========== Люди все еще так делают ==========

Настала пятница, и, похоже, Питер был искренне рад меня видеть. Я не хотела торопиться с выводами, но, кажется, мое общество ему нравилось. Я решила, что чем чаще мы будем видеться в июне, тем больше вероятность, что именно я окажусь родственной душой, которую он нашел в торговом центре в июне 2014 года.

– Сегодня одна?

– Ага.

Он показал пальцем на мою камеру. Сегодня утром я нацепила старый ремень от камеры, который нашла в чулане Дарлы. Папа одобрил. Он сказал, что рад, что вещи Дарлы снова в деле. Дарла вручную вышила на ремне бабочек.

– Ты фотографируешь? – спросил Питер.

– Это часть моего проекта, – ответила я.

Питер улыбнулся прохожему. Потом поставил на доске крестик: прохожий на ходу читал что-то со смартфона и даже не поднял головы.

– Думаю, таких надо в отдельную группу, – заметила я. – Они же не просто так тебя игнорируют?

– Они знают, что я тут стою. Может, даже понимают, что я улыбаюсь. Они просто не поднимают глаз.

– Казалось бы, после видео с упавшей в фонтан женщиной в этом торговом центре так делать не надо.

– Слушай, людям нужна информация. Прямо здесь, прямо сейчас, двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю.

– Это да. – Я подумала о том, как часто папа проверяет почту, хотя у него нет друзей и обычно ему приходит только спам с предложениями увеличить пенис, купить канадское лекарство, познакомиться в сети или якобы получить в подарок лобстера.

– А что ты фотографируешь? – спросил Питер.

– Не знаю, – ответила я. – Я просто вижу что-то и фотографирую. Никогда не планировала заранее.

– Можешь снять, как я улыбаюсь прохожим? – попросил Питер. – Я добавлю снимок к проекту. Может, оценку повысят.

Я кивнула ему на приближающихся прохожих и отошла назад и влево, чтобы снять затылки прохожих и Питера, который улыбается с планшетом в руке. Я сделала несколько кадров, как он улыбается, и еще несколько, на которых он делает пометки на планшете. Когда к нему подошли еще три женщины, я немного сдвинулась и сняла их тоже. Одна женщина улыбнулась в ответ. Она дождалась, пока ее подруги отойдут подальше, и спросила Питера, что он продает. Я стояла не так далеко и все слышала.

– Если бы ты торговал поцелуями, я бы один купила, – заметила она.

– Я ничем не торгую, – ответил Питер.

– Можно я дам тебе свой номер? – продолжала женщина.

Питер смутился, но взял номер и долго смотрел ей вслед. Она виляла бедрами и встряхивала платиновыми волосами, а когда нагнала подруг, она остановилась, и они все обернулись и хихикнули. Я с болью поняла, что в послании Питера могло говориться и о ней. На ней, конечно, не было написано «родственная душа Питера», но что я в таких вещах понимаю? Я просто девственница, которая любит платья на размер больше. И я все еще пыталась быть Дарлой, хотя и понимала, что я не Дарла и не вышиваю бабочек на ремнях.

– Ну как, есть хорошие кадры? – спросил Питер. Послание от Питера: «Он залезет в горящий дом на дереве, чтобы спасти ребенка. Он так быстро заберется на древо, что потом будут шутить, что он наполовину обезьяна. Он будет уже седым. Он полезет на дерево уже старым человеком. От отдаст спасенного ребенка матери и они пойдут через лес дальше к туннелям».

– Глори? – переспросил Питер.

– Да, пара отличных кадров найдется. Один с парнем, который вообще тебя не заметил, другой – как женщина дает тебе свой номер.

Питер снова смутился.

– Отлично, – ответил он. – Пришлешь мне, когда скачаешь?

Я взяла камеру в руку и помахала ей:

– Это пленочная камера. Сначала надо проявить.

– А, – ответил Питер. – Не знал, что люди до сих пор так делают.

– Люди до сих пор так делают, – подтвердила я.

Питер встал, улыбнулся прохожему и поставил еще один крестик. Я оглядела растущую толпу посетителей:

– Пообедаем вместе? – спросила я.

– Не отвертишься.

Я вспомнила, что он любит цыпленка в кисло-сладком соусе. Может быть, женщина, давшая ему номер, идеально подходит ему из-за банальности. Может быть, они принадлежат к миру тех, кто ест цыпленка в кисло-сладком соусе, а я в команде любителей говядины кунь пао под острым соусом. Моя команда, наверно, лучше играет в пинг-понг и меньше болеет. Их команда, скорее всего, лучше одевается и покупает больше одежды. Ладно, хватит.

Я вдруг начала стыдиться своей камеры. Другие посетители пялились на меня. Их, кажется, корежило от одной мысли, что кто-то их сфотографирует. По-моему, когда у каждого камера встроена в телефон, это довольно странно. Зачем пугаться моей старомодной камеры, если кто-то может постоянно снимать вас, а вы даже не заметите? Я снимала только неодушевленные предметы: вывески, пустые скамейки, фонтаны, двери, кнопки лифтов.

– Привет! Это снова ты! – окликнул меня старик в бейсболке «USS Pledge», когда я собиралась выйти из лифта. – Моя подруга с кальцоне!

Я улыбнулась и помахала ему:

– Я вас искала!

– Что это у тебя? Настоящая камера?

– Canon AE1, – ответила я. – 1980 года. Ничего особенного.

– У меня когда-то была Leica. Обожаю старые камеры. В них есть какая-то магия.

– У мамы на чердаке таких две.

Я не сказала ему, что мама подарила мне камеру «Leica», когда мне было четыре года. Не знаю, почему.

– Ого! – воскликнул старик; ему явно нравилось разговаривать о камерах. – Откопай их и попробуй ими поснимать. Это просто нечто.

Я кивнула и не знала, что сказать дальше.

– Будешь сегодня есть кальцоне? – спросил старик.

– Конечно. Вы ждете друзей – или, может, поедим вместе?

– Ты приглашаешь меня на свидание? – подмигнул старик.

– Ага, – ответила я. – Почему бы и нет?

Он въехал в лифт, и я нажала на кнопку второго этажа.

========== Снайпер ==========

– Хотите, помогу вам с коляской? – спросила я, когда мы подъехали ко второму этажу.

– Я с 1951 года ездил на ней сам и не собираюсь прекращать, – ответил старик.

Мы постояли (он – сидя) в очереди за кальцоне, и я заказала себе с сыром и шпинатом, а он заказал без начинки, но попросил положить туда перца. Вот он, мой товарищ из команды любителей острого. Может быть, про пинг-понг я и ошиблась. Я отодвинула стул, чтобы старик мог поставить коляску к столу, мы открыли коробки с кальцоне и оставили их немножко остыть. Он попросил меня принести еще салфеток, и я принесла.

– Как так вышло, что ты все время здесь? – спросил он.

– У меня проект, – я показала на камеру.

– Летом? Для школы?

– Не, для меня. Вроде как я сама его выдумала.

– Умно, – кивнул старик. – Находишь, чем себя занять до школы. Сколько тебе, пятнадцать?

– Семнадцать. Только что закончила школу.

– Чем дольше живу, тем младше вы все выглядите, – заметил старик. – Клянусь, вчера видел девятилетку за рулем трактора с прицепом.

Я хихикнула.

– Можно пару вопросов о вашей кепке? – спросила я. – Я знаю, что один из кораблей под названием «USS Pledge» затонул в Корее. Это был ваш?

– Да ты издеваешься!

– В смысле?

– Твоим ровесникам плевать на Корею!

Я помотала головой и дожевала кальцоне:

– Это был миноносец, так? Утонул в 1950 году? – Старик расхохотался, как будто только что услышал самую смешную шутку в мире. Я решила, что сказала глупость и быстро исправилась: – Ну да, наверно, вы плавали на другом, том что был во Вьетнаме?

– Нет-нет, ты все правильно угадала. Мой корабль затонул в Корее. Меня вытащили из ледяной воды, и с тех пор я не чувствую ног. – Мой сын говорит, что всем твоим ровесникам начхать на войны минувших лет. Думаю, мой внук вообще ничего такого не знает.

– Вот оно как.

– Наверно, дело в том, что его вырастили в какой-то секте. Боюсь, им не очень-то разрешают самостоятельно думать. Какая глупость.