От многих я слышал, что наследный принц красив (говорили, он похож на королеву Ниаллу), и он был красив: почти белые волосы, гладкие и густые, волевое лицо, закаленное годами на солнце. Когда он подцепил пальцами мой подбородок, я послушно поднял голову, чтобы посмотреть на него, и встретился взглядом со светло-голубыми искрящимися глазами, сощуренными в безмолвной улыбке.

– Ты красивый, но, ручаюсь, ты об этом знаешь, да?

Я опустил взгляд, чувствуя, как легкий румянец заливает щеки, и принц улыбнулся еще шире.

– Да еще само очарование. Если мой брат от тебя устанет, то, обещаю, возьму тебя себе. Как думаешь, сможешь смириться с жизнью на фронте?

Меня охватил страх, что господин воспользуется возможностью избавиться он меня, но вместо этого он сказал:

– Арич, пожалуйста, помолчи.

Я услышал отчаяние в его голосе и знал, что он трет пальцами глаза.

Принц убрал руку с моего подбородка и откинулся назад, его улыбка поблекла, но не исчезла.

– Я просто дразню тебя, братик. Я не отниму у тебя то, что приносит тебе радость. Что тебя так беспокоит, что видишь соперника во мне?

– Я легко переношу шутки, Ари, но сомневаюсь, что с ним то же самое.

Нахмурившись, принц посмотрел на меня, и, внезапно занервничав, я быстро опустил взгляд. Но он положил ладонь мне на голову и начал пальцами перебирать мои волосы. Ко мне так не прикасались со времен семинарии, и господин был прав: будь у меня возможность, я бы замурлыкал. Вместо этого я подался навстречу прикосновению принца, показывая таким образом, что мне нравится его ласка.

– Он – подарок от отца, – сказал господин с явной злобой. – Я о рабе не просил, но, клянусь богами, он решил, что раб у меня будет. Теперь юноша живет с хозяином, которому не нравится его присутствие. Полагаю, твое шутливое предложение пробудило в нем надежду.

Я застыл, а потом мысленно отругал себя, молясь, чтобы ни милорд, ни принц ничего не заметили. Но то, что мой господин совершенно неправильно истолковал мои желания, привело меня в смятение.

Я услышал, как принц тихо вздохнул, его рука остановилась на мгновение, а потом вновь продолжила неспешные поглаживания.

– Нигелль, ты холоден, как мрамор. И чего только стоит растопить этот лед?.. Ни за что на свете и не в этой жизни. Я не заберу его, даже если вы оба будете просить. Думаю, наверное, он тебе нужен, – принц взял меня за подбородок, и я покорно посмотрел в его глаза. – А ты, милый Сильвен, спи спокойно, его сердце более уязвимо, чем кажется. Полагаю, он начинает любить тебя.

– Ари!

Широкая улыбка вновь осветила лицо принца Арича, и, сдавлено смеясь, он сказал:

– Успокойся, братик, ты слишком взвинчен, – убрав руку с моей головы, он потянулся к господину. – Может, это тебя нужно приласкать, а? – я не видел его руки позади себя, но мог с легкостью представить, как принц запустил пальцы в темные шелковистые кудри. – Думаю, прошло слишком много времени с тех пор, как…

Я почувствовал, как господин дернулся в сторону, и нетерпеливым голосом он спросил:

– Итак, какие новости ты принес?

Принц откинулся на спинку кресла, в его глазах искрился смех.

– Как раз хороший момент, чтобы перейти к сути дела, да? Ну что ж… Хочу поговорить с отцом. Альба предлагает мне невесту, единственную дочь короля Уайла.

– Мм… – господин отпил из чашки. – Когда мы с тобой в последний раз разговаривали, ты этого ожидал. Значит, теперь они сделали официальное предложение.

– Да. А отец отказывается идти на это, старый осел.

Позади меня раздалось насмешливое хмыканье.

– Я не удивлен. Мир ценой брака, который принесет пользу обоим королевствам? По его мнению, это равносильно капитуляции.

Кивнув, принц сказал:

– Точно. Он ждет, что предложат землю, деньги и заодно невесту. И если для этого необходимо еще пролить кровь, так тому и быть. Вот же жадный хрен.

– Но гордость у него превыше всего, – он замолчал, чтобы сделать еще один глоток. – Пока выглядит победителем, он доволен.

Несмотря на тему разговора, господин говорил с непринужденностью в голосе, которую я слышал редко. Рукой я слегка касался его ноги – как обычно во время ужина – и этим утром ни капли обычного напряжения от него не исходило.

– Да, – согласился принц. – Гордый и жадный, несмотря на мудрость в большинстве государственных вопросов, но непроходимо туп, как дело доходит до Альбы. Если бы не его проклятая гордость, война могла бы закончиться пять лет назад.

– Ты говорил с королем Уайлом?

– Да. Он благоразумный правитель. И, смею сказать, он понимает, что происходит у нас за закрытыми дверьми, – отпив чая, принц сказал: – Я видел его дочь, и, думаю, она составит хорошую партию. Достаточно молода, чтобы принести наследника, но не так юна, чтобы навевать скуку. Ты знаешь, что я люблю остроумие, и, кажется, она им обладает.

Я услышал резкий смех господина позади себя.

– Чтобы с тобой справиться, оно ей необходимо. Ее отец знает, что отдает дочь на милость волку?

Принц широко улыбнулся, но на его лицо быстро набежала тень.

– Он никуда ее не отдаст, если Оргуд вскоре не откинет концы. Будь в моих силах, я бы приблизил это.

– Арич, – прошипел мой господин, напрягшись. – Не произноси подобного вслух, пожалуйста. И у стен есть уши, а отец без всякой задней мысли устроит тебе несчастный случай. Я бы не хотел видеть Бриса на троне.

Теперь принц вопросительно посмотрел на меня, и я содрогнулся.

– У стен? У стен нет ушей, братик. Переживаешь, что твой подарок поступил к тебе с определенными указаниями?

Я приложил все усилия, чтобы не завопить, отрицая обвинение. Вместо этого я застыл, пойманный в ловушку бледно-голубыми глазами, и, уверен, мои были широко распахнуты в ужасе. Но боялся я не столько реакции принца, сколько реакции господина.

Но на мое плечо опустилась крепкая рука.

– Ари, ты его пугаешь, – нежно проведя большим пальцем по моей шее, милорд сказал: – Нет, он слишком открыт и искренен, чтобы быть шпионом. И дело в не том, что я верю в хорошие намерения нашего отца, а в том, что успел узнать характер Сильвена. Меня беспокоит не он, а цена небрежного обращения с необдуманными словами.

Получив упрек, принц лишь вздохнул и ответил:

– Конечно, ты прав. Нет нужды искать помощи несчастного раба, когда я сам с легкостью могу расставить сети.

Повисла тишина, пока каждый пил чай и думал о своем. Через несколько мгновений господин сказал:

– У короля случаются приступы головокружения. Ты знал?

Быстро взглянув на милорда, принц ответил:

– Нет.

– Я не удивлен. Скорее всего, тебя намеренно держат в неведении. Перешептываются, что у него сдает сердце, хотя не могу поручиться, что это правда. Он держит состояние своего здоровья в тайне, а я еще меньше пользуюсь его доверием, чем ты.

Задумчиво кусая нижнюю губу, принц сказал:

– Обнадеживающая новость. Как жестока реальность: сын ждет смерти собственного отца. Но война истощает нас. Боюсь, скоро мы будем не сильнее новорожденного ягненка перед стаей волков. Ходят слухи о религиозных войнах на материке.

И это не просто слухи. В Греции фанатики захватывали храмы, а я прислуживал наставникам храмов, которые пали жертвами их жестокости.

Принц посмотрел в окно, затем допил чай и поднялся.

– Я сказал Веро, что встречусь с ним перед обедом. И если я хочу сдержать слово, то лучше мне поспешить.

Господин встал с кресла, и я тоже поднялся на ноги и тихо отошел в сторону, чтобы не мешать. Они крепко обнялись, не сразу разомкнув объятья, что показало глубину их родственных чувств. И я понял, что завидую им, завидую свободе, позволяющей иметь кровных родственников.

– Я увижу тебя сегодня во дворе?

Господин кивнул, и в улыбке, которой он одарил принца, я увидел отблеск благоговения, наверное, испытываемого им к брату в детстве. И это открыло мне глаза на кое-что новое: внутри лорда Нигелля был спрятан более непринужденный, более раскованный человек, способный откинуться на спинку удобного кресла и расслабиться. Кажется, принц своим присутствием заставлял проявляться эти качества.