Каграман Ханбеков Андеграунд, или То, что мы потеряли. Стихотворения, рассказы, повести в стихах Посвящается моей дочери Елене Ханбековой От автора Мои стихи не грозди винограда — Хранителя веселья, смеха и вина, И это не моя вина: Причин не вижу для парада. Бесплатною была когда-то медицина, И врач от бога был, не от рубля. Ушло всё это в прошлое, осталась болтовня, Но это только жизни половина. Другая половина – это яхта, «мерседес», и особняк, И миллионы на счету в швейцарских банках. Хозяин этой жизни не шахтёр и не горняк, И ходит он не в сапогах солдатских. Богатство снова не продукт труда, А результат экономических и прочих махинаций: Обмана, лжи, сомнительных дотаций, Куда-то исчезающих без дыма и следа. Нет ничего грязней и отвратительнее рынка, Который нам диктует образ жизни и труда, Где хитрость, ложь, обман – арена поединков, А человеческая жизнь – картёжная игра: Обманутые дольщики – виновник на свободе. Самоуправство в реформаторстве — желание повелевать, А безнаказанность – хаоса мать — как неуменье обуздать Стремление к обогащению, рождённое в народе. Мои стихи – продукт вот этой жизни, В них, словно в зеркале, она отражена. Она несправедлива и грязна: Какая есть – без грима, макияжа и без грубой укоризны. P. S. Эта книга написана «в стол», Это мысли, рождённые тем, что я вижу, Это отзвук того, что я слышу В интернете, забившем нам гол. Он сейчас наших мыслей хозяин, Он формирует взгляды на жизнь, А борьба за культуру в нём тает, Превращаясь в зловредную пыль. Я в стихах никого не учу, В них лишь мысли свои излагаю. Я пишу для себя, это знаю, Потому что молчать не могу. Апрель 2016 г. I Введение Признание Мне не хочется в Ад, потому и живу, Только жить не особенно хочется. Я живу, как раздетый: у всех на виду, И за всех с меня, видно, и спросится. Скажут черти в Аду: «Почему ты молчал? Ты – поэт, перед всеми в ответе. Ты, конечно же, всё, как всегда, понимал, Всё плохое, что было на свете. Почему уцелел, от чего не кричал, Раз поэтом на свет появился? Знают все, что поэты – начало начал, Ну а ты не всегда торопился». Что скажу я тогда этим чёрным чертям В оправданье земного молчанья? Что не верил в себя, что не верил словам, Так и жил, истязая сознанье? Может быть, пожалеют и в Ад не пошлют. Скажут: «В Ад тебе рано соваться». И в дорогу мешок сухарей мне дадут, И отправят по свету скитаться. Март 2009 г.
«Машина – зверь, рычит и мчится…» Машина – зверь, рычит и мчится, Ещё мгновенье, потом прыжок. Ещё мгновенье, и я уж птица, И бьёт о маску сухой песок. Вперёд, на встречу, а с кем – не знаю. Вернусь, быть может, коль повезёт. Я вызов смерти сейчас бросаю, И это длится не первый год. Я – камикадзе, я это знаю, Я знаю то, что разобьюсь, Но эту прихоть себе прощаю, Я в счастье верю, ему молюсь. Я приземлился, шипит резина, Скрежещет щебень, я снова мчусь. Ревёт всё громче моя машина, Её люблю я, я ей горжусь. Обгон немыслим, я путь подрежу, Я первым буду везде, всегда. Сейчас я ближе, похоже, к небу, Осуществляется моя мечта. Июль 2011 г. Страх Я боюсь, я всё время боюсь: Я боюсь заболеть, – на лекарства нет денег. Я простой из простых, потому не стыжусь. Я плыву, словно щепка, не зная, где берег, В дебрях жизни, блуждая, тружусь. Я боюсь, я всё время боюсь: Я боюсь, что уволят с работы, бывает… И тогда не поймёт, не поможет Иисус, Он в людские дела не вникает. Я боюсь, но я вовсе не трус. Я боюсь, я всё время боюсь: Не отложены деньги на время худое. Я пока что держусь, но боюсь, что сорвусь, В нашей жизни бывает такое. И тогда я запью и, наверно, сопьюсь. Я боюсь, я всё время боюсь, Оттого, видно, быстро старею. Не один я такой, я за нитку держусь И по нитке хожу и слабею. В одиночку я с жизнью борюсь. Спился я и теперь не боюсь, Мне до лампочки всё, я не каюсь. Я живу, и над жизнью смеюсь, И с такими же в жизни якшаюсь. И, как все, в небеса вознесусь. Декабрь 2011 г. Розы «Война – войной, а розы – розами…» И человек не может без любви. Она везде, в короткой юбке с косами, Она придёт, её ты не зови. Она придёт, обнимет тонкими руками, В разорванной рубахе, с сумкой на плече. Перебинтует белыми бинтами И поползёт с тобой по целине. Она везде – в больнице, у больничной койки, В палате, у стола, где только кровь и боль. Ей тоже больно видеть этой крови струйки, Но, что поделаешь, война! Война – кровавый произвол… Она тебе когда-то отдавала Всё, чем дышало сердце у неё. Она тебя кормила, целовала, Ты был сокровищем её. Прости её, коль в чём-то виновата, Хотя виновною она не может быть. Она – любовь, а значит, – свята, Её возможно лишь любить. |
