– Добрый вечер, директор. Профессор Снейп, – Поттер воспитанно склонил голову, приветствуя обоих, и только после этого занял указанное ему место.

– Ты стал таким… уравновешенным и представительным. Взрослым, – в теплом тоне Дамблдора промелькнула затаенная печаль.

– Нельзя вечно оставаться ребенком, тем более в моем случае, – Гарри пожал плечами и чуть едко усмехнулся, а затем проследил за действиями Снейпа, который размеренным шагом пересек комнату и молча расположился в соседнем с ним кресле, предварительно на миг впившись пытливым взглядом в лицо Поттера.

– К сожалению, ты прав. Гарри, мы собрались для того, чтобы продолжить начатое ранее. Ты же осознаешь, что как бы пафосно это ни звучало, но настали Темные времена. Власть в руках… – Дамблдор зыркнул на Снейпа, – Темного Лорда. Кстати, его лучше называть так или по имени – Том Риддл. На тот псевдоним – Вол… и так далее – наложено проклятие табу, позволяющее ему сразу определить, где оно произнесено вслух. Том считает, что таким образом сможет вычислить своих противников. Если честно – не пойму я его. Он раньше так гордился этим придуманным именем. Но факт остается фактом, так что передай друзьям, чтобы ненароком не призвали на собственную голову проблем.

– Хорошо, сэр, – Гарри посмотрел на Снейпа, догадываясь, что это именно он узнал об этом и предупредил Дамблдора. «И что силы Света делали бы без Северуса?» – Поттер мысленно хмыкнул, сообразив, что эта фраза в его сознании прозвучала исключительно язвительно и ядовито, даже в исполнении самого Снейпа она не стала бы выразительнее.

– Но я надеюсь, вы же не опустите руки и не прекратите борьбу? – директор, невзирая на заданный вопрос, явно абсолютно не сомневался в тех, кто сидел напротив него, потому что, не дожидаясь ответа, продолжил: – Да, нас – тех, кто готов противостоять новой власти – сейчас очень мало. Но я твердо убежден, что постепенно к нам присоединятся все недовольные своим подчиненным положением угнетенных, поставленных на низшую ступень только из-за особенностей своего рождения.

– Вы имеете в виду магглорожденных? Но им сначала нужно выбраться из лагерей, устроенных для них Риддлом, – Гарри напряженно сжал кулаки, вспомнив о несправедливости, учиненной новой властью.

– Пока мы справимся с поиском, – Дамблдор многозначительно глянул на Поттера, – пройдет изрядно времени. Мне жаль, что я не способен теперь взмахом руки вернуть прежний порядок в нашем мире. Гарри, ты должен понимать, что обстоятельства вынуждают нас продолжить подготовку к активному сопротивлению в условиях строжайшей скрытности. Так как вы оба – единственные, кто знает, что я могу в любой момент умереть, – Дамблдор на миг прикусил губу – ему было неприятно об этом говорить, – то в обозримом будущем я передам вам свои знания обо всем, что хоть как-то поможет вам в дальнейшем. Я расскажу, что выяснил о хоркруксах, о том, где, по моему мнению, их следует искать. Познакомлю с методами, которые сам применял при поиске. Возможно, с вашей помощью удастся придумать что-то новое. Особенно я надеюсь на тебя, Северус. С твоим опытом в области Темных искусств, полагаю, ты сумеешь с пользой использовать мои подсказки.

– Вы догадываетесь, из чего Риддл сделал хоркруксы? – Гарри ощущал, что ему все сложнее сдерживать эмоции, так и рвавшиеся наружу при обсуждении столь важной для него темы. Обычно он вечером, когда действие выпитого днем зелья сходило на нет, сбегал ото всех в библиотеку, и это позволяло безболезненно дождаться приема снадобья для спокойного сна. Сегодня прежняя схема распорядка была нарушена, и Гарри обреченно ожидал серьезного приступа – первые спазмы головной боли уже пробовали свои силы, огненными когтями скребя по нервным окончаниям и заставляя неосознанно тянуть руки к вискам.

– Есть кое-какие предположения, но не более. Я обо всем расскажу. Однако сначала… Гарри, как ты себя чувствуешь? Ты побледнел и… – Дамблдор заметно заволновался, с тревогой переведя взгляд с одного собеседника на второго.

– Голова болит, – признался Гарри, не став таиться, потому что не без причин предполагал, что придется обратиться за помощью к Снейпу.

– Может, выпьешь зелье? Или в другой раз соберемся? – предложил директор, но вдруг по реакции Северуса на ситуацию, который вел себя таким образом, будто знал, что так должно произойти, и по безнадежному ответному взгляду отрицательно покачавшего головой Гарри догадался: – Это не случайная боль и проявилась не в первый раз. Так ведь? Что вы от меня скрыли? Как долго это продолжается? – как ни странно, Дамблдор совсем не сердился, а выказывал лишь крайнюю обеспокоенность.

========== Глава 41 ==========

Поттер и Снейп переглянулись. Еще до приезда в Хогвартс они пришли к заключению, что, скорее всего, придется рассказать Дамблдору о физических проявлениях атак части души Риддла. Особенно если Гарри станет сложнее справляться со своим состоянием. Иначе будет исключительно трудно объяснить и «болезнь» Гарри, которую не сумеет вылечить мадам Помфри, и необходимость приготовления для него определенных зелий, о чем директор наверняка пронюхает и все равно в результате вычислит причину. Уж в обладании выдающимися мыслительными способностями Дамблдору отказать было нельзя. Лучше самим признаться и не играть так демонстративно в партизан, тогда проще окажется сохранить в тайне намерение обратиться к Волдеморту, что из-за поспешных выводов может быть расценено как предательство дела Света. Проживая в Блэк-хаусе, им еще удавалось скрыть неважное самочувствие Поттера, но, находясь под пристальным наблюдением Альбуса, подобное было не только немыслимым, но и элементарно глупым, ведь, в конце концов, тот не являлся их врагом, и все они преследовали одинаковые цели.

– Две недели назад мне в первый раз стало плохо, – принялся рассказывать Гарри. – Ваше предположение, директор, по поводу возобновления ментальной связи с Риддлом до сих пор не подтвердилось. Однако на меня время от времени накатывает непреодолимая тоска, и я не хочу существовать, появляется невыносимая жажда отречься от всего, – заметив испуг на лице Дамблдора, Поттер поторопился заверить: – Не волнуйтесь, идей о самоубийстве у меня пока не возникало. Просто хотелось перестать задумываться о чем бы то ни было, уйти в себя. Когда я пытаюсь сопротивляться всему этому и специально злюсь или радуюсь, вспоминая то, что в прошлом вызвало у меня яркие эмоции, тогда и начинается головная боль, – Гарри чуть прикрыл глаза и помассировал виски, собираясь с мыслями и решая, что еще можно сообщить, не выдавая сведений о том, что он уже знает о части чужой души в себе. Дамблдор ведь считал, что Северус диагностировал его ночью, когда Поттер спал. Кроме осторожности, удерживало и желание выяснить, какую сказку сочинит Дамблдор, чтобы объяснить такое состояние.

– Зелье дать? – скупо поинтересовался Снейп. Он после возвращения в Хогвартс ни разу не общался с Поттером тет-а-тет – было некогда, работа по налаживанию учебного процесса забирала все его время и силы. Но сейчас, рассмотрев Гарри вблизи, ему не понравился его вид: лицо осунулось, под глазами залегли пока еще еле различимые тени, он отводил взгляд, если замечал, что за ним наблюдают, явно что-то скрывая, и был напряжен, словно готовился к чему-то крайне неприятному.

– Нет. Я уже пил сегодня. Да и спать скоро ложиться, – честно признался Поттер.

– О каком зелье идет речь? – требовательно осведомился Дамблдор.

– Я сварил ему успокоительное. Модифицированный вариант. Если нужно – покажу тебе рецепт, – вместо Гарри ответил Снейп. – На ночь Поттер принимает специальное снотворное.

– Меня мучают кошмары, после которых становится плохо… так, как я говорил, – поторопился объяснить Гарри. – Без зелья я не смогу спать.

– Северус, это то, о чем я думаю? Он проявляет себя? – спустя минуту-другую размышлений спросил Дамблдор, подавляя ужас, бросивший его в дрожь.

– Однозначно, – хмуро кивнул Снейп, а Гарри даже дыхание затаил, ожидая, рискнет ли директор сказать ему правду в лицо?