистых рук того, кого они считали дьяволом. Но оспорить мои слова никто не решился, даже бесноватый монах. Он, кстати, все это время возмущенно пялился на свой крест, спокойно болтающийся у меня на груди. То ли собирался с духом, чтобы потребовать имущество обратно, то ли удивлялся, почему меня до сих пор не поразило громом небесным.

– Переведи ему, что гонга у меня нет, поэтому бой начнется, когда я кину на землю… да вот хоть этот святой крест.

Монах чуть в обморок не упал, но толмач спокойно перевел графу Этьену мои слова. Тот согласно кивнул и внимательно уставился на этот самый крест.

– Значит, так. В пах не бить, за волосы не хватать, глаза не выдавливать. Бой продолжается до тех пор, пока кто-нибудь не попросит пощады или не сможет больше сражаться. Возражения есть?

Возражений не было. Этьен молча кивал, слушая перевод моих импровизированных правил.

– Три… два… один… начали! – прохрипел я, швыряя крест на землю.

Ни Этьен, ни Сигизмунд не стронулись с места. Они только еще внимательнее наблюдали друг за другом да медленно переступали с ноги на ногу. Потом Сигизмунд осторожно двинулся вперед, как-то странно вихляясь, словно собирался пуститься в пляс. Этьен поднял руки в защитной стойке, чуть повернулся всем корпусом и вдруг бешено ринулся на противника. Принц пригнулся и принял графа захватом бедра. Перелетев через Сигизмунда и шлепнувшись в пыль, Этьен растерянно моргнул, не понимая, как так получилось.

Мой временный спутник действительно неплохо владел поунг фо. Не настолько, чтобы посоревноваться с Джеки Чаном, но вполне прилично.

Впрочем, поединок только начался. Предводитель рыцарей наконец-то понял, что соперник у него серьезный, и теперь действовал осторожнее. Он кружил вокруг принца, ловя каждое его движение и ожидая, чтобы тот раскрылся. Но тот не раскрывался, и в свою очередь искал слабину в противнике.

Сигизмунду такая борьба надоела первому. Он резко взмахнул ногой в воздухе, подпрыгнул и ударил пяткой в лицо Этьену. Но тот успел увернуться. Более того – он успел ухватить принца за кончик ступни. Пришла очередь Сигизмунда валяться в пыли, не понимая, как так вышло.

Но он поднялся еще быстрее.

Несколько минут поединщики лупили друг друга руками и ногами, не издавая ни звука, только грозно сверкая глазами и надувая щеки. К моему удивлению, граф Этьен тоже владел какой-то хитрой техникой рукопашного боя, совершенно мне незнакомой. То ли во Франции этого мира разработали какое-то свое боевое искусство, то ли такое же было и в нашем мире, просто к двадцатому веку оно прочно забылось…

Так или иначе, дрался граф Этьен очень красиво. Противники махали конечностями, как бабочки крыльями, не забывали ставить блоки, и каждый упорно ожидал, когда второй раскроется. Время от времени тому или другому удавалось этого дождаться, и тогда один из дуэлянтов летел на землю. Впрочем, он немедленно вскакивал, не давая другому развить успех, и в свою очередь пытался подловить его.

Сначала французы и арабы с азартом следили за битвой мастеров, выкрикивая поощрения своему бойцу, и угрозы – чужому, но со временем им это надоело. Теперь зрители просто зачарованно наблюдали за этой схваткой, больше похожей на красивый танец, чем на вульгарную драчку.

Я тоже наблюдал, не забывая, однако, следить, чтобы какой-нибудь излишне горячей голове не пришло на ум помочь своей команде составом в один человек. Скажем, швырнув булыжник. Или стрелу. Стрелу, конечно, не швырнут, а выпустят из лука, но общей позиции это не меняет.

– Патрон, обрати внимание на горизонт! – вдруг забеспокоился Рабан. – Ты что-нибудь видишь?

Я пригляделся. И понял, что вижу, да еще как вижу! На горизонте, то есть километрах в тридцати отсюда (почва здесь ровная, так что видно далеко), медленно движется куча крошечных точек. Совершенно неразличимых для человеческого глаза, но я-то сразу разглядел, что это такое.

Войско. Довольно внушительное войско…

– Примерно четыре тысячи всадников и больше двадцати тысяч пехоты, – каким-то образом умудрился сосчитать Рабан. – Все крестоносное войско, в полном составе… Ну правильно, у них же на эту неделю намечена финальная битва – в самом Иерусалиме!

– Угу. Понятно. Надо драпать… Долго они еще будут досюда ковылять?

– Там и пехота, и обозы, и все такое, так что немало. Если движутся ускоренным темпом – часа через три будут здесь. Если с нормальной скоростью – только к ночи дойдут.

– Все равно надо драпать, – печально подытожил я. – Я не камикадзе – против такой толпы в одиночку переть. Раздавят к чертовой матери…

Первым делом я решил прекратить затянувшуюся драчку между дворянами – средневековым и футуристическим. Недолго думая, я выстрелил в воздух из испарителя.

К сожалению, никто не обратил на это внимания. Пучок волн, выданный оружием, унесся в небеса, не встретив никакой цели, а значит, остался незамеченным. Ни шума, ни вспышки…

– Эй-эй! – повысил голос я, вставая между слегка притомившимися поединщиками. – Все, антракт!.. тьфу, блин, тайм-аут!

Граф Этьен охотно воспользовался перерывом, чтобы приложиться к фляге с каким-то бордово-красным напитком. Вином, скорее всего… Переводчик обмахивал вспотевшего господина лошадиной попоной, а злобный монах что-то бормотал и мелко крестил Этьена Блуасского. Благословлял, наверное…

– Проблемы у нас, Сигги, – шепнул я, когда мы с принцем отошли в сторонку.

– Олег! – недовольно поморщился его высочество. – Конечно, мы договорились называть друг друга по имени и обращаться на «ты», но это еще не значит, что ты можешь так грубо фамильярничать! Попрошу впредь мое имя не коверкать!

– Да как скажешь, – фыркнул я.

– А что случилось-то? – вспомнил Сигизмунд.

– Да так, пустяк… Видишь точки на горизонте?

Принц некоторое время старательно щурился, глядя туда, куда я ему указал, а потом беспомощно пожал плечами.

– Ничего не вижу. А что там?

– Блин, плохо, что не видишь… Ну ладно, поверь на слово – сюда движется все крестоносное войско. Почти тридцать тысяч солдат.

– И что же делать? – растерялся Сигизмунд.

– Как что? Сваливать подобру-поздорову. Одевай скафандр по-быстрому, и валим…

– Да ты что, Олег? Как же мы бросим всех этих людей?

– Просто. Поднимем и бросим… Ты что, твое высочество, не понимаешь? Мы им уже ничем не поможем – даже если ты все-таки победишь этого рыцаря, это ничего не изменит.

– Но он же дал рыцарское слово! – непонимающе уставился на меня принц.

– Угу. Слово. Только это не красивая сказка, это жизнь. Рыцари тоже люди, и тоже могут солгать. К тому же мы по их понятиям черти, а значит, нам вообще можно брехать в рыло, это даже за грех не считается. Черта обмануть – святое дело. Да и при чем тут это? Думаешь, от него самого что-то зависит? Неужели вся эта толпа пойдет обходным путем только потому, что какой-то граф проиграл поединок поганому бесу? Как бы у него еще не было неприятностей за то, что вообще стал о чем-то с нами договариваться…

Моя тирада произвела впечатление. Сигизмунд спал с лица, печально оглядел ряды каменных хибар, и жалобно сказал:

– Но как же… мы же не можем взять и бросить их… на смерть…

– А им так и так хана, – цинично парировал я. – Крестоносцы возьмут Иерусалим, и здесь сорок с лишним лет будет их власть. Кого-то перебьют, кого-то заставят креститься, кто-то сбежит куда подальше, ну а кто-то будет сидеть и терпеть. Жить, в принципе, при любом режиме можно… Вон, евреи до сих пор выжили, а уж их кто только не пытался истребить…

– Какие еще евреи? – не понял Сигизмунд.

Я запоздало вспомнил, что к его двадцать девятому веку разделение на расы и нации давно ушло в прошлое.

– Неважно. Главное то, что нам пора сваливать, пока есть время. Мы и так задержались…