Воинство Непрерывные звуки падающих дождей. Если прислушаться, кажется, что они бьют в одну точку. Непрерывные хвастливые речи воинственных генералов. Если прислушаться, они бьют в самое сердце. Моё сердце не прикрыть бронёй, его легко ранить, но невозможно убить. Даже если вы соберётесь все вместе, воинственные генералы, вам ничего не сделать с моим сердцем. Ваших же солдат уничтожат вместе с бронёй, вместе с пушками, снарядами, автоматами. Ваших солдат даже не надо убивать, достаточно снять с них форму и дать каждому по костюму — шерстяному, добротному костюму, сшитому в лучшей мастерской Земли. И они придут, красивые и свободные, — первые солдаты, побеждённые без войны! Что же вы будете делать, воинственные генералы? Вам придётся притвориться, что вы ничуть не возражаете против солнца. Вам придётся высохнуть от злости, как лужам. Мама Мама! Мама! Как слов твоих нежность Оживить в одиночье разлук? Все жестокости мира кольцом неизбежным Сжали сердце твоё, не найти и причины тех мук. Без отца, и за временем грозным Мало ласки дарил я тебе, И мне больно стыдиться, что поздно: В жизни нашей тебя нет уж с нами и в нашей судьбе. Мы с сестрой постигали, как трудно Было жить, но мы помним, что к нам За советом твоим, речью мудрой Приходили с бедой, уходили без слёз по домам. А на олове плавком гаданья: Возвратится ль с войны наш отец? Так быть верной! Не жизнь – ожиданье!.. Если б мог он – из мёртвых бы, верно, воскрес. Твоя воля не знала предела, Этих адовых мук кто б сумел Не являть, слыша смерть?.. Ты жалела: «Сын, я свитер тебе, не связала я свитер к зиме…» Мама! Светлая! Словно ребёнок, Бормочу, что мне лучшую, Лучшую маму избрала судьба, Что душа её там недалёко: Святы души быстрей, святы души вернутся сюда… «Мой отец, Думский Лев Минланович, потерял родителей в Первую мировую войну и попал в детдом, после которого работал в Петрограде, затем в Ленинграде. Увлекался спортом, был участником велопробега Петроград – Выборг. В тридцатые годы работал фрезеровщиком на военном заводе им. Кулакова, где работала также моя мама Кузнецова В. К. Они познакомились и вскоре поженились. В мае 1941 г. мы уехали на лето в деревню к бабушке в Калининскую область, где застряли на всю войну. Отец остался в Ленинграде по брони завода им. Кулакова, но в конце лета 1941 г. ушёл добровольцем на фронт и пропал без вести…» От автора «Я вспоминаю об отце по рассказам…» * * * Я вспоминаю об отце по рассказам… Вот он входит в комнату, с покупками и весёлый, Целуя нас всех по очереди — Маму, сестру и меня… Я вспоминаю об отце по рассказам… Как он любил гулять со мною на руках В праздник, когда звучит на улице музыка, Парят воздушные шары И улыбок больше, чем людей… Я пытаюсь представить его себе живым, Почувствовать ту жизнь, В которой отец показывал мне мир, Но чужие слова, такие разные и такие похожие, Беспомощно цепляются друг за друга… Я вспоминаю об отце по рассказам… Я перебираю пластинки, купленные отцом, Ставлю на патефон одну из них, И рыдание сдавливает меня… Кто, кто мне расскажет последние его минуты?! Пропал без вести… без единого письма… «…пропал без вести…» Для вечной надежды. Неугасаемая надежда и неизбывные слёзы! Сокровенные слёзы мамы! Если бы я хоть вспомнил, Как звал и лепетал ему: «Папа…» Я вспоминаю об отце по рассказам… У могилы Сталина Раскрыла роза свой бутон, Фиалки нежный стан обняв, Касатник, бросив сон ночной, Кивал зефиру головой. Иосиф Джугашвили, из музея в Батуми (перевод Б. Пастернака) Уходи из кремлёвской стены И своих подпевал уводи! Живы раны у наших родных После «вражьих зачисток» твоих. Мой отец, как же нёс ты свой крест, «Обжигаясь сияньем» вождя, Когда шёл за арестом арест, Не минуя жилья и житья?! Власти в помощь – солдат под ружьём, Под присягой: не стрельнешь – расстрел! Словно целил он в сердце твоё… Для войны, видно, ты уцелел. Где погиб ты? Никто не искал… Может, кто-то отца хоронил? Но для тех, кто устроил ГУЛаг, У Кремля места нет для могил! Верил я, что отца взяли в плен… К нам из Англии пленных солдат, Как союзникам Вождь повелел, — Много тысяч – везли на судах. А в Одессе (простится ли грех?) Их, фашистских избегнувших лап, Здесь, на Родине, – истинно всех! — В лагеря, на колымский этап! Вождь сказал, они чуждую жизнь Наблюдали: мол, это порок И они нам – враги!.. О цинизм — Так обидеть победный народ! …Нашей памяти в честь – сей тиран, Пусть в архиве лежит документ. Показал же нам киноэкран, Что могилы у демона нет! |
