– Я беру свободный год. Пойму, чего хочу. Напечатаю кучу фоток в чулане Дарлы, – ответила я.

– Ясно, – ответила Жасмин. Она пыталась не выдавать удивления, но у нее не получалось. – Как интересно.

– Очень.

Тут Жасмин Блю Хеффнер почесалась. Точнее, почесала себе лобок. Ну вы поняли. Она чесалась и дергала тазом, как будто кучка облигатных паразитов у нее в штанах тоже решила устроить вечеринку при звездах. Этот ее жест заставил меня оглядеть коммуну и подумать о том, что будет, если я отберу у них участок. Я бы могла. Он принадлежал мне. А кучка чокнутых хиппи пусть попадет в настоящий мир, найдет себе работу и будет жить настоящей жизнью, безо всяких вечеринок при звездах и крекеров из орехов.

Я взглянула на Жасмин Блю. Послание от Жасмин Блю Хеффнер: «Ее правнуки будут солдатами Новоамериканской армии. Один из них станет офицером дивизии К, а другой во время битвы окажется заперт в горящем доме и растает, как веганский сыр». На этом история будущего Жасмин обрывалась. Мне стало жаль Элли, которой придется потерять обоих внуков. А еще я разозлилась на Жасмин – за все сразу. Она что-то сказала мне, но я была слишком поглощена зрелищем ее тающего, как веганский сыр, правнука и ничего не ответила, так что Жасмин просто стояла рядом и чувствовала себя все более неловко. Я хотела, чтобы она почувствовала себя запертой в микроволновке. Чтобы она вращалась на маленькой стеклянном подносе. Я опустила глаза на часть ее тела, где могли жить юпитериане, потом снова посмотрела ей в глаза и ушла к Элли на плед.

– Что ты увидела, когда смотрела на мою маму? – спросила та. – Видела моих внуков?

– Только что-то очень странное о том, как твоя прапрапрабабушка помогала на Подземной Железной дороге.

– Как мило.

– Ага.

– Вон Рик. – Я обернулась и увидела его. – Интересно, он привел друзей с Юпитера?

Мы посмеялись. Элли смеялась нарочито громко и живо. Я посмотрела, как Жасмин Блю отреагирует на Рика, но она даже не подняла головы. Я оглядела всех женщин по очереди: ни одна из них не смотрела на Рика. Вообще ни одна. Странно, потому что его рубашка подчеркивала его загорелые мускулистые руки.

– Пойду разузнаю, что могу, – произнесла я.

Послние от Рика: «Его дедушку послали на Корейскую войну в восемнадцать лет, когда он только-только закончил школу. Он немедленно отправился на флот, чтобы убивать коммунистов и искоренять зло. Отца Рика воспитывали монахини. Это были неправильные монахини. Они творили с отцом Рика такое, что Рику бы и в голову не пришло».

– Слышал, у тебя сегодня был выпускной, – заметил Рик.

– Ага. Я теперь большая и умная.

– Элли все еще на меня злится?

– Думаю, это на всю жизнь, – ответила я.

– Тогда почему ты подошла ко мне?

– Потому что я не Элли, – ответила я. – А еще я хотела сказать тебе, чтобы ты держался от нее подальше.

– А еще что скажешь? – Я посмотрела ему в глаза. Послание от Рика, который думает не той головой: «У Рика и его головы уже двое детей. Один из них живет в коммуне. У них кудрявые волосы и псориаз». Я не знала, что после такого говорить:

– Ничего больше не скажу, просто держись от нее подальше. – И ушла. Рик сказал что-то мне в спину, но я не услышала. По пути я разглядывала маленьких детей. У кого из них псориаз, в темноте не разглядеть.

Я легла на плед рядом с Элли и снова посмотрела на звезды. Упало две звезды сразу, и мы обе изумленно воскликнули:

– Видела?

Не знаю, что видела Элли, но я увидела все сразу, от начала до конца времен, – эти кометы показали мне целую вечность.

Мы рождаемся. Мы сияем. Мы сгораем. Бум!

========== История будущего Глори ОБрайан ==========

Закон о Выборе Отцов радостно примут все политики, которым будет казаться, что Америка превратилась в рай для женщин, которые слишком тупы, чтобы предохраняться, хотя раньше те же самые политики активно выступали против контрацепции. Похоже, Новой Америкой будут править непоследовательные идиоты. Прекрасно.

Закон о Выборе Отцов в итоге убьет систему алиментов – ни один отец, ушедший из семьи, не обязан будет давать деньги на содержание ребенка. «Зачем нам давать деньги женщинам, которые не могли включить мозг, прежде чем бросать своих мужей?» Еще один жирный плюс в пользу непоследовательных идиотов, которые не заглянули даже в статистику того, кто обычно кого бросает.

Мелким шрифтом под Законом о Выборе Отцов будет стоять право мужчины уйти от жены, если ему кажется, что она не отвечает его интимным или хозяйственным запросам. Но если женщина по какой-либо причине уйдет от мужа, она нарушит Закон о Выборе Отцов. Короче, золотое правило для женщины: если уходишь, не пались.

========== Очень умная ==========

Я смотрела, как Элли переводит взгляд с одного барабанщика на другого. Иногда ее глаза расширялись, как будто мы с ней видели одну и ту же бойню. Хотя, возможно, она видела совсем другое. Потомков Рика. Корни их коммуны. Может быть, однажды она обнаружит, что вся ее жизнь принадлежит мне.

Рик по-прежнему стоял около кружка барабанщиков. При виде его я огляделась вокруг: не увижу ли маленького мальчика с кудрявыми волосами и плохой кожей? Двое детей играли у огня, и мне было лень подойти и разглядеть их поближе. Вместо этого я пошла на поиски мистера Хеффнера, отца Элли. Я решила, что уж он-то рано или поздно расскажет мне что-то интересное.

Послание от Эда Хеффнера: «Его дедушка был лысым импотентом. Эд унаследовал лысину, но отказался наследовать импотенцию. Поэтому он тайком проносил в коммуну таблетки против импотенции. Последние слова, которые он услышал от отца, были: “Когда ты уже вырастешь и найдешь работу?”. Он не слишком-то любил отца. И не так уж сильно любил Жасмин. Больше всего на свете от любил Элли».

– Поздравляю, – сказал он мне.

– Спасибо.

– Выпускной – это важное событие, – продолжил он. – Не думал, что мы тебя здесь сегодня увидим.

– Неделя выпускников на побережье не для меня. – Меня приглашали. Я так и не ответила. – Надеюсь, Элли тоже скоро закончит школу, – заметила я. – Сегодня мне было грустно без нее, мы ведь вместе начинали учиться.

– Я тоже надеюсь, что она скоро закончит.

Я оглядела его. Что я теряю?

– Но этим заправляет Жасмин, так? Вы ни на что не влияете? – Он нахмурился. Я продолжила: – Я ведь все это время жила от вас через дорогу, не могла же я не заметить?

– Не верь всему, что говорит твой папа, – ответил отец Элли.

– Серьезно? Он мне много что говорит.

Эд Хеффнер смутился еще сильнее.

– Ну, – ответил он, – все не так просто, как ты можешь думать.

Мы стояли друг напротив друга, он смотрел на меня, я – на него. Он улыбнулся, и я улыбнулась в ответ. Он нахмурился, и я тоже нахмурилась. Потом я спросила, даже не собираясь задавать вопрос:

– Какая была моя мама? – Вопрос повис в воздухе, смущая нас обоих. – Ну, она была доброй? Веселой? Или все время в депрессии?

Не знаю, зачем я спросила о маме Эда Хеффнера, но сделанного не воротишь.

– Твоя мама была чертовски веселой, – ответил он. – И очень, очень умной.

– Вот как.

Снова повисла пауза – нам обоим было нечего сказать. Отец Элли смотрел на свои руки.

– Никто из нас не знал, что этим кончится. Если бы мы поняли, мы бы, наверно, помогли. Она нашла работу в торговом центре и с тех пор почти тут не появлялась. Мы… не очень хорошо приняли то, что она пошла работать.

– Она работала?

Эд снова смутился:

– Может, спросишь отца?

– Спрошу, – ответила я.

– Между друзьями иногда что-то встает, – продолжил он.

– Еще как, – ответила я, кидая взгляд в сторону Элли. – Я знаю, что встало между мамой и Жасмин.

– Да, Жасмин действительно думала, что работа противоречит всему тому, ради чего мы сюда переехали.

– Дело было не в работе, – ответила я. Он посмотрел мне в глаза. Еще одно послание Эда Хеффнера: «Его дочь Элли рано выйдет замуж, и его это не обрадует».