– Ты прав, нет ничего хорошего в том, что так усиленно принялись допрашивать Северуса. Я написал Кингсли, попросил его разнюхать, чего этим хотят добиться следователи. Пока никаких объяснений нет, все засекречено, и даже ему не удается что-либо разузнать, – Альбус умолк, раздумывая, как бы перейти к занимавшему его вопросу, чтобы это не выглядело грубым вмешательством в личную жизнь.
– Но вы же в курсе, о чем там спрашивают Сев… профессора Снейпа? – Гарри смутился, когда едва не проговорился.
– О его увлечении темной магией, но об этом действительно не стоит переживать – у нас имеется аргумент, который не позволит наказать Северуса за проведение ритуала, – Дамблдор не стал скрывать, что заметил оговорку Гарри, и многозначительно улыбнулся. – А еще следователь интересовался у него твоим и моим здоровьем. Да-да, болтовня мадам Помфри о твоих головных болях засела в уме этого Аддерли, ведущего дело Северуса. Гарри, у нас с Северусом есть предположение, что тебя тоже пригласят на допрос.
– И что им от меня может понадобиться? – Поттер не выглядел испуганным, скорее он готов был бросить вызов всему миру.
– У следствия появилось подозрение, что вы с Северусом находитесь в более близких отношениях, чем учитель и ученик. Ты догадываешься, что я имею в виду? – в этом вопросе не было необходимости, потому что зарумянившиеся щеки выдали Гарри с головой. – Похоже, догадываешься, – чуть расстроившись из-за такой резкой наглядной реакции Поттера, произнес Дамблдор.
– Какое им дело до этого? – негодующе процедил Гарри.
– Видишь ли, дело вот в чем, – Дамблдор подробно изложил, что угрожает Снейпу, если его уличат в неуставной связи со студентом. – Понимаешь, Северусу не страшен допрос под Веритасерумом…
– Я знаю. Он мне рассказал, чтобы я не боялся, что Риддл напоит его сывороткой и выяснит все наши планы.
– У вас действительно очень доверительные отношения сложились, – Дамблдор покивал своим мыслям. – Гарри, ответь честно – у вас было что-то с Северусом, что можно…
– Ничего у нас не было, – поспешно заверил Поттер. – Я вообще не уверен, будет ли когда-нибудь, – вполголоса добавил он, будто самому себе, и нахмурился еще сильнее. – Думаете, меня тоже с Веритасерумом захотят допросить?
– Возможно. Но раз вы не занимались ничем, что следователь способен счесть предосудительным, тебе нечего опасаться, – Альбус не мог напрямую спросить о взглядах Гарри на Северуса, но всячески подводил его к признанию, хотя и его тихого уточнения было достаточно, чтобы сделать соответствующие выводы.
– Но… Вы же знаете, как они задают вопросы! Этот Аддерли, – неприязнь насквозь пропитала произнесенное имя, – не станет разбираться, почему случилось то или это. Например, когда я услышал о том, что я хоркрукс, и впал в истерику, Северус меня обнял, чтобы успокоить. И как, по-вашему, я отвечу на прямой вопрос – обнимались ли мы? – Поттер глубоко вдохнул и выдохнул, чтобы взять себя в руки – перспектива его пугала. – Профессор Дамблдор, вы же уже поняли, что мне нравится Северус. Очень. Но у нас точно ничего такого не было, даже намеков. Я не говорил ему… Хотя мне кажется, что он догадывается, – Гарри впервые с начала беседы улыбнулся – чуть печально и робко. – Но ведь это еще ни о чем не говорит, потому что все существует только в моих мыслях, – как ни удивительно, но Гарри почувствовал странное облегчение после признания.
– Я ни в чем не виню тебя, мой мальчик. Северус – отличный человек, и я рад, что ты это разглядел. Из вас выйдет прекрасная пара, но сейчас нельзя, чтобы о ваших чувствах прознали эти неблагодарные чиновники из Министерства, – Альбус сдержал слово, данное Снейпу, и ничего не рассказал о его симпатии, но все же не удержался, чтобы не намекнуть о ней и не вселить надежду в Гарри.
Несколько минут в кабинете было тихо, оба – и Дамблдор, и Поттер – обдумывали проблему и искали ее решение.
– Вы должны помочь мне, – категорично произнес Гарри. – Я умею самостоятельно сбрасывать Империо. Мне два месяца пришлось сопротивляться ментальным атакам. Конечно же, без помощи зелий я вряд ли справился бы, но не может такого быть, чтобы я не смог побороть воздействие Веритасерума, если сильно постараюсь. Мне никогда не приходилось находиться под его влиянием, так что нужно проверить, – глаза Поттера загорелись азартом. – Не получится – тогда остается только Обливиэйт.
– Нет, ты что! Чары забвения – точно не выход! – возмутился Дамблдор. Он не собирался отбирать шанс на счастье у тех, кого любил как собственных детей.
– Начнем с Веритасерума, – по-деловому заявил Гарри. – У нас нет повода спорить, пока мы не проверили, как я среагирую на это зелье. Надеюсь, я с ним справлюсь.
– Ты предлагаешь напоить тебя сывороткой правды? – переспросил Дамблдор, чтобы убедиться, что правильно понял Поттера. Он сомневался, что подобное возможно без антидота, но тот следовало принимать в течение месяцев, чтобы организм привык противостоять влиянию на волю.
– Да. У Северуса наверняка есть в запасе. Он на четвертом курсе грозился напоить меня, когда у него пропали ингредиенты из кладовой.
– У меня тоже кое-что имеется, – хитро усмехнувшись, Дамблдор открыл тумбочку стола и, порывшись там, извлек хрустальный фиал, наполовину заполненный прозрачной, как вода, жидкостью. – Но ты же даешь себе отчет, что я смогу узнать любую из твоих тайн? – предупредил он.
– Не узнаете. Я не намерен вам их раскрывать, – Гарри был настроен весьма решительно.
– Пары капель будет достаточно, – прокомментировал свои действия Дамблдор, наколдовав стакан с водой и добавив в него Веритасерум. Капать зелье прямо на язык, как это делают при допросах, он не стал – стакан был исключительно чистым, поэтому ничто не помешает их эксперименту. Поттер тут же без малейших сомнений принял зелье. – Ну что же – проверим. Тебя зовут Рон Уизли?
– Да, – спустя несколько секунд с натянутой улыбкой произнес Гарри – он оказался прав, перебороть сыворотку правды ему удалось даже проще, чем Империо. Сначала чуть закружилась голова, а на вопрос директора захотелось немедленно ответить, что он ошибся. Однако, приложив усилия, Поттер сумел сказать заведомую ложь, хотя язык и с трудом послушался его.
– Тебя когда-нибудь обнимал профессор Снейп? – Дамблдор уже сообразил, что решение найдено, но продолжил спрашивать.
– Нет, – на этот раз ложь сорвалась с языка гораздо легче.
– Ты был хоркруксом?
– Нет, – Гарри фыркнул, поняв, что больше не чувствует воздействия на волю. – Сэр, вы уверены, что у вас качественный Веритасерум? Может, он испортился?
– Его не так давно сварил Северус по требованию Тома, а я попросил и мне немного отлить на всякий случай. Ладно, признаюсь, – догадавшись по недоуменному взгляду, что Гарри пытается сообразить, зачем ему могла понадобиться сыворотка правды, Дамблдор пояснил: – Я запасся ею, когда собрался беседовать с Невиллом. Если бы он сильно упорствовал, то… – Альбус развел руками. – Но не сочти, что такое в моих правилах. Тогда не имелось времени уговаривать несколько дней – ребята слишком расхулиганились, последствия грозили стать весьма печальными.
– Выходит, мне не страшно это зелье, – Гарри довольно улыбнулся. Ему не было дела до намерений Дамблдора, тем более – неосуществленных. – Пускай спрашивает этот Аддерли, я ему все-все расскажу. Осталось лишь очень тщательно продумывать свои слова.
– Верно, а еще ты не должен забывать, что Веритасерум не просто заставляет говорить правду, а подавляет волю, поэтому отвечать нужно только на заданный вопрос и не проявлять излишних эмоций. Так что самым трудным для тебя будет определить срок, когда закончится действие, чтобы перестать притворяться, – напутствовал Альбус, тоже обрадовавшись, что Гарри под принуждением зелья не скажет ничего, что навредит Северусу. – У нас есть еще пара минут, – он бросил взгляд на часы, – давай продолжим, вдруг, ты сможешь уловить момент, когда сыворотка прекратила свое влияние?
Дамблдор задавал вопросы, а Гарри специально отвечал на них неправильно, но так и не почувствовал, когда следовало перестать обманывать. Видимо, ему как-то удалось нейтрализовать само зелье. И тут в памяти всплыли слова Северуса о том, что с ядом василиска Гарри каким-то образом справился самостоятельно, а слезы феникса лишь залечили рану от укуса. «Я и в самом деле особенный, раз такое умею», – промелькнул в голове чуть ехидный вывод.
