Принцесса Аила попала в поле моего зрения, когда господин протягивал мне очередной кусочек копченого фазана. Она смотрела на меня, нахмурив брови, а потом перевела взгляд на брата.

– Сильвен обожает тебя. А Толи меня лишь терпит. Не знаю, где я ошиблась.

Вытирая пальцы о салфетку, милорд хмыкнул – трудно сказать, раздражительно или насмешливо – затем одной рукой отодвинул тарелку в сторону.

– Где он сейчас?

– В своей комнате. Он… он плохо себя вел.

С удивлением посмотрев на сестру, господин сказал:

– Плохо себя вел? Такое трудно представить, он кажется послушным.

– Да, – принцесса тихо вздохнула. – Как оказалось, у меня хорошо получается вдохновлять покладистого мальчика вести себя вызывающе. Он стал… дерзким, думаю. Прямым приказам подчиняется с неохотой. Иногда открыто меня не слушается. И больше не выказывает привязанности и не проявляет никакой инициативы к… – она замолчала и едва заметно покраснела, уставившись в тарелку. Я услышал, как она рассеянно поводила вилкой по фарфору, а потом отставила тарелку в сторону.

– Когда это началось? Ты знаешь, почему он так себя ведет?

Она покачала головой.

– Наверное, месяц назад, мне трудно точно сказать. Я думала, он напрашивается на наказание. Ты знаешь, как ребенок, который ищет внимания, – она посмотрела на милорда, ее глаза умоляли о понимании. – И я хочу сказать… Ни, он же обучен для этого. Я отхлестала его, но стало хуже, а я не могу бить ни сильнее, ни дольше, он и так долго потом отходит, и…

Когда в голосе принцессы послышалось неприкрытое отчаяние, господин перебил ее.

– А сегодня? – прислуживающие рабы уже убрали тарелки и принесли чай, и милорд, слушая, неторопливо пил из чашки.

– Когда я вернулась домой, он еще не был одет для ужина, хотя Толи знает, что должен быть готов. Я приказала ему одеться, а он отказался. И ничего не пояснил, даже не извинился. Лишь поджал губы и остался сидеть. Я приказала ему достать ремень и ждать меня, – она рассеянно поглаживала ручку чашки, погрузившись в раздумья вместо того, чтобы пить чай. – Когда-то я находила удовольствие в физической расправе над ним, но теперь нет.

Лорд Нигелль задумчиво кивнул, но ничего не сказал.

Их разговор заинтересовал меня, а точнее, позиция принцессы в том, что каким-то образом несостоятельность Толи была ее виной. И милорд не отмахнулся от ее тревог. Услышанное мной из уст принцессы напоминало те слова, которые когда-то сказал мне господин, которые ошеломили меня и расстроили. Никогда не думал, что хозяин может быть озабочен подобными вещами, но, наверное, с мудрым хозяином не должно быть иначе. Лорд Риедич никогда бы не стал волноваться по такому поводу, но опять же, раб без такой суровой подготовки, как моя, просто погиб бы у него.

Повисла тишина, но по напряженному виду принцессы было видно, что она еще не все сказала. Я украдкой наблюдал, как она собирается с мыслями. Принцесса отпила из чашки, поднесенной ко рту слегка дрожащими руками, проглотила чай, поморщившись от слишком горячего напитка, затем глубоко вздохнула и:

– Нигелль, ты пойдешь со мной? Посмотришь на меня, пока я буду его наказывать? Твои люди любят тебя. Сильвен с тебя глаз не сводит. Ты должен суметь заметить, где я ошибаюсь.

Я почувствовал, как господин застыл, и я знал, что он нахмурился.

– Пожалуйста, Ни. Я не знаю, что делать. Я бы попросила Бриса, но у него нет такого понимания, и его рабы не…

– Я согласен, – лорд Нигелль решился после упоминания имени брата – я ощутил, как он почти незаметно дернулся, когда она назвала его. Он резко кивнул. – Но Сильвен пойдет с нами. Он увидит то, что не сможем мы. Ты не против, Сильвен?

Милорд иногда это делал – спрашивал разрешения мною командовать. Вероятно, я никогда не привыкну к подобному, но он расстраивался, если я уклонялся от ответа. Поклонившись, я сказал:

– Господин, я с радостью помогу принцессе любым доступным мне способом.

***

– Аила, остановись на мгновение.

Толи лежал на животе на узкой кровати в центре комнаты. Его запястья и лодыжки были прикреплены к столбикам полосками из замши, достаточно свободными, чтобы он мог выгнуться при ударе, но не увернуться от него. Это была не его спальня и не спальня принцессы Аилы, а специально оборудованная комната для единственной цели – наказания и, возможно, для простого наслаждения сексуальностью в боли. Кровать была застелена темной кожей, мягкой и эластичной, смазанной маслом, чтобы защитить от влаги и не запачкать. На разных расстояниях друг от друга в пол, стены и потолок были врезаны кольца, а на подставке у двери висели несколько хлыстов и тростей, веревок и цепей.

Когда мы пришли, Толи ждал не в своей спальне – хотя его госпожа вначале направилась туда – а в этой комнате. И как только я рассмотрел оснащение комнаты, то понял, почему. Принцесса была права: он отчаянно жаждал внимания, а наказание было для Толи лучшим способом его получить. Когда мы нашли его, он сидел на подушке, забившись в дальний угол и притянув колени к груди, и тотчас впился взглядом в моего господина со смесью интереса и тревоги.

По просьбе брата принцесса остановилась. Глаза Толи были закрыты, дышал он часто и тяжело, хотя не был сильно исполосован – его госпожа едва начала наказание.

– Мне интересно… – мой господин замолк, не сводя глаз с мальчика, затем протянул руку к сестре. – Можно?..

– Да, пожалуйста, – принцесса кинула ему ремень. – Но ты объяснишь?..

Лорд Нигелль выставил перед собой ладонь, показывая, что ей следует подождать, затем подошел к длинному краю кровати, рассматривая распростертого перед ним раба. Толи не шевелился, застыв в одной позе, и, видят боги, я понимал, почему, будто оказался на его месте. Он нервничал, осознавая, что ситуация изменилась, и не знал, чего теперь ожидать, когда ремень перешел в другие руки.

Вернувшись к принцессе, господин тихо сказал:

– Только смотри. Мы все обсудим позже. Тебе это подходит?

– Конечно, – ее авторитетный тон был лишь для ушей Толи. Последний не мог видеть, с какой благодарностью она посмотрела на брата, когда отступила и села в кресло.

– Сильвен, – милорд указал на место слева позади себя. – Сядь здесь. Придвинь стул ближе. Еще ближе. Хорошо. Наблюдай за ним.

Я кивнул, тяжело сглотнув, затем подогнул ноги под себя и сел на пятки, занимая более выгодную позицию. Я не был уверен, что должен увидеть, но теперь мне было лучше видно спину Толи. Господин кивнул мне, поэтому я решил, что сделал все правильно.

Милорд не воспользовался ремнем тут же. Вместо этого он подошел к Толи сбоку и провел кончиками пальцев по его спине, по постепенно проявляющимся бледно-красным полосам. Не могу сказать, заметила ли принцесса дрожь, прошедшую по телу раба, но, я уверен, господин заметил.

Присев на корточки у изголовья кровати, лорд Нигелль опустил ремень на бедро Толи и сжал в кулаке пригоршню волос, роскошные темно-коричневые локоны были короче, чем у милорда, но в остальном такие же.

– Толи, – голос тверд и остр, как стальной клинок. Я только сейчас понял, каким мягким тоном со мной разговаривал господин в последнее время. – Посмотри на меня.

Темные глаза тотчас послушно распахнулись. Толи вновь стал дышать прерывисто и с силой закусил губу. Я ощутил, как и мое сердце застучало быстрее. Я бы многое отдал за то, чтобы успокоить его, но, по правде говоря, я не знал, на что способен мой господин, если наказывает.

Свободной рукой милорд взял Толи за подбородок, затем большим пальцем провел по линии его челюсти, вверх к скуле. Он пристально смотрел в глаза мальчика, и вновь я почувствовал себя на месте Толи, точно зная, что, даже захотев, он не в силах отвести взгляд от господина.

– Ты изумительный юноша, – голос лорда Нигелля немного смягчился, все еще твердый, но в нем чувствовалась ласка. – Послушный за столом, я видел. Упрямый… там в углу, всего лишь несколько мгновений назад. Теперь напуганный, а скоро, полагаю, ты будешь в слезах. Но всегда красивый. Неудивительно, что моя сестра так тобой очарована.