– Довольно. Поднимись. Лорд Веро и я хотим, чтобы ты ответил на наши вопросы.

Я быстро выпрямился, сев на пятки, но не перед тем, как второй мужчина, очевидно лорд Веро, вновь ударил меня, и потребовались все мои навыки, чтобы не вскрикнуть, когда я ощутил сильный пинок по ребрам.

– Ваше величество, – тихо и смиренно, не отрывая взгляда от пола. Я надеялся, что король и его спутник останутся довольны – в течение нашего обучения не много внимания уделялось тому, как правильно общаться к северному монарху. В колено больно впивался острый угол каменной плиты пола, но это помогало мне не расслабляться. – Я постараюсь ответить наилучшим образом.

– Ты худой, как палка.

– Да, Ваше Величество. Как вам будет угодно.

– Совсем не угодно. Лорд Риедич морил тебя голодом?

Намеренно или нет, но подобные вопросы таили в себе западню, и я поколебался немного, прежде чем осторожно ответить:

– Он кормил меня, Ваше Величество. Просто считал, что я слишком крупный.

Король что-то пробурчал себе под нос.

– Он плохо с тобой обращался?

Я покраснел, потому что таких вопросов рабу не задают. Да, существовали законы для нашей защиты, и, конечно, лорд Риедич искусно балансировал на грани их нарушения, если не нарушал. Но ожидать, чтобы раб пожаловался на своего господина? О боги, да кем мы будем, если поставим под вопрос действия наших владельцев? Приняв постулат «да, господин несправедлив», когда сможем остановиться? Однажды начав, как сможем жить, осознавая, кто мы есть?.. кем обязаны быть, чтобы выжить?

Это я понимаю только сейчас, после того как у меня были время и возможность спокойно превозмочь слабость порабощенного разума. В то утро я осознавал лишь то, не могу постигнуть вопрос, не говоря уже о том, чтобы ответить достойно.

Но король не стал дожидаться моего ответа.

– Неважно. Все и так ясно, – он что-то невнятно пробормотал себе под нос, а потом уже громче сказал: – Ты – эромент, – искаженный вариант слова из моего родного языка, но лорд Риедич тоже использовал этот термин, кажется, прижившийся на Северных островах.

– Да, Ваше Величество, – он понял это по моей одежде. Свободные бриджи из прозрачной ткани низко сидели на бедрах, туника без рукавов и длиной до талии почти полностью обнажала грудь. Среди рабов лишь эроменосы одевались так изящно и неприлично. – Из семинарии Эроса, воспитывался там с раннего детства.

Я сказал больше, чем меня спросили, но я гордился чистотой своего происхождения, и мне было стыдно за ошибку с обращением. Я не хотел, чтобы он думал, будто я обычный.

– Семинария Эроса? Это же далеко вглубь Королевств Греции, но у тебя внешность кельта, – слова короля меня не удивили. У меня были светлые волосы и бледная кожа, как у представителей островов. Большинство народов южных земель, особенно родом с побережья, были другими. Они обычно отличались карими глазами, темными волосами и гладкой оливковой кожей.

– Да, Ваше Величество. Меня нашли. Откуда я родом, неизвестно, но меня оставили в семинарии и вырастили в ее традициях.

– Он хорошо пойдет с молотка. Вы понимаете, настоящий воспитанник семинарии. А это показатель статуса. И все знают, что такое вложение оправдывает затраты, – в глазах лорда Веро моя ценность явно возросла, но король Оргуд лишь что-то пробормотал, давая понять, что услышал, и сменил тему.

– Чем ты еще занимался у лорда Риедича? Кухня, работа вне дома?

Я замялся на мгновение и голосом на тон тише произнес:

– Я выполнял легкую работу по кухне и по дому, Ваше Величество. Приготовить чай, завтрак, ланч. Но настоящей готовкой не занимался. По вечерам приходил повар, а в течение дня экономка, – мне не нравилось, что мое смущение было столь очевидным, и я с трудом заставил свой голос звучать ровно.

То, что он поручал мне работу, преступлением не было, но это плохо говорило о его характере и отрицательно скажется при вынесении приговора. По большей степени, мне было стыдно признать, что я так мало для него значил. После короткой паузы я добавил:

– В основном служил для удовлетворения сексуальных потребностей.

– У тебя синяки, – заметил лорд Веро, который, я решил на тот момент, был финансовым советником. – Насколько сильны повреждения?

Я не видел сегодня себя в зеркале – облава произошла слишком рано. Но на бедре у меня был кровоподтек, и, судя по болезненным ощущениям вокруг шеи, жжению в уголке рта и припухлому глазу, у лорда были основания спрашивать.

– Ничего страшного, милорд, – я надеялся, такое обращение удовлетворит его. Не хотелось бы оскорбить вновь. – Лишь легкие удары плетью. И несколько ссадин. Ничего такого, что не заживет.

Мой анус до сих пор горел огнем после сегодняшней ночи – еще двенадцати часов не прошло, а обычно последствия сходят за несколько дней. При условии, что я все смазываю и держу в чистоте. Мне позволят сегодня помыться?

– Но лорд Риедич бил тебя?

– Да, Ваше Величество. Для поддержки дисциплины и для удовольствия.

– И насиловал.

Я промолчал, лишь огорченно покачал головой. Насиловал? Как можно изнасиловать эроменоса? Острая боль между ягодиц быстро подсказала, как, но я с ужасом выкинул эту мысль из головы. Думать об этом – мучить самого себя. Начнем с того, что нельзя изнасиловать во мне то, что мне не принадлежит.

Какое-то время король молча рассматривал меня, и я чувствовал его задумчивый взгляд.

– Тебе подготавливали к этому?

Я был благодарен за вопрос, потому что, хотя и желал иногда, чтобы лорд Риедич был не так жесток, сейчас я ощущал беспокойство из-за предыдущих вопросов, на которые ответил положительно. Будто затягивал петлю на его шее, а я не хотел, чтобы пошли слухи, что я всему виной. Мне необходимо было обрести дом, и желательно не в самом бедном районе города.

– Да, Ваше Величество. Я специально обучен переносить боль и выказывать полное подчинение.

Какое-то время король на меня странно смотрел, а потом приказал:

– Встань и разденься.

Желая показать себя в лучшем свете, я повиновался со всем изяществом, на какое был способен: поднимаясь, через голову стянул тунику, одним движением потянув за шнурок, развязал бриджи и, переступив через них, слегка отшвырнул ногой туда, куда бросил до этого тунику. Затем выпрямился, ноги немного расставлены, руки сцеплены за спиной. Склонив голову, я не поднимал взгляда от пола.

– Какой у тебя рост? – деловито спросил лорд Веро. Я внутренне содрогнулся.

– Метр девяносто, милорд, – я знал, что слишком высокий. Выше большинства высоких мужчин, возвышавшихся над остальными. Господа, желавшие иметь покорных мальчиков у себя в услужении, не хотели задирать голову, чтобы посмотреть им в глаза. Я поздно подрос – почти пятнадцать сантиметров прибавил в росте с тех пор, как меня купил лорд Риедич. Это приводило его в бешенство до такой степени, что он приказал в его присутствии не подниматься с колен. Он сбивал с ног, если я стоял, учил ползти к нему, когда он звал. Почти как собаку.

Король повернулся к советнику, еще раз бросив взгляд в мою сторону.

– Кажется, чересчур высокий. Однако он прелестный, правда?

Лорд Веро кивнул.

– Если не обращать внимания на грязь и синяки, то да. И уравновешенный.

«Прелестный». Знакомое слово. Слышал его с детства. Наставники семинарии всегда заботились о том, чтобы мы знали свои достоинства; предположительно, одним из моих была почти женственная красота. Шелковистые густые волосы глубокого золотого цвета с рыжинкой, которая горела огнем в солнечных лучах. По совету учителей я отрастил их ниже лопаток, и лорд Риедич, казалось, ничего не имел против, чтобы я так их оставил. Россыпь светлых веснушек, большие голубые глаза, прямой нос и полные губы, которые я научился чувственно приоткрывать. Здоровое, мое лицо являло собой ангельскую невинность. Именно такие лица нравилось мужчинам избивать, просто чтобы смотреть, как текут слезы из покрасневших глаз, чтобы слушать всхлипы и мольбы из припухших губ. Меня хорошо обучили изображать подобное.