— Так его любишь? — Вопрос застал Флориана врасплох: любовь — последнее, что могло вызвать понимание у законченного циника Йоста, менявшего парней, как носки. Внутренне сжавшись в предчувствии насмешки, Вальберг скупо кивнул.

— Вот что я тебе скажу, Фло. — Дэвид неспешно подошёл к нему и, обняв за плечи, присел на подлокотник кресла. — Бери отпуск и поезжай со своим «универсалом» куда подальше — всё равно вам сейчас не до работы. А вернёшься — продолжишь проект: других кандидатов на твоё место у меня нет, а тебе я верю.

— Спасибо. — Флориан с силой сжал руку Дэвида.

— Тебе спасибо. — Йост поднялся и потрепал его по спине. — За верность и честность. Хочу, чтобы ты знал: я это ценю. Никогда — ни до, ни после — Флориан не чувствовал к нему большей признательности, чем в тот момент.

На следующий день они, воспользовавшись великодушным предложением Йоста, уехали на две недели в Швейцарские Альпы, где у Бригманна имелось небольшое уютное шале.

***

Франка всегда манили горы.

Когда по долгу службы двести дней в году ты вынужден проводить на банкетах, фуршетах, презентациях и прочих тусовках, в отпуске тебя вряд ли потянет в клуб.

Он любил в одиночестве бродить горными тропами, вдали от суеты и толпы, отдыхая душой и набираясь сил для покорения вершин в жизни. Но позволить себе такую роскошь один из богатейших менеджеров мира мог очень редко — всех его избранников почему-то тянуло исключительно на райские острова и фешенебельные курорты.

Предложение провести отпуск в деревянной хижине на лоне природы воспринималось как издевательство и проявление крайнего жлобства. Оплатить любовнику курорт класса deluxe, а самому уехать в горы… Отдыхать порознь не было смысла: отпустить безнадзорного мальчика в злачное место означало не просто обзавестись рогами, но и оплатить их по высшему разряду из собственного кармана. Да и какой смысл заводить постоянного парня, если нельзя провести с ним редкие свободные дни?

И Бригманн, изнывая от скуки где-нибудь под пальмой на Лазурном Берегу, с футуристической ностальгией думал о старости, которую он будет коротать в своём шале: зимой рубить дрова и топить камин, летом — собирать травы на чай, а потом заваривать его, непременно на костре… Достичь жизненных высот, чтобы в итоге сменить их на горные, казалось врождённому эстету красивым и стильным завершением земного пути.

Эта поездка их окончательно сблизила. Что особенно потрясло Франка: Вальберг, гламурный до кончиков накрашенных на ногах ногтей Вальберг, сам предложил отдых в шалаше!

— Бригманн, давай махнём куда-нибудь в глушь. Чтоб только ты и я. And let the rest of the world go by.

И Франк окончательно убедился: он нашёл, что искал.

***

Они были идеальной парой.

Бригманн доминировал физически, но подчинялся психологически. Вальберг — наоборот. Вместе они составляли третью сущность — Вальбриг Бергманн, по меткому определению Флориана, — в которой первые две растворялись, сливались, сплавлялись, и уже невозможно было отделить одного, не задев при этом жизненно важные органы другого.

Со своим подопечным Вальберг впервые в жизни почувствовал себя в безопасности.

— Шутишь? — расхохотался Франк, когда Флориан, в порыве откровенности, сказал ему об этом. — Какие возможности у Корпорации, и какие — у меня.

— Я не о том, — отмахнулся Вальберг. — Корпорация защищает меня от мира, а ты защищаешь меня от неё. Франк не ответил: судя по тихому, непривычно серьёзному тону, Вальберг приготовился к длинному монологу. Он не ошибся.

— Я познакомился с Йостом, когда он только начинал карьеру, — неспешно начал Флориан. — Мы спали одно время. Впрочем, неважно. Ничего серьёзного, дружеский секс, не более. Флориан тряхнул головой, отгоняя воспоминания. Франк промолчал.

— Знаешь, он раньше не был таким. Когда я уезжал в Америку, он запомнился мне живым отзывчивым парнем, влюблённым в жизнь, в Кейма и в его идеалы. А когда вернулся семь лет спустя, это был уже совсем другой человек, циничный и ни во что не верящий. Не знаю, что с ним случилось, — при всей открытости наших отношений он всегда избегал этой темы. Не уверен даже, что дело в самой Корпорации. Но я боюсь повторить его путь. А ты… даёшь мне надежду.

***

На работу в то утро Флориан опоздал на час: трёхлетняя годовщина отношений — достойная дата, чтобы её достойно отметить.

В лифт он вошёл неприлично довольный, вернее, удовлетворённый, сопровождаемый завистливыми улыбками всё понимающих мальчишек с ресепшена. На втором этаже к нему присоединились Кейм с Йостом, как раз возвращавшиеся из корпоративного кафетерия, где время от времени завтракали, культивируя близость к народу.

— Шикарно выглядишь, Фло. — Руководство многозначительно переглянулось.

— Любовь и секс творят чудеса, — улыбнулся он, поправляя перед зеркалом платок, скрывающий свежий засос на шее — Бригманн, вопреки просьбам, а может, в отместку за стервозность натуры, не удержался и «пометил»-таки территорию.

— Жду тебя в десять с подробным докладом, — ухмыльнулся Йост.

— А я в субботу у себя — с виновником такого преображения, — подмигнул Кейм и торжественно пожал ему руку: — Добро пожаловать в клуб, Фло!

Сердце Флориана бешено заколотилось — он знал, что означают эти слова.

***

Заместитель директора главного департамента самой могущественной структуры Европы в двадцать девять лет — впечатляющая карьера.

В Корпорации повышение в должности не считалось наградой за успехи. Это был трамплин для новых достижений. Настоящая награда за сделанное — возможность сделать ещё больше.

«Большие люди вырастают на больших проектах», — напутствовал Йост, назначая его куратором «Юниверсал».

Казалось невероятным, учитывая пристальное внимание Кейма к жизни самых ценных своих людей, что Флориану удавалось на протяжении стольких лет вести образ жизни, несовместимый с моральным обликом топ-менеджера Корпорации. Пока он оставался пусть и ведущим аналитиком департамента контроллинга, но всё же рядовым сотрудником, это было несложно — достаточно было не афишировать свои предпочтения. Но назначение на должность заместителя директора по контроллингу обязывало, прежде всего — остепениться и обзавестись наконец юным подопечным, подобающим его новому статусу. И даже в этот раз своеволие сошло ему с рук. Появляться на корпоративах с Франком особого труда не составило — на подобные мероприятия приглашались не только сотрудники Корпорации, но и её ключевые протеже, к которым Бригманн принадлежал по праву. Можно было делать вид, что они не пара, а гости со стороны жениха и невесты, случайно встретившиеся на общей свадьбе.

Знал ли о них Кейм? Вопрос лишён смысла. Достаточно того, что знал Йост: допустить, что Дэвид мог что-то утаить от Кристиана, было за гранью реального.

И вот Флориан вырос. По-настоящему. Прозвучала заветная формула посвящения — он получил допуск в клуб вершителей мира: положение и власть в Корпорации определялись не тем, какую должность ты занимаешь, а где бываешь.

Пришла пора взрослеть.

В субботу Флориан впервые вышел с Бригманном в свет — на приватную вечеринку по случаю шестидесятилетия Кейма на вилле юбиляра. Он до последнего сомневался в правильности и целесообразности подобного шага: не потому, что стеснялся своего избранника или боялся Кейма. Реакция последнего была ему известна заранее, но… во-первых, рано или поздно это должно было случиться, а во-вторых, сделав столь провокативное приглашение, он напросился сам. Гораздо больше Флориан беспокоился за Франка: корпоративный бомонд был теми ещё снобами: в элитарный «Triple-С» — «Christian Cayme Club» — чужие не допускались. Особенно такие строптивцы, как Бригманн, отказавшийся в своё время стать одним из них. Он боялся, что Франк почувствует себя там мальчиком из эскорта, как все те безымянные куколки, сопровождавшие на подобных сборищах верхушку Корпорации. Впрочем, пойти на вечеринку самому означало унизить его ещё больше.