Вместо того чтобы заглушить мое желание к господину, вечер с Кармином лишь распалил его, все эти разговоры о прошлом и несправедливостях его судьбы. Теперь я хотел быть достойным его, заслужить его доверие и стать ему утешением. Я мечтал о том, чтобы жар его тела обволок меня: его грудь прижата к моей спине, колени удерживают мои разведенные ноги, ладони лежат на животе, притягивая меня к нему, когда он заполняет меня. Он не говорит ни слова, но протяжно стонет мне в затылок.
Звук захлопывающейся двери вернул меня на землю, и я сел прямо, пытаясь поправить одежду, чтобы мое возбуждение не бросалось в глаза. Я только встал с кресла, когда господин появился в арке. Он вздрогнул, заметив меня, и остановился, осматривая с ног до головы. Я тотчас выпрямился и склонил голову, принимая позу, присущую рабу.
Не говоря ни слова, он внезапно продолжил идти по коридору, направляясь к своей спальне. Обычно такое поведение означало, что мне следует оставить его в покое, но сегодня я пошел следом, ощущая – наверное, ошибочно – что он хочет этого. Я видел, что его настроение очень походило на то, которое у него было в тот вечер на кровати, когда он впервые позволил услужить ему. Такую возможность я упустить не мог.
– Почему ты здесь? – резко спросил он обвинительным тоном, когда я шел за ним.
– Я ждал вашего возвращения, господин.
– Это твое время. Тебе не надо было возвращаться. У тебя свободных ночей еще не было.
– Господин, – мы зашли в его комнату, и он остановился у изножья кровати, нетерпеливо разматывая пояс на талии. Я заговорил мягко, надеясь не привлекать внимания к тому, что перечу ему: – Я хотел вас дождаться. Мне здесь нравится, – теперь я склонил голову чуть ниже. – Но если вы не хотите меня видеть, я вас оставлю.
– Нет, – лорд Нигелль стоял неподвижно, и в его голосе прозвучало поражение. – Нет, останься, – он долго смотрел мне в глаза, а потом быстро отвел взгляд, чтобы расстегнуть манжеты рубашки. Я почувствовал запах вина, но пьяным он не выглядел.
– Господин? – не знаю, откуда я набрался смелости. Может, виною стал перехваченный взгляд, может, запах вина, но я подошел к нему настолько близко, что мог ощутить тепло его тела, и стал расстегивать рубашку, начав от шеи и ведя пальцами вниз по его груди. Он не воспротивился, и, когда я добрался до последней пуговицы, я поднял голову, чтобы увидеть его глаза. Я хотел лишь быстро взглянуть, но он пристально смотрел на меня, поэтому я задержал взгляд, пытаясь отыскать в его глазах желание. «Да?»
Ответ был почти незаметен. Но я научился хорошо искать, и разглядел его не только в темных глазах, но и в почти неприметном кивке головы.
«Да»
По мне прошла волна возбуждения, потому что сейчас все было не как обычно, не после ванны, чисто и бездушно. Не на диване с единственной целью, разведя ноги. Атмосфера уже накалилась до такой степени, что по моим венам тек огонь. Хвала Эросу, что я решил вернуться сегодня.
Стянув с господина рубашку и попутно проведя кончиками пальцев по его коже, я бросил ее за его плечи. Когда я потянулся к завязкам брюк, он стоял с закрытыми глазами, не шелохнувшись, лишь протянул руку, схватившись за столбик кровати. Я медленно опустился на колени, обдав дыханием его грудь и живот, но лишь слегка, чтобы не спугнуть.
Развязанные брюки упали на пол, и я, лаская языком его бедро, высвободил его ноги из штанин и кинул их через спинку кровати, чтобы не помялись. Потом я взял его в рот.
Сначала все было как обычно. Возбуждался он медленно, больше почти никак не реагируя. Милорд стоял неподвижно, правда, слегка расставил ноги. Я провел языком у основания, зная, что его бросает в дрожь от этого, потом глубоко вобрал член и вновь выпустил. Обычный порядок был хорошо отрепетирован, именно так он достигал оргазма, поэтому я всегда так делал, но сейчас, в день праздника, я хотел большего.
Быстрым движением я смочил слюной пальцы, затем осторожно завел их ему за спину, пристально следя за реакцией господина. Когда я провел ими вниз по ложбинке между его ягодицами, он подался ко мне, еще шире расставив ноги и наклонившись вперед. Оба движения были едва заметны, менее наметанный глаз легко пропустил бы их, но для меня было этого достаточно, чтобы пойти дальше. Когда я ввел в него палец, он застонал.
Кажется, нет ничего выдающегося в том, что мужчина, которому делают минет, стонет. Но с моим господином все иначе. Не считая того вечера на кровати, единственными звуками, которые вызывали у него мои прикосновения, были судорожные выдохи-вдохи почти в самом конце. Теперь я услышал его голос, хриплый и низкий, зародившийся глубоко в груди. И я поднял взгляд, чувствуя, что просто должен увидеть лицо милорда.
Пока я сосредоточил все свои умения на нижней части его тела, лорд Нигелль раскинул руки и крепко вцепился в поперечную балку рамы кровати. Он запрокинул голову, и теперь его волосы свободно ниспадали на спину, а мышцы шеи и плеч переливались напряженными узорами и, казалось, пульсировали в такт его сердцу. Статуя, отливающая бронзой в лунном свете. Я смотрел на него снизу вверх, и от этой картины у меня захватывало дыхание.
Но ничего не могло сравниться с взглядом, которым он одарил меня. Когда я замер на несколько мгновений, любуясь им, он поднял голову и посмотрел вниз на меня с таким выражением во взоре, какого я еще никогда у него не видел. Это было черное море, загадочное и потерянное, а от жажды, там плескавшейся, меня обдало жаром. Когда я слегка прошелся зубами по его стволу, пристально наблюдая за реакцией, милорд разомкнул губы и вдохнул так резко, что мне показалось: он вобрал в себя воздух прямо из моих легких. О боги.
Господин принял второй палец, немного приподняв ягодицы, и я стал размеренно трахать его пальцами, наблюдая, как он закрывает глаза и вновь запрокидывает голову. Я наслаждался тихими и отчаянными стонами, которые он издавал. Но тело его оставалось неподвижным, слегка отведенные назад бедра не подавались вперед, позволяя мне самому задавать темп. Я не спешил, интуитивно чувствуя, что ему хочется именно так, и лишь услышав всхлип, стал сосать более активно, ведя его к краю.
Ощущая подступающий оргазм, он со свистом втянул в себя воздух, еще сильнее сжав перекладину пальцами. Раздался еще один судорожный вздох сквозь стиснутые зубы, и мне стало интересно, чьи губы он представляет, чтобы достичь пика. Наверное, губы бывшего любовника. Делал ли лорд Иган такое для господина?
Яички напряглись, и я глубже ввел в него пальцы и плотно обхватил головку члена. Потом еще раз. Хрипло вскрикнув и резко дернув бедрами, милорд сбросил сдерживающие его оковы, и его семя наполнило мой рот остротой и полилось в горло.
***
– Сильвен, говоришь? Хорошее имя. Спокойное и мягкое. И он довольно привлекателен, разве нет? Можно?
Милорд, наверное, кивнул, потому что принц наклонился вперед, чтобы прикоснуться ко мне. Из-за моей спины господин сказал:
– Скорее всего, он замурлычет от ласкового прикосновения. От меня он почти ничего не получает.
Мы были в гостиной в покоях господина, он и наследный принц расположились в креслах, стоящих под углом друг к другу; на низком столике перед ними стояли чашки со свежезаваренным черным чаем. Я сидел на пятках между ними, у ног лорда Нигелля, тревожась о том, чтобы не посрамить господина перед принцем. Я был удивлен, когда милорд приказал присоединиться к ним, потому что с прошлой ночи он был в плохом настроении.
Прошлая ночь… Он рухнул в мои объятия, его сердце глухо колотилось о мою грудь. Он не успел восстановить дыхание, как уже вновь закрылся от меня, на лицо набежала тень, тело сковало напряжение.
– Иди, – приказал он мне. – Пожалуйста. Прости меня, но позаботься о своих нуждах сам.
Я начал возражать, но он оставался непреклонен, и я отправился в свою спальню, сбитый с толку молниеносными переменами его настроения: от страстных криков до приказа уйти, смущенный его извинением. Будто ему было стыдно. А сегодня утром он едва пару слов мне сказал.
