— Спокойной ночи, Джек, — равнодушно сказала Люсинда.

— Спокойной ночи, Лу-Лу, — отозвался Джек.

***

Баки с равнодушным видом пролистал ещё пару страниц материалов к будущему заданию и вытянул под столом ноги, не вслушиваясь в инструктаж. Обычно он любил наблюдать за Стивом, насколько тот был собран и деловит, поясняя по десятому разу детали для особо «понятливых». Баки обычно делал зверское лицо и начинал измываться над остальными, вставляя уместные в принципе комментарии, но его юмор почему-то могли оценить только двое. И если Брок мог ржать в открытую, молотить кулаком по столу, то Стив лишь сдержанно улыбался, сжимая челюсть, играя желваками и сияя глазами.

Но в последнее время Баки не высыпался. Тревожное странное чувство, голодное, леденящее нутро, никак не отпускало, сколько бы он ни пытался отмахиваться, списывая это всё на адаптационный период. Ну не к мозгоправам же идти?

Зевнув, он зажмурился.

— Баки? — взволнованный голос вырвал его из дрёмы, где красивая женщина сидела на низкой банкетке, напевала на странно знакомо-незнакомом языке и расчёсывала волосы, а он сидел, забравшись с ногами на постель, и вновь рассматривал забинтованные запястья.

— У тебя всё хорошо?

Брок и остальные присутствующие на брифинге обернулись в его сторону. И если Брок смотрел с беспокойством, то на лицах Мстителей бегущей строкой горела общая на всех мысль о том, сколько им понадобится транквилизаторов, чтобы свалить двоих суперов, прежде чем первый озвереет, а второй открутит всем головы за попытку усмирить первого.

— Не выспался, — зевнул Баки.

Стив укоризненно глянул на Брока. Тот скорчил досадливую мину, мол, я совершенно не при чем.

Он и правда был не при чем. После того как его выписали из госпиталя, Брок стал спать дольше, чем обычно — не шесть привычных часов, а семь, восемь, в выходные даже девять. Брок отрубался уже в десять вечера, и это его страшно бесило, потому что Баки спал от силы четыре часа даже в лучшие времена, а ведь за Баки нужен был присмотр.

У них был уговор, что Баки не выходит из дома, пока Брок спит. И Баки его соблюдал. В «пустое», как он это называл, время Барнс читал, или серфил в интернете, или пялился в телевизор.

— Кэп, я тут не при чем, — покачал головой Брок.

Стив закатил глаза, обещая взглядом ещё вернуться к обсуждению и продолжил вещать.

Баки снова зевнул, покачиваясь на стуле.

До отправления на миссию оставалось ещё четыре часа, можно было бы зарулить в кабинет к Стиву, оккупировать его слишком неудобный диван и попробовать уснуть. Но если он уйдёт с разбора предстоящей миссии, придётся отвечать на вопросы, ответы на которые он не знал совершенно. Поэтому, продолжая давить зевки, Баки сидел и слушал.

Но стоило загрузиться в джет, сесть удобно, пристегнувшись ремнями, сон моментально завладел им, утягивая куда-то очень далеко.

***

Джек проснулся, только когда принесли завтрак. Томасина возилась в ванной, горничная шуршала пылесосом, у двери стоял один мордоворот, у изножья кровати — другой, и Джек просто остался в постели, хотя обычно просыпался часа за два до того, как с утра явится Томасина.

Он лежал и вспоминал сон. Сон был очень странный. Сначала тот, с железной рукой, которого все называли Баки, сидел на каком-то совещании и слушал на диво мускулистого блондина, который, кажется, чем-то там руководил. А второй, со шрамами — Брок, его звали Брок! — сидел напротив. Брок и Баки все время переглядывались и время от времени посматривали на блондина.

Там были странные полупрозрачные экраны, плававшие в воздухе, и какие-то бесплотные голоса ниоткуда, и зеленоглазая рыжая женщина, которая смотрела на Баки вроде бы равнодушно, но во сне Джек точно знал, что она скрывает опаску и недоверие. Был смешливый негр. Был парень с некрасивым мятым лицом, который качался на стуле. Были и другие люди, но их Джек, как ни старался, не смог припомнить.

Потом Баки и Брок погрузились в какой-то странный, ни на что не похожий летательный аппарат и куда-то летели, время от времени переговариваясь о каких-то мелочах — о том, как сыграют какие-то «Ред Сокс», о том, что какой-то Стив сегодня особенно суров, о том, что, если Баки опять «полезет поперек батьки в пекло», Брок ему ноги выдернет и спички вставит. Вроде бы угроза, но Джек слышал за ней столько заботы, что слезы на глаза наворачивались.

Потом было размещение по позициям, стрельба — из автомата и из снайперской винтовки, какой-то бег, сумасшедшие прыжки, а потом Джек увидел, как Баки нависает над Броком, держащимся за плечо, и орет, потрясая кулаками. Из-под пальцев Брока сочилась кровь. Баки волновался. Брок отругивался, что это просто царапина и что они не в магазине игрушек работают.

Тут-то Джек и проснулся от шума пылесоса.

Руки болели уже меньше. Он отлепил один пластырь, чтобы посмотреть, как там порезы, и без удивления увидел, что все заживает. А вот старые шрамы, которые были с Джеком столько, сколько он себя помнил — белые, сглаженные — наоборот, порозовели и, кажется, немного набухли. Странно.

***

Если бы мог, Баки бы убил Брока самолично, потом воскресил и подробно объяснил бы, за что именно.

Он рычал, шипел, ругался на всех известных ему и Зимнему языках, пока, отогнав штатного медика, самолично доставал пулю из плеча Брока.

— Идиот, кретин, — шёпотом перечислял он, вкалывая одну инъекцию за другой под насмешливым взглядом Брока. — Пиздобол!

— Баки, — шикнул Стив, показательно нахмурился, но Баки знал, что на него у Стива никогда не хватало выдержки злиться по-настоящему.

— Ты мне обещал не соваться под пули, — притянув Брока к себе ближе за ремни перевязи, рыкнул он, и жёстко поцеловал, сминая губы, прикусывая их, почти насилуя языком, и отстранился, как только почувствовал ответную дрожь, поднялся, утерев губы тыльной стороной ладони, и ушёл в кабину пилота развлекать Уилсона бородатыми русскими анекдотами.

Брок только головой покачал. Что-то Баки пошел вразнос. Нет, с тех пор, как он начал оживать, он был достаточно эмоциональным, но только наедине с Броком, а тут его просто прорвало. Что ли правда ночь не спал? А почему?

Брок дождался, пока его осмотрит штатный медик, так, для отчета, и незаметно для себя потер вторую метку. Первая, парная метке Барнса, была в порядке — выпуклый белый рисунок на левом предплечье. А вот вторая, на правом, неизвестно чья, появившаяся не в четыре-пять лет, как у нормальных людей, а только в двадцать пять, покраснела и набухла. Брок некоторое время посидел, пытаясь вспомнить, чтобы это значило, но так и не смог. Плюнул и пошел в джет. Пора было возвращаться домой.

На базе Баки упорно игнорировал Брока, понимая, что ведёт себя глупо, неправильно, но ничего не мог с собой поделать. Когда он был Зимним, такие вопросы как сохранность жизни командира группы, звучали по-другому и не имели такой первостепенной важности, пока Зимний не столкнулся со своим новым куратором и в его голове что-то не расшаталось настолько сильно, что никакие обнуления не способны были вернуть программу в привычное русло. Зимнего Солдата конкретно так заклинило на одном человеке.

Это уже немного придя в себя, осознав себя личностью, Зимний понял, что все это неспроста, выловил после миссии командира, заперся с ним в подсобке, всё вытряс про пары, метки и соулмейтов, и накрепко задумался, стараясь проанализировать информацию той частью мозга, которую попустило от кодировки.

Удачно проёбаное Гидрой «Озарение» пришлось как раз кстати.

***

Уже дома Баки молча усадил Брока за кухонный стол и поставил напротив него большую кружку с чаем и кусок пирога, переданного соседкой за починенный тостер.

— Ешь и иди спать. Набегался, поди, сегодня.

— Да муть всякая снится, — неожиданно для самого себя пожаловался Брок. — Ничего определенного, но такая тоска во сне, что хоть руки на себя наложи. А ты-то что? Вообще спать перестал?

Баки потёр правый висок большим пальцем живой руки.