Осталась самая малость — заключить альянс с американцами: глобализация всё больше затрагивала и их. В последнее время велись активные переговоры о сотрудничестве и координации совместных усилий с Мартином Киршенбаумом, державшим в своих руках ниточки от ключевых марионеток США, а значит, и всего мира. Желая поскорее со всем покончить, Хоффманн соглашался практически со всеми условиями, которые выдвигал Мартин.

Но случай с Патриком внёс в эти планы коррективы: он останется на своём посту до последнего. Его жизнь наконец приобрела смысл.

Он был готов защищать «своего мальчика» и защищал, как мог. Ему удалось убедить Кейма не идти на поводу у Йоста в его рвении отомстить. «Кристиан, ты всегда ценил людей за их личные качества. Дэвид позволил эмоциям взять верх. Это не по-деловому». Кейму на это возразить было нечего. Но Хоффманн понимал, что это лишь временная зыбкая уступка. И что после его ухода Йост отыграется за оскорблённое самолюбие вдвойне.

В один из приездов на историческую родину Киршенбаум привёз с собой дочку. И Хоффманн впервые решился на собственную игру. Не ради себя. Ради «сына». Он велел своему ассистенту позаботиться о досуге девушки, а заодно и о собственном будущем. Патрик всё понял правильно. Пока Хоффманн со своим американским коллегой решали судьбу Корпорации, его ассистент и дочь последнего времени даром не теряли.

***

Дэвида донимали две проблемы. Билл и Патрик. Патрик и Билл. Однажды он уже совершил досадную ошибку, за которую теперь приходилось расплачиваться слишком дорого. Ошибиться повторно он права не имел — эта цена ему была не по карману.

Впрочем, решение одной из проблем замаячило на горизонте.

Помог, как всегда, Кристиан.

— Я заказал его психологический портрет. Думаю, тебе небезынтересно будет ознакомиться с ним.

***

Подобрать идеального исполнителя особого труда не составило — у Корпорации была база данных с людьми на все случаи жизни.

— Красивый мальчик, — сказал он, рассматривая фотографии. — С таким я бы не отказался и бесплатно.

— Я предпочитаю заплатить, — отрезал заказчик. — И потребовать отчёт о выполненной работе. Запомни, милый, если что пойдёт не так, я тебя сгною. Но если сделаешь всё как надо, о будущем можешь не волноваться.

Парень кивнул.

— Есть одно усложняющее обстоятельство — он девственник.

Парень хмыкнул.

— Да ну? С такой внешностью?

Дэвид пропустил его замечание мимо ушей.

— И последнее: я хочу, чтобы ему понравилось. Ты должен привить ему вкус к этому.

Парень улыбнулся.

— Не волнуйтесь, господин Йост, всё будет в порядке.

***

— Дэвид…

— Да, мой хороший?

— А ты мог бы забрать меня завтра из школы?

Дэвид насторожился.

— А водитель что, не может?

— Может. Но я бы очень хотел, чтобы за мной заехал ты. Ну пожалуйста, Дэвид!

— Разве тебе можно отказать, мой хороший?

— Только не опаздывай! Чтоб в три уже ждал у ворот, хорошо?

На скамейке у ворот гимназии, побросав на землю рюкзаки, сидели трое парней — судя по всему, одноклассники Билла. Перед ними стоял сам Билл и что-то взахлёб рассказывал, бурно жестикулируя. О том, что его ждут, он, похоже, совсем забыл. «А ещё просил меня не опаздывать», — мысленно усмехнулся Дэвид. Выждав пару минут, он вышел из машины и, коротко посигналив, помахал обернувшемуся мальчишке рукой. Билл что-то коротко сказал ребятам, они похватали свои рюкзаки и вместе двинулись к выходу.

— Это Дэвид, мой друг! — торжественно представил он его. — Я вам о нём рассказывал.

Мальчишки смотрели на Дэвида как на живую легенду — можно только догадываться, чтó он им там наболтал, — и завистливо косились на его машину: подъезжавшие за учениками лимузины — сплошь «мерседесы», «БМВ» и «ауди», воплощавшие так ценимую их отцами солидность и респектабельность, — ни в какое сравнение не шли с его «мазерати». Дэвид улыбнулся.

— Мы с Билли сейчас едем на мороженое. Присоединяйтесь.

— Ребята, поехали! — по голосу Билла, по тому, как просияли лица его приятелей, он понял, что предложение попало в точку. — Дэвид, он очень классный. Вот увидите!

Билл от переизбытка чувств захлёбывался словами. Дэвида осенило: мальчишка им гордится, гордится настолько, что решил таким нехитрым способом похвастаться им перед друзьями.

***

Всех его одноклассников после занятий забирали неработающие мамы или, как в его случае, нанятые водители. И только за Книспель заезжал её взрослый поклонник — стремительно набирающий популярность рэпер-араб. Изабелль, которая и без того была жуткой задавакой — она считалась первой красавицей школы, — теперь вообще возомнила о себе невесть что.

Книспель надо было проучить. Пусть видит, что у него тоже есть старший… друг, ещё круче, чем её. Манёвр удался на славу — Книспель, дожидавшаяся своего араба на соседней скамейке, едва шею не свернула, пожирая взглядом Дэвида и его тачку.

…Дэвид появился в их доме, когда Биллу исполнилось тринадцать, хотя по-настоящему они подружились лишь год спустя. Всё началось с юбилея отца.

То, что этот, по сути, чужой человек принял его сторону, выступив тем самым против своего друга, потрясло Билла до глубины души. Но ещё больше впечатлила его реакция отца — Дэвид был первым человеком, приказу которого тот безропотно повиновался.

За праздничным столом Биллу общаться было не с кем. Гости посюсюкали над ним на набившую уже оскомину тему — «Вырос-то как!» и «Как дела в школе?» — и вернулись к своим взрослым разговорам. Билл скучал, потягивал колу и наблюдал.

Над шутками Дэвида смеялись особенно старательно, к его словам прислушивались особенно внимательно, и даже официанты обслуживали его с особым почтением. Но самые интересные метаморфозы происходили с отцом: он заглядывал ему в рот, заискивал перед ним; он боялся этого человека, которого называл своим другом. Так Билл понял, что на его всевластного отца тоже есть управа.

Он безошибочно почувствовал исходящую от этого человека внутреннюю силу, как способны её прочувствовать лишь звери и дети, не растерявшие ещё своих первичных инстинктов. И одновременно с этим, тоже пока только на уровне инстинкта, Билл осознал и свою собственную необъяснимую власть над этим человеком, как её ощущают все по-настоящему красивые люди: этот могущественный мужчина, перед которым трепетали все вокруг, вёл себя с ним совершенно иначе, чем с другими. В чём конкретно состояло это отличие, Билл и сам не смог бы сказать. Главное, Дэвид единственный из всех присутствующих был на его стороне.

На лицах остальных гостей читались плохо скрываемое возмущение, шок и насмешка, отец полыхал яростью, а взгляд матери обжигал ненавистью, и только этот необычный во всех отношениях мужчина смотрел на него с нескрываемым восхищением. И не только смотрел, но и выражал свой восторг — за этот вечер Билл получил от него больше комплиментов, чем за всю свою предыдущую жизнь.

…Том, его старший на десять лет сводный брат — сын отца от первого брака, получив диплом юриста, сделал дрэды и отправился в Юго-Восточную Азию — смотреть мир и решать, чем заниматься дальше.

«Пап, ты хотел, чтобы я получил приличное образование. Твоё желание я исполнил. Теперь я буду жить так, как хочу сам».

Дома был страшный скандал — отец уже подыскал ему место в известной адвокатской конторе «Рот, Бенцнер и партнёры». После выходки Тома Биллу совсем житья не стало — отец, считавший, что он что-то упустил в воспитании старшего сына, с утроенным рвением принялся за младшего.