– Да, сэр! – честно ответил тот.

– Отлично, – сказал дядя Джо и прошелся по кабинету. – Теперь вы верите, что мои слова, о том, что СССР способен самостоятельно разгромить нацистскую Германию, не являются простым блефом.

– Теперь мы в это верим, – ответил я вместо полковника, – места прошедших боев внушают ужас, а Красная Армия выстояла и победила в схватке с сильным и коварным врагом. Еще несколько таких поражений, и вермахт покатится назад, в свою Германию.

– Не торопитесь, мистер Гопкинс, – сказал Сталин, – эти поражения вермахт потрясли, но не уничтожили. Ведь нацисты подмяли под себя ресурсы всей Европы, с которой нам тяжело тягаться в области промышленного производства. Кроме того, мало отбросить нацистов в Германию, надо их еще и уничтожить. И для этого необходима высадка войск союзников в Европе и полная ликвидация нацизма.

– Поскольку ленд-лиз теперь распространен и на СССР, – сказал я, – то мы, американцы, поможем вам с поставками вооружений. – Я повернулся к Рэндоллу: – Полковник…

Тот раскрыл папку и передал советскому вождю предварительный список того, что планировалось поставить в 1942 году. Сталин взял несколько листов бумаги и, к моему удивлению, передал их комиссару Антоновой. Та раскрыла их, бегло пробежала взглядом и посмотрела на меня, как учительница на шалуна, не выучившего урок.

– Это не серьезно, мистер Гопкинс, – неожиданно низким голосом, но на прекрасном английском языке сказала она. – Мы один на один ведем тяжелейшую войну в истории, а вы что нам предлагаете?!

Я растерялся, потому что сейчас на меня из-под стекол очков смотрел тот самый демон из преисподней, и еще неизвестно, кто был опаснее, те головорезы в коридоре или эта женщина.

– Скажите, что же вы хотите? – оторопело проговорил я.

Антонова вопросительно посмотрела на советского вождя, и тот одобрительно кивнул, ухмыляясь в усы.

– Мистер Гопкинс, – сказала она, подходя к столу, – вот наши требования. Это то, что нам действительно нужно… – она начала быстро что-то чиркать в нашей заявке красным карандашом.

Я подошел и посмотрел. Русские резко увеличили запросы на броневой лист от 30 до 50 миллиметров, листовой дюралюминий, авиационные и пехотные рации, скорострельные зенитные установки для кораблей. Само собой, война требовала большого количества латуни, артиллерийского и ружейного пороха, взрывчатки. Фронт, как ненасытное чудовище, пожирал все это в огромных количествах.

Кроме того, русских интересовали американские тяжелые грузовики и бронетранспортеры. Примерно так же обстояло дело с новейшими истребителей Р-39 «Аэрокобра» и средних бомбардировщиков А-20 «Бостон».

Однако, губа не дура! Зато они совершенно отказались от наших танков всех типов и моделей и от устаревших истребителей Р-40 «Китти-Хоук» с их ненадежными моторами и слабым вооружением. Как жестко сказала комиссар Антонова, «янки не умеют делать танки».

Переданный мне в конце разговора Берией список промышленного оборудования, которое СССР желало закупить за золото, больше бы годился в качестве каталога крупной промышленной выставки.

Приобретались не только отдельные станки, хоть и этого хватало, приобретались целые заводы, которые наши фирмы должны были поставить и смонтировать под ключ. Будто снова наступил 1928 год, и СССР опять начал свою индустриализацию. В каталоге были указаны не только производители оборудования, но и примерные цены на него. Я взвесил список в руке. Если все это будет реализовано, то окажется крупнейшим контрактом для нашей промышленности. Еще я обратил внимание на то, что все поставки были рассчитаны до середины 1944 года… Над этим надо подумать отдельно.

Сказав, что мы такие вопросы решать не уполномочены и нам необходимо посоветоваться с Вашингтоном, мы с полковником Рэндоллом откланялись и вышли из кабинета дяди Джо. У меня по спине ручьем тек пот. Такого мне еще пережить не доводилось. Полковник тоже был не в лучшем состоянии.

Немедля, сразу из Кремля, мы отправились в посольство. Если раньше стоял вопрос, что большевики слишком быстро рухнут перед натиском немцев, то теперь все было наоборот – СССР угрожал стать самой могущественной державой мира. Если бы не эти японцы…

8 февраля 1942 года. Москва, Кремль.

Кабинет тов. Сталина. Вскоре после ухода мистера Гопкинса, полковника Рэндолла и переводчика

– Ну, товарищи, – сказал Сталин, в раздумьях прохаживаясь по кабинету, – не слишком ли мы сильно насели на наших американских партнеров?

– Не сильно, товарищ Сталин, – ответила Нина Викторовна Антонова, – янки они такие – понимают только язык силы. И еще натуральный обмен – ты мне, я тебе. Вот случится битва в Коралловом море, и тот же Гопкинс станет как шелковый, – при этих словах Антонова посмотрела на Берию, и тот загадочно кивнул, блеснув стеклами пенсне.

Это означало, что разоблаченный и работающий под нашим контролем агент японской военно-морской разведки уже переправил в Токио информацию, что американцы имеют возможность читать японские шифры. Ответный сигнал, что этот слив был воспринят японцами совершенно серьезно, уже поступил на Лубянку. Теперь оставалось ждать, с каким результатом закончится на Тихом океане первая в мире битва авианосцев.

Если японцы не дураки, то США еще долго будет не до Европы. Просчитав эту комбинацию, Сталин снова довольно улыбнулся в усы. Тайная война – тоже война. И не говорите, что против союзника. С такими друзьями нам никаких врагов не надо.

– Ничего, товарищ Антонова, – сказал он, – сейчас они свяжутся с Вашингтоном, согласуют списки… Как раз времени останется аккурат узнать, чем закончилось дело у порта Морсби. И куда они потом денутся с подводной лодки-то… До свидания, товарищи, мне надо еще поработать.

Действительно, в кабинете, а еще больше в ноутбуке, его ждали горы непрочитанных книг из будущего. Товарищ Сталин уже убедился, что даже обычная литература несет множество ценнейшей и полезнейшей информации, как, например, идея писателя Владислава Конюшевского о попаданце Лисове, о формировании разведывательно-диверсионных террор-групп. Вождь отвел себе на чтение такой литературы по полтора часа в день. Во-первых, прекрасный отдых для головы, а во-вторых, на многие вопросы потомки смотрели с несколько иной стороны. Сейчас товарищ Сталин включил ноутбук и щелкнул мышкой по папке библиотеки «Влад Савин. Морской Волк».

9 февраля 1942 года, утро. Москва, Кремль, кабинет Верховного Главнокомандующего Иосифа Виссарионовича Сталина

Присутствуют: Верховный Главнокомандующий Сталин Иосиф Виссарионович, генеральный комиссар ГБ Берия Лаврентий Павлович, и. о. начальника Генштаба Василевский Александр Михайлович, генерал-майор Бережной Вячеслав Николаевич, вице-адмирал Ларионов Виктор Сергеевич, комиссар ГБ 3-го ранга Антонова Нина Викторовна

Сегодня в этом кабинете собрались, может быть, и не самые могущественные, но зато уж точно самые осведомленные люди на планете, уже знающие, что слова Молотова, сказанные в обращении к советскому народу еще 22 июня 1941 года: «Наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами», оказались пророческими.

А вот знание вполне возможно перековать на могущество, чем они и собирались заняться. Это были суровые, уставшие люди, на плечах которых лежит ответственность за исход войны, будущее страны и всего мира. Даже единственная женщина среди них выглядела сейчас такой же суровой, такой же усталой и такой же закаленной. Но даже через эту несмываемую усталость пробивалась простая человеческая радость.

Невероятными усилиями как присутствующих здесь, так и других советских людей враг не только был остановлен, не только отброшен назад, но и потерпел одно из страшных поражений в истории. Все присутствующие хорошо знали название битвы-аналога из другой истории. Битвы, которая должна была завершиться только через год на Волге, у города Сталинграда. Специалистам она была известна как операция «Уран».