Нервы его были напряжены до предела, поэтому лёгкое прикосновенье заставило вздрогнуть, как от удара. Откинув одеяло, он совсем близко увидел Агашино лицо. Она встала на колени возле кровати и теперь гладила Василя по плечу.

— Чего тебе? — прошептал он зло. — Чего не спишь?

— Тебя жду, — ответила она тоже шепотом.

— Лучше бы на гулянье сходила, — буркнул он и снова отвернулся, давая понять, что разговаривать не желает.

Но надежды на то, что она оставит его в покое, не сбылись. Легкая рука погладила его кудри и вдруг поползла к шее. Василь вскочил на кровати, разозлившись не на шутку. В людской было два окна, и оба на ночь закрывались ставнями, но в щелки проникал сумеречный свет. В этом свете Агаша показалась Василю каким-то нереальным существом. Он впервые внимательно и даже с удивлением посмотрел на неё, испытывая смутное желанье отодвинуться подальше, к стенке. Волосы крепостной певицы не были заплетены в косы, и свисали до самого пола длинными прядями, похожими на вислые собачьи уши. Агаша облизнула губы, и Василю вдруг припомнились страшные истории про упырей.

— Ты что это делаешь? — с трудом выговорил он. Кровь бурлила после поцелуя с барышней, и поэтому легкая ласка Агаши произвела такое же впечатление, как если бы к обожженному месту прижали льдышку.

Агаша, ничуть не смутившись, легла подбородком на постель, отчего стала еще больше похожа на собаку:

— Ты барышню любишь, — сказала она тихо.

— Да ты что мелешь?! Пьяная, что ли?! — шепотом взорвался Василь. Лучше бы он на сеновал спать пошел, чем теперь эту дурочку слушать.

— Всё вижу, — упрямо сказала Агаша. — Только зачем она тебе, Васенька? Ведь она барыня, она никогда тебя не полюбит, ты ей не нужен, а я…

Она вдруг бросилась на него снизу вверх, с неожиданной силой обхватила за шею и потянулась губами, чтобы поцеловать. Василь, не ожидавший подобного, завалился на спину, а Агаша придавила его сверху. Распущенные косы опутали Василя, как водоросли. Еле успевая уворачиваться от ищущих губ Агаши, он одновременно отплевывался от ее волос и пытался столкнуть девушку.

— Вася, Василёк мой… — бормотала Агаша, всё больше наседая на Василя. Страсть придала артистке сил, и юноша никак не мог освободиться. Мысль о том, что сейчас — кто знает, зачем?! — в людскую зайдет Юлия Павловна и увидит такое, бросила его сначала в жар, а потом в холод.

Нельзя сказать, что ласки Агаши оставили его безучастным или были противны. Наоборот, все его существо возопило, жаждя плотского успокоения. Маленькая артистка превратилась из жалкого, забитого существа в настоящую Клеопатру. Василь перехватывал её руки за запястья, но она все равно умудрилась вывернуться и просунула ему под рубашку горячую ладонь.

— Что творишь?! — почти простонал Василь, с новыми силами пытаясь справиться с искусительницей. Он уперся в стену, и толкнул Агашу в грудь, отчего она едва не упала, успев уцепиться за матрас.

— Не будет тебе с ней счастья, — свистящим шепотом произнесла Агаша, снова подбираясь к нему. — А я всё для тебя сделаю. Молиться на тебя буду, Васенька… Ножки тебе водой розовой мыть и воду пить… Не ровня ты ей, она поиграет и забудет. Променяет тебя на графчика какого или князя, а я…

Сказанное про князя прижгло Василя больнее каленого железа.

— Дура ты!! — крикнул он, уже нисколько не заботясь о том, что его услышат.

Вскочил, отталкивая Агашу, и выбежал из людской.

Ночная прохлада приятно освежила разгоряченное лицо. Прислонившись к стенному срубу, Василь закрыл глаза. Его трясло, и зуб на зуб не попадал. Почему он так разозлился на слабоумную девчонку?. Потому что мешала думать о Юлии Павловне? Или потому, что сказала правду, что он Юлии Павловне не нужен?..

В голове болезненно щелкнуло, и Василь поспешил забыть обо всем, кроме того, что случилось во время грозы под ивой. Черт с ней, с Агашкой. Что будет, то будет. Но это будет завтра, а сейчас никто не сможет помешать его мыслям, его мечтам. Василь потянулся и отправился на сеновал, по пути бросив взгляд на окна, занавешенные белой кисеёй.