Хотя, – полковник кивнул в сторону оставшегося за нашими спинами батальона, – кто-то из этих солдат непременно мог встретиться со «старшими братьями». Говорить с ними о своих военных делах, пожимать руку, пить чай, как это принято у русских, из одного котелка…
– Джеймс, – спросил я его, – вы считаете это инфекцией?
– Почти, – ответил мне он, – только инфекцией не биологической, а скорее идейно-информационной. Ведь что такой большевизм? Это своего рода идейно-информационный вирус, который заставляет его носителя совершать невозможные вещи.
Есть народы, подверженные воздействию этого вируса, а есть устойчивые. Русские относятся к первым, а мы, англосаксы, ко вторым. Немцы стоят как раз посредине. Но у них, по счастью, свой набор вирусов. Борьба против союза большевистской России и большевистской Германии была бы для нас безнадежной. И вообще, картина распространения таких идей, как христианство, ислам, большевизм, фашизм, имеет сходство с течением эпидемии. Только вот заболевшие при этом не всегда делаются слабее, в некоторых случаях наоборот. «Старшие братья» – это своего рода супербольшевики.
– Откуда вы все это знаете, Джеймс? – без всякой задней мысли спросил я и добавил: – Как вы думаете, у нас, у американцев, есть свои «старшие братья»?
– Что касается эпидемий, – улыбнулся полковник Рэндолл, – в наш подлый XX век и они тоже могут быть оружием. Особенно идейные эпидемии, перевернувшие в 1917 году Россию, а в 1932 году Германию. Не стоит их недооценивать. Что же касается наших «старших братьев», то я на эту тему пока не думал. Если будет такая возможность, наши люди в Москве попробуют навести справки и составить для президента отдельный доклад.
Этот разговор состоялся больше суток назад. После него мы побывали еще в нескольких местах, включая разбомбленные русскими железнодорожную станцию и крупный аэродром. Увиденное утвердило нас в понимании масштабов той катастрофы, что постигла вермахт в этих краях.
И ведь после таких потерь немцы еще отчаянно сопротивлялись, дрались до тех пор, пока у них не кончились патроны. А некоторые группы эсэсовцев и сейчас продолжают скрываться в развалинах, ведя с русскими совершенно уж безнадежную борьбу. Эти дикари, русские и немцы, друг друга стоят в своем упрямстве. Не зря же до самой Революции немцы были единственной европейской нацией, представители которой охотно селились среди русских.
Вечером того же дня, засыпая под шум моторов в салоне самолета, я вдруг подумал, что теперь мир ждет совершенно другая история. И мне приснились мифические «старшие братья» русских – трехметрового роста, с горящими, как фары «Кадиллака», глазами и страшными клыками, торчащими изо рта.
Сразу же после полуночного прилета в Москву и прибытия в посольство я ознакомился со всей поступившей на мое имя информацией, а потом снова завалился спать. Полковник Рэндолл же прямо с аэродрома куда-то исчез и появился в посольстве только с утра.
Первое, что сказал ему я при встрече:
– Собирайтесь, полковник, и наденьте все свои побрякушки. Мы с вами идем на прием к Сталину. Меня предупредили, чтобы я взял с собой военного представителя моей миссии. – Я сделал паузу. – И подготовьтесь, будет обсуждаться практический вопрос наших военных поставок по ленд-лизу и прямых закупок промышленного оборудования за золото.
– Интересно, – покачал головой полковник. – А я вам могу кое-что сказать про «старших братьев»…
– Ну, Джеймс, не томите, – поторопил его я.
– Во-первых, сэр, их здесь нет, мой источник утверждает это абсолютно точно, – сказал полковник, – а во-вторых, сэр, ни я, ни вы, скорее всего, не подали бы руки этим мерзавцам. – Он вздохнул, – Я не знаю, можно ли вызвать на откровенность дядюшку Джо, но он наверняка что-то знает…
И вот сейчас в кремлевском коридоре, на полпути к кабинету Сталина произошла одна интересная встреча. Прямо навстречу нам попалась странная процессия. Первым шел гордый, как призовой петух на ярмарке, какой-то чин НКВД. Ну не разбираюсь я во всех этих ромбах, шпалах, звездах, нашивках, мне простительно, я человек штатский. Следом за чекистом, – как сказал мне позже Рэндолл, это был полковник, равный армейскому генерал-лейтенанту, – шел высокий белокурый тип в потрепанном и рваном парадном мундире СС. Мой взгляд скользнул по нему и уперся в его конвоиров. Крепкие, хорошо развитые парни, одетые в доселе не знакомую мне зеленую пятнистую форму. Штаны и куртка довольно свободного покроя, на голове кепи, немного похожие на те, что были в нашей армии во время Гражданской войны. На куртках слева в ряд были закреплены какие-то значки или медали.
Следом за двумя солдатами, конвоирующими эсэсовца, шел молодой офицер кавказской наружности. Его чуть скучающее выражение лица и множество наград говорили, что это опытный вояка, который наверняка и захватил в плен этого эсэсовца. Что-то внутри меня вздрогнуло, хоть встречные и скользнули по мне равнодушными взглядами, эсэсовец затравленным, а его конвоиры скучающими. За что-то еще уцепился мой взгляд…
И тут я понял – на тех людях в пятнистом, что конвоировали эсэсовца, были погоны!!! В самом логове большевиков разгуливают люди в погонах, и на них никто не обращает внимания! В этот момент первым оправившийся от ступора полковник шепнул мне на ухо:
– Сэр, это они…
– Кто они? – сначала не понял я.
– Сэр, те, в пятнистых куртках, – сказал Рэндолл, – это и есть «старшие братья»! Господи! Это же сущие демоны! Из какой преисподней дядя Джо вызвал их в наш мир?! – Потом он перевел дух и добавил: – А тот наци, что попался в их когти, не кто иной как четвертый человек в рейхе, любимец Гитлера, обергруппенфюрер СС Рейнхард Гейдрих. Не знаю, как им это удалось, сэр, но теперь Гитлер будет в бешенстве. В таком состоянии как раз и делаются все самые крупные политические ошибки.
– Джеймс, – в ответ я торопливо прошипел ему на ухо, ибо мы почти пришли, – подумайте сами, зачем дядя Джо показал нам эту компанию? Не думайте, что это получилось случайно, ибо это не так. Думайте, зачем ему надо, чтобы мы знали, что у него есть… тс-с, думайте. Мы пришли.
Еще несколько шагов, и сопровождающий распахнул перед нами дверь в приемную рабочего кабинета дядюшки Джо. Не мешкая, нас с полковником пропустили внутрь, и массивная дубовая дверь закрылась за нами.
В кабинете кроме советского вождя было еще два человека, не считая незаметного, как тень, переводчика. Первым был невысокий, плотненький кавказец в пенсне. В нем я сразу же узнал наркома внутренних дел Берию. Высокая и крепкая женщина средних лет была одета в военную форму обычного для Советов вида. То есть, конечно, вместо обычных для чекистов синих галифе на даме была синяя юбка. Волосы, собранные в пучок, и массивные очки в роговой оправе придавали ей вид строгой школьной учительницы. Но несмотря на показную обыденность, я чуял, что в этой леди сидит такой же демон, как и у тех головорезов, что мы встретили в коридоре.
– Добрый день, мистер Гопкинс, – приветствовал меня дядюшка Джо, – рад вам представить генерального комиссара госбезопасности Лаврентия Павловича Берия и комиссара госбезопасности 3-го ранга Антонову Нину Викторовну.
– Сэр, – ответил я, – позвольте представить вам моего личного помощника по военным вопросам полковника армии США Джеймса Рэндолла. – Дождавшись, пока полковник поприветствует большевистского лидера, я продолжил: – Сэр, если не секрет, почему вы решили познакомить нас с руководителями советской тайной полиции? – и пошутил: – Мистер Сталин, разве во время нашей поездки мы совершили что-то противозаконное?
Дядюшка Джо ухмыльнулся в усы.
– Нет, во время вашей поездки на фронт вы никаких советских законов не нарушали. Не буду скрывать, нам известно, в какой именно службе армии США работает полковник Рэндолл, – Берия при этом довольно ухмыльнулся, а Сталин продолжил: – Дело в другом. Товарищ Берия, помимо своей основной работы, курирует у нас вопросы вооружений и военной промышленности, и следовательно, именно он будет с нашей стороны заниматься ленд-лизом и оборудованием для военной промышленности. Товарищ Антонова является моим личным помощником по вопросам, связанным с Североамериканскими Соединенными Штатами. Именно она посоветовала отправить вас в эту поездку на фронт. Ведь, как говорят у нас, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. – И вдруг Сталин, в нарушение всех протоколов, обратился прямо к моему помощнику: – Вы довольны этой поездкой, мистер Рэндолл, вы увидели все, что хотели?
