Сам не желая того Экзарх подарил ему надежду, и осторожно наведя справки в городской корчме, он спешил теперь к живущей за городом знахарке и врачевательнице, которую злые языки называли ещё колдуньей, за то, что делала она приворотное зелье и прочие колдовские снадобья. Хотя жила она сразу за городской заставой, путь туда вышел неблизким, ведь ему пришлось объезжать огромный город, но и отправится сразу к ведьме он не мог, дабы не вызвать ненужных разговоров и вопросов послушника. Если внутри впечатление о столице королевства смазывали скученность жавшихся друг к другу построек, повсеместная грязь и узкие улочки, похожие на крысиные норы в каменном чреве мегаполиса, то снаружи окружавшие город по периметру высокие каменные стены внушали душевный трепет впервые увидевшему их. Да и те, кто жил здесь постоянно, возвращаясь в Добробран после долгого отсутствия, всякий раз испытывали гордость при виде украшенных королевскими штандартами мощных крепостных башен.

    Разговор с Эльзой не занял много времени и жрец, зашедший в уединённое жилище, лишь  немногим большее его хижины и почти такое же убогое, вскоре вышел с сосредоточенным выражением лица, по виду не добившись того, чего хотел. Не оглядываясь, он быстро сел в подводу и уехал, женщина же, (молодость которой осталась позади, но и старухой её назвать было ещё нельзя), вскоре вышла из избушки. Настороженно глядя по сторонам она стояла какое-то время, прислушиваясь к пению лесных птиц и шороху, срываемых порывами ветра листьев, ловя ноздрями крупного мясистого носа, казавшегося совсем не к месту на её лице с тонкими чертами, потревоженные жрецом запахи лесной чащобы, а потом вернулась внутрь.

    Лишь к вечеру, быстро таявшего осеннего дня гружённая провиантом подвода добралась до жилища отшельника, выглядевшего так же одиноко среди нависавших над ней разлапистых елей, как и семью, днями раньше. Хотя Бернард предупредил Сандру, что бы та не показывалась на глаза послушнику, затерянная в лесной глуши избушка выглядела абсолютно нежилой и сердце юноши тревожно забилось. Внутри девчонки тоже не оказалось, как и её немногочисленных вещей и, терзаясь догадками, он молча разгружал телегу, стаскивая мешки с провиантом в отгороженную в доме клеть.

    Эйнар явно желал остаться у него на ночь, но жрец, прочитав на прощанье молитву, отправил его в обратный путь, и лишь когда подвода с вымещавшим своё недовольство на лошади послушником скрылась из вида, Сандра появилась на опушке леса. Высыпая в кадку привезённую муку, Бернард заметил её боковым зрением и, бросив работу, быстро вышел из дома. Увидев его беглянка, тоже ускорила шаг, и они чуть было не бросились в объятия друг друга, но жрец вдруг остановился, сурово глядя на её выпиравший теперь живот, что заметно увеличился за столь короткое время, как не бывает у людей. Год в Серединном мире состоял из девяти месяцев по сорок дней в зимнее время и по сорок один в летнее, а неделя из восьми суток. Беременность у женщин продолжалась не более шести месяцев, с момента же смерти кровожадного монстра у Красной скалы прошло чуть больше трёх.

 - Чудовище торопится на свет, - видя его замешательство, сказала Сандра, и Бернард заметил с плохо скрытым сожалением:

 - Похоже, ты уже привыкла к этому. Надеюсь, что не передумаешь избавиться от него.

 - Я по-прежнему полна решимости, но без твоей помощи мне не справится.

 - Я прочёл многие рукописи и трактаты об исцелении, но в них нет ничего о рождении монстров. По-моему, такого раньше вообще не случалось, но огонь точно убьёт его, - произнёс жрец, глядя на выпирающий из под дорожного плаща живот. Ему показалось, что плод в чреве женщины зашевелился и юноша спросил тревожно: - Оно что, слышит нас?

 - Похоже, что так. Но неужели ничего нельзя сделать и мне придётся рожать, лишь для того, что сжечь дотла? Не такой я представляла судьбу своего ребёнка.

 - Это дитя - исчадие ада и вряд ли у него будут к тебе нежные чувства, ведь ты для него лишь сосуд, а после станешь не нужна. Экзарх вынудил меня рассказать обо всём и даже желал лично прибыть сюда, но внезапная хворь, свалившая его в постель, изменила планы. Но он умышленно или нет, подсказал мне обратиться к ведьме и я даже съездил к ней за помощью или советом, но она наотрез отказалась помогать. Хотя я как мог, старался убедить её.

 - Единственное что могло заставить колдунью передумать, это золото, которого у меня нет, - вздохнула молодая женщина и Бернард, взглянул на неё удивлённо: - Ты знаешь Тёмную Эльзу?

 - Я знаю людей. Всё что случается в жизни с нами, происходит ради обладания золотом, а когда к человеку, наконец, приходит богатство, он начинает жаждать власти, вкладывая в уста Богов собственные мысли. Боги полезные существа, - печально усмехнулась она, - и даже если бы их не было на самом деле, их стоило придумать. И всё же мне интересно, что же такого ты сказал старухе?

 - Не богохульствуй, женщина! - испуганно воскликнул жрец, а потом признался неохотно: - Я сказал, что когда ты займёшь трон, твоей королевской милости не будет предела. Она же лишь рассмеялась в ответ, ответив, что вряд ли доживёт до этого. Хотя она ещё отнюдь не старуха. Никто не приходил к избушке?

 - Вроде бы нет. Но они придут за мной, они обязательно придут и мне ещё придётся умереть, - вздохнув, убеждённо ответила девушка, стирая слезинку в уголке глаз, зябко кутаясь при этом в плащ, а голос её предательски дрогнул. - Но я не умру, а как бы хотела этого - тот, кого ношу под сердцем не позволит мне сдохнуть.

 - Откуда ты знаешь, что носишь мальчика? - спросил Бернард, девчонка неопределённо пожала плечами и жрец продолжил: - Когда-то давно один из жрецов говорил, не мне, а так, в общем кругу, что Иные - древняя раса населявшая прежде эти земли - рождаются только мужчинами, что в их роду вообще нет женщин, а становятся матерями для них рабыни из окрестных племён. Иногда они рожали их как обычных детей, но бывало, чудовища появлялись на свет, разрывая изнутри чрево своей матери. Мне казалось это просто трёп у костра перед сном, а теперь даже не знаю, что и думать...

 - Разницы нет, кто родится, - перебила Сандра, мягко коснувшись его руки. - И даже если я умру при родах, ты должен уничтожить его, превратить в пепел, а пепел развеять по ветру, не оставив следа от семени монстра.

 - Почему ты думаешь, что умрёшь? А как же пророчество, что однажды станешь королевой? - спросил молодой жрец, не потому что верил в это, а дабы поддержать впавшую в уныние беглянку. Он хотел было сообщить ей о вознаграждении, обещанном за её голову, но, подумал что это не к месту, да похоже, Сандра  и так догадывалась об этом. Девушка, взглянула на него, собираясь что-то сказать, но в этот момент на поляну выехало полдюжины вооружённых всадников и телега, с затравленно глядевшим на них Эйнаром, один глаз которого обещал к утру совсем заплыть от удара.

    Этих людей называли Вольные Стрелки, у них не было флага, как впрочем, и родины, а служили они каждому, кто мог хорошо  заплатить. Их костяк составляли ушедшие из армии ветераны или разорившиеся мелкопоместные лорды, решившие поправить, таким образом, свои дела, а основная масса этих шаек была из дезертиров, беглых крестьян и всякого сброда, способного на всё ради звонкой монеты. Живя в Храме, Бернард никогда не видел их, но много слышал от пилигримов, что ходили, проповедуя заветы Ария из города в город. Их отличительным знаком были заплетённые в одну или несколько кос длинные бороды и собранные в пучок волосы на головах, проткнутые у черепа деревянной стрелой. У их вожака стрела была серебряной, что говорило о статусе командира и, подъехав к стоящим у хижины молодым людям, он произнёс с заметным акцентом: - Разве не следует отшельнику думать об укрощении своих страстей?

 - Даже если бы это был мой ребёнок, то вас он никак не касается, - ответил Бернард, краснея от слов незнакомца и сознания того, что охотники за наградой выследили Сандру, придя по его следам.