– А. Ладно.

– Я разберусь.

– Разберешься.

Я перелистнула на следующую фотографию и показала Элли «Пустой автобус».

– Что это? – спросила она.

– Пустой школьный автобус. Понимаешь, все пустое и школьное закончилось. А может, я просто хотела доказать себе, что мне больше не придется туда ездить. Не знаю. Но мне нужно было сделать этот снимок именно сегодня.

– Мама говорит, что я, может быть, выпущусь из школы где-то летом, – сказала Элли. – Мне пришлют диплом и все такое.

– Рада за тебя, – ответила я. Но она наверняка врала.

========== Облигатным паразитам нужны хозяева ==========

На следующее утро – в первый день окончательной свободы от школы – я отправилась к Элли. Переходя дорогу, я удивилась этому и спросила себя, почему я все время хожу к ней. В ответ можно было только руками развести: не знаю, почему я к ней хожу. Я всегда так делаю. Мне некуда больше пойти.

Элли сидела на заднем крыльце и страдала:

– Вечером мама сказала, что, возможно, мне придется учиться до декабря, – объяснила она. – Говорит, что не стоит торопить самое важное событие в жизни.

– Ты из-за этого была такая злая? – спросила я.

– Ага, – ответила она. – И еще из-за пары проблем.

– Проблемы с парнем?

– Возможно.

Парня Элли звали Рик. Ему было девятнадцать, он жил в коммуне с семи и мы раньше называли его Рикки. Он хвастался, что постоянно занимается сексом, но мы с Элли не могли понять, как он умудряется, потому что коммуна была маленькой и он не нашел бы там столько девушек.

– Рик ведет себя странно, – пожаловалась Элли. – Как будто я ему больше не нравлюсь. – Она сделала паузу, чтобы я могла что-то сказать; я молчала, и она добавила: – А еще у пары детей вши. Ненавижу вшей!

– Вот так новость! – ответила я, потому что вши в коммуне встречались чаще, чем кусты лаванды, вязание и рис басмати.

Я попятилась. Думаю, любой бы так среагировал. Элли поморщилась:

– Черт, я же не сказала, что вши у меня!

– Это же вши. Они скачут. Нам на уроках здоровья рассказывали.

– Вши не скачут.

– Ага, конечно, – ответила я, все еще стараясь держать голову в метре от ее волос.

– Скачут блохи. Вши ползают. – Она сказала это таким тоном, будто мы просто вели светскую беседу. О вшах и блохах.

– Ты не можешь винить меня за то, что я не хочу подхватить вшей, – ответила я. – Никто не хочет.

– Да нет у меня вшей! Я просто знаю, что нужно быть осторожнее, потому что у пары детей они есть, – она начала всхлипывать. – Знаешь, как вся эта хрень меня достала? – Я решила, что она про меня, и решила промолчать. С тех пор, как в ее жизни появился Рик, я не переставала надеяться, что надоем ей. Даже мечтала начать жизнь заново где-нибудь в другом месте, подальше отсюда. Где никто не будет знать, что случилось с Дарлой, и не будет казаться бесчувственным от того, что не хочет со мной ее обсуждать.

– Как только мне стукнет восемнадцать, – продолжала Элли, – ноги моей здесь не будет. Может, возьму с собой Рика, он тоже собирается уехать. Мы можем сдать экзамены, чтобы больше не обучаться на дому.

Я кивнула, но не стала ее обнимать. Как-то же вши передаются. Все это знают.

– У тебя что-нибудь чешется? – спросила я, показывая на свою голову.

– Когда мама мне сказала, я втерла в волосы столько масла чайного дерева, что, надеюсь, они ко мне не сунутся.

В детстве я дважды приносила от Элли вши – в последний раз нам было по одиннадцать. Мы с папой тогда перестирали все простыни в доме, высушили их при высокой температуре и потом на всякий случай сунули на пять минут в микроволновку. Микроволновки – это атомные бомбы для вшей.

– Придешь в понедельник на мой выпускной? – спросила я. Я уже с дюжину раз спрашивала. Когда нам выдали приглашения, я сразу дала одно ей. Мне дали четыре штуки, так что у меня остались еще два и я подумывала отправить одно по почте без обратного адреса. «Дарле О’Брайан, на небо или в ад, по вкусу, Вселенная, 00000».

– Мама еще не определилась. Она говорит, что я могу пойти, но не знает, как мне добираться. Фургон весь день будет занят.

– Если ты не против немного погулять, я тебя отвезу.

– Кажется, у нас в тот же вечер звездная вечеринка, не знаю, смогу ли выбраться, – ответила Элли. Она пыталась делать вид, что расстроена, но я-то знала, что звездные вечеринки – единственное, что примиряет ее с коммуной. Там их устраивали каждые пару недель лета – или каждый раз, когда планеты занимались чем-нибудь увлекательным. Элли знала все созвездия. Это начинало раздражать.

– Так что ты будешь делать, если у тебя заведутся?.. – спросила я, показывая на голову Элли. Та почесалась:

– Наверно, попрошу тебя купить того аптечного средства. Тебе не трудно?

– Конечно, – кивнула я. – Потому что эти маленькие дряни нас эксплуатируют!

– Ага.

– Облигатные паразиты не могут жить без хозяев.

– Поняла, профессор.

– Ты знала, что пару миллионов лет назад мы подхватили их от горилл?

– Серьезно?

– Ага. Кстати, кажется, это были лобковые вши.

– Фу-у, – протянула Элли.

– Ага.

– То есть кому-то пришло в голову заняться сексом с гориллой?

– Думаю, у горилл это были просто вши, а у нас они стали лобковыми, потому что у людей не растет шерсть… В смысле, почти нигде не растет.

Мы сели на траву, потом легли на спины и стали смотреть в небо. Оно было ясным, если не считать пары легких облачков. Сколько себя помню, мы играли в такую игру: говорили, на каких животных или другие вещи похожи облака, и наблюдали, чем еще они станут, прежде чем пропадут из виду и уступят место другим.

– Ты собираешься бриться? – спросила Элли.

– В смысле?

– Ну, знаешь, сбривать волосы, – уточнила она. – Там… внизу.

– Э-э… нет. – Элли вздохнула. – А почему ты спрашиваешь?

– Вроде как много кто их бреет.

– Рик тебя заставляет? – Элли не ответила. – Не знаю, мне кажется, это неестественно.

Элли снова промолчала, и некоторое время мы просто лежали и рассматривали облака.

– Видела на этой неделе Юпитер? – спросила наконец Элли. Я покачала головой. – А стоило бы. Просто выйди на улицу часов в десять и погляди на юго-восток. Ты ни с чем его не спутаешь, он синий и очень яркий.

– Ладно, – ответила я, хотя мне было плевать.

– Сегодня приедет из колледжа Маркус, – вспомнила Элли. Маркус Гленн, извращенец с порнухой, жил на нашей улице. Раньше он тоже ездил на желтом школьном автобусе, а в шестом классе перевелся в частную школу. – Ты по-прежнему в него влюблена, так?

– Это было в седьмом классе! – ответила я. – Ты помнишь, что он сделал потом? – Элли кивнула.

– Ты знала, что почти все серийные убийцы постоянно смотрели порно? – спросила она. – Это помогало им обезличить людей, которых они убивали.

– Такому на домашнем обучении не учат.

– Мне Рик рассказал. У него много книг про серийных убийц.

– Ого. Это вот прямо ничуточки не странно.

– Прекрати!

– Прекратила. – Но это все равно странно.

========== Попробуйте это проблеять ==========

Вечеринки при звездах были для коммуны большим событием. Все надевали нарядную одежду, приносили барабаны и отстукивали звездам ритмы, ели органическую еду и пили наливку из бузины. Звезды много для них значили. Юпитер взошел несколько месяцев назад, и его было видно каждую ночь, но Луна и Плутон творили что-то любопытное, так что Жасмин предложила собраться на вечеринку и коммуна дружно проблеяла: «Да, хотим». Попробуйте это проблеять. Папа так и сделал.

Не то чтобы папе не нравились жители коммуны, он просто считал их странными и ему не нравилось, что они стучат в барабаны всю ночь напролет каждое солнцестояние, равноденствие или вечеринку при звездах. Кажется, за этим скрывалось что-то еще, но я еще не разобралась, что именно. Кажется, Жасмин Блю особо не поддерживала нас после дня буквы «н». Она ни разу не заговорила о Дарле – и о папе тоже, что было странно, потому что он-то еще не умер. За семнадцать лет моей жизни, тринадцать из которых я прожила без мамы, я ни разу не видела, чтобы папа с Жасмин Блю говорили по телефону или встречались, хотя и жили через дорогу. Если я говорила «Жасмин», а не «мама Элли», папа делал вид, что не понимает, кого я имею в виду. Он сам называл ее только «мамой Элли». «А мама Элли считает, что в вашем возрасте можно одним дойти до дома Маркуса?» (Нам было по двенадцать.) «А у мамы Элли есть домашний телефон, чтобы я мог тебе дозвониться?» Жасмин запрещала мне приносить в их дом мобильный телефон. Они вызывают рак. Мы все разговариваем с помощью атомных бомб. Весь мир засунул головы в духовки.