Колич парень не из местных был, а с восточного побережья. К нам в Залесицу он работать приехал, да так славно трудился, у нашего старосты, что тот его отпускать не захотел. Колич у него жил да работал. А как день к концу подходит, он ко двору дровосека бежит, да Леснянку высматривает.

Через две зимы сыграли свадьбу, гуляния было не большим, так как год выдался не урожайным, а оброки с поселений не уменьшились. Но не столом был сыт народ в тот день, а радостью за молодых. Колич в свои края возвращаться не захотел, так что у старика жить стал. Да и чего ему возвращаться, то? Кто пути долгого не боится, все бегут с того побережья. Нехорошее там место, и земля не урожайная.

На пару со стариком, избу новую пристроили к тому дому, что уже был, и стали они жить уже большим числом. Как положенный срок вышел, родила Леснянка Количу здорового сына. Старик в ту ночь, был сам на себя не похож. Никто его тогда не видел таким счастливым. А когда у него спросили, как, мол, внука назовёшь, тот сразу принял серьёзное выражение лица и ответил, «пока что внуком буду звать, а потом, как люди скажут». Колич такому имени не сильно был рад, но противоречить дровосеку в поселении никто не брался, так как решения его, уже не раз были отмечены людьми как мудрые и справедливые.

И все у них было хорошо, и малыш не хворал, подрастал, как следует, и дом был убран и стол не был пуст, да только Колич что-то стал умом слабеть. Сначала из дома убегал посреди ночи, и в ужасе носился по окрестностям, бормоча какую-то неразбериху. А потом и вовсе спрятался в лесу, и домой не возвращался.

Люди ходили к нему, пытались разговаривать, а он как будто сам не свой, всё неясности какие-то рассказывает. Начнёт про одно, потом про другое, а потом и совсем говорить перестанет, упадет на землю и давай рыдать. Кончалось всё всегда одинаково, он сначала замолкал, потом молча поднимался с ужасом в глазах, а потом убегал куда-то в лес. Это продолжалось несколько недель, до тех пор, пока старик с дочкой и внуком не пришли к нему сами. Уж как ему дровосек голову поправил, никто не знает, но Колич из лесу послушно вернулся домой, и с тех пор больше не убегал. Как прежде, он, правда, не стал, но взор его стал более ясным. Через пару недель он вновь начал говорить с людьми, но всё сразу подметили, что другим стал Колич, – кротким и молчаливым.

Пришло время оброк собирать для знати, и люди начали готовиться ждать сборщиков. Однако приехали не посланцы, а сами господа, в сопровождении своей гвардии, и ещё одним человеком, который прятал свое лицо под плащом. Люди догадались, что это был чародей, по его одежде и тому, какое внимание ему уделяли все приехавшие.

Знать приняла дань, и всё добро, как положено, погрузили на специально подготовленные телеги. Потом господин, как обычно, стал интересоваться у старшего по селу, всё ли у них ладно, да не приключалось ли странностей каких-нибудь.

Старосте поведать было нечего, кроме волков, что скот таскают, да дикого вепря, что двух людей порвал. А знатный господин, тогда наклонился к нему с лошади, да спрашивает: «Люди странные тебе не встречались, или, умом слабые, у тебя тут не живут?». Староста пожал плечами, и, вспомнив про Колича, указал на его дом. Услышав это, чародей как будто ошпаренный рванул по указанному направлению. А дальше…никто толком не знает, что происходило в доме у Колича. Да и Колича там самого не было, он тогда к реке отправился.

Люди видели, чародей в дом зашел, да пробыл там не долго. Вылетел во двор, распахнув входную дверь, собственным хребтом, словно его лошадь лягнула. Чародей, не был бы тем, кем был, если бы остался лежать на земле. Поднялся, на ноги, и, не мешкая заковылял к своей лошади. К тому времени появился дровосек в дверном проеме своей избы. Чародей его как увидел, так и рванул скакуна в сторону гвардии да знати. Остановился рядом с ними, и сказал, что вернется в другой раз. Господин предложил, было, ему помощь, а тот только щекой дернул и ответил «побереги людей», после чего погнал, туда, откуда приехал. Знать тоже не стала задерживаться, взяли телеги, и убрались восвояси, толком и не погостив.

Старик-дровосек, проводив их всех тяжелым взглядом, вернулся к себе. Потом взял Леснянку с внуком, закинул на плече походный мешок, вышел со двора, и направился в лес.

В ту ночь, мне чего-то не спалось, все вспоминал, что намедни было. Лежу себе на тюфяке из соломы, да слушаю, как сверчок стрекочет. Вдруг, ни с того, ни с сего, псы залаяли на окраине, примерно там, где дом старика располагался. Сначала я и ухом не повел, а потом к собачьему лаю, голоса человеческие добавились. И слышу, кричит вроде кто-то. Я в окно выглянул, и вдруг, зарево вижу на небе. Худо дело, думаю, пожар. Я, понятное дело, вскочил, во двор выбегаю, и точно, где-то загорелось что-то. Я давай народ подымать. Люди быстро повыскакивали, и все туда. Прибегаем, а там, дом старика горит, ярким пламенем, а старик весь переломанный во дворе лежит, да кровью дышит. Народ кто куда, носится с водой, я рядом со старостой стою, на дровосека гляжу, а он как раз дух испустил, а изо рта у него пена красная вытекает. Жутко мне сделалось тогда. Вижу люди, бегают, староста им указания дает, что бы пожар тушили. И тут ко мне слух вернулся, и слышу, прокричал кто-то: «А Леснянка то где с ребёнком?»

И в самом деле, думаю я, а где же Колич с женой и сыном? Уж не внутри ли пожара?

Только я хотел рассказать старосте о своей догадке, как вдруг, где-то позади меня раздался детский плач, и топот копыт. Я повернулся и увидел, как по дороге, уводившей в сторону гор, неторопливым ходом проезжает отряд всадников. Их было человек семь или восемь, все в длинных темных плащах, с капюшонами, и один из них держал на руках маленького ребёнка. Огонь бликами освещал его, давая возможность узнать этого малыша. Это был внук старика-дровосека.

Когда потушили пожар, то внутри дома нашли полуобгоревшее тело Леснянки. Колича, там не было, как оказалось позже, он в ту ночь так и остался спать у реки. А когда прознал, что с семьей его случилось, так совсем плохим сделался. Ушел в лес от людей, больше его никто и не видел. Жив ли теперь…?

Лешарп внимательно дослушал рассказ, и спросил:

– А зачем они увезли ребенка?

– Отец говорил, что он был им зачем-то очень нужен, – ответила девушка.

– Исчерпывающее объяснение, – иронизировал чародей. – Может у него был звездный дар?

– Может, а ты правда чародей? – неожиданно спросила она. – Ты не похож на остальных чародеев. Они не разговаривают с крестьянами.

– Как твое имя? – спросил тогда он.

Её звали Кай, она была дочкой простого земледельца, что жил в Залесице. Те события, которые она описала, он наблюдал ещё мальчишкой. Лешарпа заинтересовала эта история. Он сказал:

– Я никогда раньше, не слышал что бы чародеи спускались с гор в поселения, для того что бы забрать одаренного ребенка. И даже если такое и могло произойти, то обычно, родители с радостью отдают своё чадо. За это они получают хорошую плату, и небольшие снисхождения знати.

– А я ни разу не видела такую мать, которая отдаст своего ребенка, пусть даже и за деньги, – не замедлила с ответом Кай.

– Тогда тебе стоит прогуляться до порта, – спокойно парировал Лешарп. – Там таких мамаш знаешь сколько?

– И что, вы забираете их детей?

– Они сами отдают их, – повторился чародей. – Сами приносят их к малой арке Лазурного замка, и просят сказать, есть ли у их новорожденного звездная искра. Если такой дар имеется, то через три года, она с удовольствием отдаст его, а до той поры, будет кормить его, и следить, что бы с ним, ничего не случилось. Между прочим, часть причитающегося получают сразу. Мы никого не забираем, если только…– Лешарп остановился, так как в его голову пришла одна мысль, касательно рассказа, что он только что услышал.

– Что? – заметила его задумчивость Кай. – Что, если только?

– Я подумал, – начал неуверенно он. – А вдруг, родители этого мальчика, заключили подобный договор с чародеями, а когда пришла пора, отдавать дитя не захотели. В этом случае, я допускаю, что чародеи могли прийти за тем, что им принадлежит.